Слово авторитета, стр. 90

Музыка кончилась, заставив замереть танцующих в волнительном ожидании. Закир, ухватив девушку за руку, повел ее к столу. Он уверенно опустился на подставленный стул и потянул блондинку на себя. Улыбнувшись, девушка покорно опустилась Закиру на колени, обхватив его за шею тонкой рукой. Иван Степанович, не замечая насмешливого взгляда вышибалы, косолапо затопал к выходу.

Глава 44

О ГОСТЯХ С ЗОЛОТЫМИ ЗУБАМИ

Телефон прозвенел неожиданно под самое утро. И это несмотря на то, что аппарат был поставлен на ночной режим и начинал звонить только после седьмого гудка. А следовательно, звонивший человек очень желал до него дозвониться.

Рядом, обхватив одной рукой подушку, посапывала Инна. Спина обнажена, красивая упругая грудь подпирала подушку, а соски, совсем махонькие, напоминали созревающие вишенки. Девушка никак не реагировала на заливистые трели – спала глубоко и спокойно. И если бы сейчас Захар пристроился к ней сзади и скоренько так совершил обыкновенное мужское дело, то она вряд ли обнаружила бы его вероломство.

Телефон стоял подле кровати, оставалось только протянуть руку и достать трубку. Но на это требовалось колоссальное усилие и напряжение всех волевых качеств. А этот чертов телефон звонил, не переставая, и вгрызался сердитой музыкой в подкорку.

Захар оторвал взгляд от обнаженного тела Инны и, подавив в себе нешуточный аппетит, поднял трубку.

– Слушаю, – произнес он сонно.

– Это Захар?

– С кем разговариваю?

– Вспомни своего дружбана по интернату, – почти торжественно раздался голос Матвея.

Сон пропал мгновенно, словно его только что окатили колодезной водой. Окончательно проснувшись, Маркелов присел на край кровати.

– Ты где? – спросил Захар, помня о том, что два дня назад Кузьмич проверял его трубку на наличие «жучков». Телефон оказался чист.

– Ага, слышу, очухался. Спасибо тебе, ты многое для меня сделал.

– Не надо об этом, ты для меня сделал не меньше. Давай быстро ко мне, расскажешь все как есть. Я один… почти.

– Понимаю. – В голосе Матвея прозвучали одобрительные нотки. – Только я ведь уже не в Москве. Звоню тебе по межгороду. Со мной все в порядке. Завтра в «Криминальной хронике» появится сообщение, что я убит при попытке к бегству. Ты этому не верь. В общем, я жив и здоров, чего и тебе искренне желаю.

– Когда мы с тобой встретимся?

– Честно говоря, не знаю, – после некоторой паузы протянул Матвей. – Скажем так, я тут заключил кое-какой контракт, и мне нужно его отработать.

– Ты будешь хоть позванивать? – с надеждой спросил Маркелов.

Вновь недолгое молчание. В этот раз голос Матвея зазвучал менее уверенно:

– Буду звонить по мере возможности.

– С тобой действительно все в порядке? – встревоженно спросил Захар.

– Не хочу сказать, что я счастлив от предстоящей жизни, но, во всяком случае, это гораздо лучше, чем гнить где-нибудь заживо за Полярным кругом. А ты молодец, так держать. Обнимаю тебя.

Захар не успел попрощаться, в трубке ударили короткие навязчивые гудки.

Инна открыла глаза.

– Что-нибудь случилось?

– Спи. Так, пустяки.

Уснуть уже больше не получится, это уж точно. Захар поднялся. Взял со стула брюки, здесь же висела рубашка. Подумав, решил надеть и ее. Застегивать не стал. Босиком, позабыв про стоящие у кровати тапочки, прошел на кухню. Включил электрический чайник, который мгновенно и негромко зашумел.

Инна уже спала. