Дао Кенгуру, стр. 84
Но, главные события начались на следующий день.
18. Партизанская авиация в действии.
23 сентября 2 г.х. Рассвет. Атолл Тинтунг. Моту Вале. Канадский блок-пост.
С контрольной вышки хорошо просматривалась вся дамба Вале – Мотуко. На дамбе, одиноко лежал труп. А плавучего поселка рпонге не было – будто испарился. А около причальных платформ в бухте Лантона (которая тоже хорошо просматривалась) очень сильно убавилось количество сампанов. Из нескольких дюжин остались штук пять.
– Докладывай, лейтенант, – буркнул майор Уоткин, опустив бинокль.
– В общем, – начал лейтенант Черри, – к нам на дежурный телефон позвонил локальный судья, и сказал, что по его приказу на дамбе ночью расстреляли исламского мигранта, который хотел что-то поджечь по мотивам вероучения.
– Какой локальный судья? – спросил майор.
– Судья поселка рпонге. Я не разобрал, как его зовут. Язык у них непривычный. Еще он сказал, что все рпонге на своих катамаранах ушли на моту Вале, в целях безопасности.
– Ясно. А пакистанцы и мигранты уже знают?
– Я не в курсе, сэр. Сразу после звонка этого судьи, я пошел будить вас.
– Ясно, – снова произнес майор Уоткин, – придется звонить майору Мустафе, иначе нас неправильно поймут.
– Простите, сэр, а если вы позвоните, то нас правильно поймут?
– Ответ: нет, лейтенант. Нас все равно поймут неправильно. И, в любом случае, мы на единственном сухопутном пути с Мотуко к Вале, куда эвакуировались рпонге. Мы должны ожидать нападения на опорный пункт. Поэтому – объявляй боевую тревогу.
…
23 сентября. 8:30.
Перед началом разговора, майор Уоткин надел темные очки, чтобы пакистанец не мог рассмотреть выражение глаз. А что? У северян бывает конъюнктивит от тропического солнца. Достоверная отговорка. Мустафа, конечно, сразу понял и про отговорку, и про действительную причину появления темных очков на лице канадского коллеги.
– Я вам не очень-то нравлюсь, мистер Уоткин, но по службе мы должны как-то строить взаимодействие, чтобы решать поставленные задачи. Сейчас возникла такая проблема, которую надо решить общими усилиями. Вы знаете, что убит мусульманин, случайно проходивший по дамбе мимо нелегального поселка дикарей – рпонге?
– Я знаю, – медленно ответил канадец, – что этот мусульманин не проходил мимо, а зашел в поселок и что-то поджог. И кстати, поселок, легальный. А этот мусульманин нарушил действующую здесь хартию, и был за это казнен по приговору локального суда, в соответствии с директивами меганезийского верховного суда.
– Вы одобряете эту казнь? – быстро спросил Мустафа.
– Я просто уточняю обстоятельства происшествия, – холодно ответил Уоткин.
Мустафа внимательно посмотрел в лицо канадского майора, будто пытался разглядеть выражение глаз за тонированным барьером солнцезащитных очков.
– Проблема в том, мистер Уоткин, что очень трудно убедить мусульман воздержаться от справедливого возмездия за это убийство. А убийцы, как вам известно, бежали из своего нелегального поселка, и спрятались на моту Вале, в Лантоне. Значит, мстители пойдут по дамбе в Лантон, и им потребуется пройти через ваш блок-пост.
– В начале, – заметил канадец, – им потребуется пройти через ваш блок-пост на южном конце дамбы, на моту Мотуко. Мы оборудовали южный блок-пост по всем правилам, и передали вашему батальону. Я не вижу проблем сдержать там обыкновенную толпу.
– Мы не сможем этого сделать, – сказал пакистанец.
– Не сможете? Иначе говоря, мистер Мустафа, вы отказываетесь выполнять свою часть работы, я правильно понял?
– Мы не можем стрелять в мирное шествие, мистер Уоткин. Мы не имеем на это права.
Канадский майор похлопал ладонью по столу.
– Минутку! Это мирное шествие или мстители?
