Доктор Данилов в сельской больнице, стр. 6
— Не начну, — улыбнулся Данилов и добавил, — у меня жена есть, ребенок.
— У главного врача тоже есть жена, дети и даже внуки, — усмехнулась Марина. — Вы просто еще Ирину Валентиновну не видели… Поехали дальше. Рутинными делами стационара заправляет замглавврача по медицинской части Елена Михайловна Канава. Выросла в нашей больнице, страшная патриотка родного учреждения и ужасная зануда. В общем, классический дятлоподобный заместитель.
Данилов улыбнулся слову «дятлоподобный» и взял второе печенье.
— Личная жизнь у Михайловны не удалась, живет работой, в каждую дырку затычка. Въедливая вредина…
Инструктаж растянулся на полтора часа, Марина дважды заваривала чай и добавляла в вазочку печенья. Данилов вернулся к себе с таким чувством, словно лет пять, если не десять, проработал в Монаковской районной больнице.
Пива больше не хотелось. И рыбы тоже — наелся печенья, напился чая.
Глава вторая
ТРУДОВЫЕ БУДНИ НАЧИНАЮТСЯ
Синдром москвича (или жителя другого большого города) — встать по будильнику, собраться, выйти и начать соображать, как бы быстрее к метро выйти.
Ничего, что ты уже обжился на новом месте и даже завел знакомства. Ничего, что ты исходил центр Монакова вдоль и поперек. Все равно привычка ездить на работу на метро никуда не делась.
«Нет, определенно в пейзанском бытии есть свои преимущества, — рассуждал по дороге в больницу Данилов, — ритм жизни менее суетливый, воздух чистый, и все проще». Что именно проще и почему все проще, он, пожалуй, не смог бы объяснить, но ведь далеко не все поддается объяснению.
Утро рабочего дня — это вам не субботний вечер. Прохожие шли деловито на работу, а не на праздник, но не неслись как угорелые, и не было ощущения спешащей толпы. Каждый шел сам по себе, часто здороваясь со встречными и обгоняющими, некоторые даже позволяли себе остановиться на несколько минут и поболтать.
Данилов по своему обыкновению вышел с большим запасом времени. В продуктовом магазине с веселым названием «Свежачок» Данилов запасся провизией: печенье, крекеры, несколько банок консервов (шпроты, паштет, зеленый горошек), чай в пакетиках, две плитки горького шоколада. С таким пайком можно было провести в больнице несколько суток подряд. На выходе Данилов спохватился, и, вернувшись к прилавку, купил два вафельных торта — для церемонии проставления на новом месте.
На подходе к больнице Данилову попался навстречу знакомый — охранник Максим Максимович, как-то не по-людски, не по-монаковски было бы по пути на работу не встретить ни одного знакомого. Вживаясь в роль местного жителя, Данилов остановился, поздоровался за руку, поинтересовался: «Как отдежурили?», поблагодарил за пожелание: «Ну, чтоб у вас все путем было», — и двинулся дальше.
На территории больницы, перед главным корпусом, собралось в кружок около десятка сотрудников. Невысокий мужчина средних лет, взъерошенностью и круглой головой напоминавший воробья, говорил, остальные слушали. Кто-то согласно кивал головой, кто-то недоверчиво покачивал.
— Я вам говорю — вопрос уже решен! — горячо убеждал «воробей», размахивая руками. — На самом высшем уровне! Окончательно! Это нам не спешат объявлять, а в Москве, кому положено, уже знают! Бросают работу и едут к нам устраиваться!
«Опаньки! — удивился Данилов. — А это, кажется, про меня. Интересно, какой это вопрос уже решен, и что заставило меня бросить работу в Москве и приехать в Монаково? Спросить, что ли?»
Спрашивать не стал, тем более, что, увидев Данилова «воробей» сильно понизил голос и продолжил свою речь едва ли не шепотом. Открыто на Данилова никто не пялился, но стоило ему пройти мимо собравшихся, как спина просто зачесалась от неприязненных взглядов.
«Дожили, — ворчливо, совсем по-стариковски, подумал Данилов. — Из Москвы в Монаково нельзя переехать, чтобы про тебя какой-нибудь ерунды не придумали».