– Это мирное шествие, требующее справедливого возмездия. И, пока такое шествие не совершает актов насилия, мы обязаны считать его мирным, и не имеем права применять оружие. У вас, мистер Уоткин, та же ситуация. Вы не имеете права применять оружие против мирного шествия, идущего через ваш блок-пост. Если в Лантоне шествие начнет самосуд, то оно перестанет быть мирным, вы понимаете?
– Пока не понимаю.
– Я поясню, мистер Уоткин. В критической ситуации, подтвержденной компетентными офицерами, мы имеем право, для спасения людей, нарушить права частного владения, и взять под контроль жилые объекты города Лантон.
– Я услышал ваше мнение, мистер Мустафа, а свои выводы я сделаю сам.
– Но, – сказал пакистанец, – нам надо согласовать вопрос о неприменении оружия.
– Я не буду применять оружие, – медленно произнес канадец, – если у меня не возникнет оснований его применять.
– Хотелось бы услышать прямой ответ, – сказал Мустафа, – я спрашиваю не просто так, а потому, что люди обеспокоены приготовлениями на вашем блок-посту. Вы развернули стрелковые точки так, будто готовитесь к отражению атаки противника на дамбе.
– Это мера предосторожности, – сказал Уоткин, и надавил клавишу селектора, – капитан Бэбкок, лейтенант Черри, лейтенант Дэфф, срочно ко мне!
– Что это значит?! – возмущенно воскликнул Мустафа, вскакивая с места.
Три канадских офицера, мгновенно ввалившиеся в помещение, наоборот, подчеркнуто спокойно расселись за столом. Майор Уоткин положил на стол два листа распечатки, поставил на каждом свою подпись, протянул один экземпляр пакистанцу, и произнес:
– Коллеги! Как мы и подозревали, и мне только что сообщил майор Мустафа, на моту Мотуко сформировалась вооруженная террористическая структура. Атака террористов возможна в ближайшие часы, поэтому, я отдал письменный приказ командиру отряда пакистанских миротворцев провести на Мотуко сквозные обыски… Мистер Мустафа, пожалуйста, для порядка, распишитесь в получении на втором экземпляре приказа.
– У вас нет права принимать такие решения! – возразил пакистанец.
– Вы можете подать на меня жалобу, – невозмутимо ответил канадский майор, – но, до завершения ротации, я остаюсь командующим силами ООН на Тинтунге, и вы обязаны выполнять мои приказы. Так что, распишитесь и исполняйте. Обратите внимание, что обыски следует начать через час после получения приказа. Это важно. Рапортовать о количестве изъятых единиц оружия следует каждые полчаса, а о столкновениях в ходе операции должны поступать немедленные рапорты. Вы меня поняли?
– Майор Уоткин! Я отказываюсь это исполнять, поскольку это противоречат основным задачам Океанийской Миссии ООН и нашего контингента на Тинтунге!
– Ваш ответ понятен, мистер Мустафа. Но, в получении приказа, все же, распишитесь.
– Идите к дьяволу! Я уезжаю!
– Арестуйте его, – распорядился канадский майор, – и не забудьте обыскать. Средства связи, оружие и все бумаги передайте мне после составления реестра.
– Что!!!... – начал пакистанец, но Уоткин лаконично добавил:
– Дэфф, заткни его!
– Готово, – отрапортовал через полсекунды дюжий лейтенант, потирая кулак.
– Четкая работа, Дэфф, – похвалил майор, глядя на пакистанца, лежащего в нокауте, – а теперь возьми своих парней, обыщи свиту этого субъекта, и их джип тоже. Все средства связи, оружие и бумаги, опять-таки, передай мне после составления реестра.
– А их самих – тоже под замок, вместе с их командиром так? – уточнил лейтенант.
– Нет, они нам не нужны, пусть катятся обратно на своей телеге.
…
23 сентября. 10:00. Одна из причальных платформ в бухте Лантона.
На борту обычного неприметного сампана собралась компания, четыре офицера:
Мэр-разведчик Ксиан-Тзу Варлок,
Командир отряда береговой охраны флит-лейтенант Бокасса,
Командир отряда условных каннибалов-рпонге, штурм-лейтенант Ясон Дасс,