В ординаторской Данилов застал заведующего отделением. Тот сидел за одним из двух столов и перебирал истории болезни. Заведующий успел с утра побриться, поэтому выглядел бодрым и отдохнувшим.
— А я сижу и гадаю, куда придет мой новый врач — в отделение или в администрацию, — улыбнулся он, увидев Данилова. — Здравствуйте, Владимир Александрович.
— Здравствуйте… — Данилов осекся, потому что забыл, как зовут заведующего, а бейджиков в Монаковской ЦРБ не носили.
Выручила старшая сестра, заглянувшая в ординаторскую в поисках заведующего.
— Олежка… — начала она, но увидев, что заведующий не один, тут же поправилась: — Олег Денисович, вам Аня передала?
— Передала, — кивнул Олег Денисович. — Ксюша, внеси Владимира Александровича в обеденный список.
— А Владимир Александрович хочет обедать в больнице? — Старшая сестра выжидательно посмотрела на Данилова и, поняв, что он не понимает, о чем идет речь, пояснила: — Для сотрудников у нас предусмотрены льготные обеды. Тридцать два рубля за салатик, супчик, второе и компот или чай. За обеды бухгалтерия вычитает из зарплаты.
— Готовят на больничной кухне, но отдельно, не в общем котле, — добавил заведующий отделением.
— Правильнее было бы в общем, — полушутя-полусерьезно заметил Данилов.
— Тогда весь пищеблок в тот же день уволится, — сказала старшая сестра. — Зарплаты там никакие, если еще и унести нечего будет, то вообще не останется смысла работать. Сотрудникам-то все, как положено, в котел закладывается, получается сытно и вкусно, не как дома, но хорошо. Можно диетическое заказывать, если язва есть или диабет. Семь дней в неделю, без выходных. Все в столовую ходят, а нам и акушерам в отделение приносят.
Пациентов реанимационного отделения нельзя оставлять без врачебного присмотра. Если дежурит двое врачей, то они еще могут отлучаться из отделения поочередно; если врач один, то выхода из реанимации нет до тех пор, пока не пришла смена.
— Я считаю, что это хуже, потому что в столовой у нас весело, — улыбнулся заведующий, — но всем остальным эта привилегия нравится.
— Так я вас записываю? — Старшая сестра явно куда-то спешила, все они вечно куда-то спешат, а по утрам особенно.
— Записывайте, — согласился Данилов, думая о том, что если в сельской больнице можно за семьсот рублей в месяц жить во вполне сносном общежитии и получать ежедневно горячие обеды за тридцать два рубля, то с материальной точки зрения приезжему сотруднику работать здесь не так уж и плохо: выложи-ка в Москве не меньше пятнадцати тысяч в месяц за комнату да сто пятьдесят — двести рублей за хилый комплексный обедик, да проездной купи…
— Обычные или по диете?
— Обычные.
— Хорошо, с сегодняшнего дня будут вам обеды. — Старшая сестра закрыла дверь.
Данилов поставил сумку с провизией в шкаф и сел на стул напротив заведующего.
— У меня один организационный вопрос, Олег Денисович, — начал он, — как можно обходиться двумя или тремя врачами, с учетом того, что надо наблюдать реанимационное отделение, обезболивать операции и спать хотя бы три-четыре часа в сутки. Я не в смысле подготовки к дезертирству, а просто чтобы понять.
Над этой загадкой Данилов ломал голову вчера вечером, но единственным найденным им решением проблемы могло стать временное прикрепление врачей из других отделений. Но во-первых, хирург или терапевт анестезиолога-реаниматолога полноценно заменить не смогут, это не кардиолога в терапию на месяц перевести, а во-вторых, откуда их брать, если вся больница едва укомплектована? Бином Ньютона в сравнении с такой задачей — детская забава.
— Хороший вопрос, — одобрил заведующий отделением. — И хорошо, что не в смысле подготовки к дезертирству. Хотя скажу честно, что если бы не семейные обстоятельства — только бы меня здесь и видели. А выкручиваемся мы так: если надо давать наркоз, а в реанимации оставить некого, то приходится полагаться на сестер. Сестры у нас все опытные, со стажем, не свиристелки какие-нибудь…
— Но все-таки это медсестры, — вырвалось у Данилова.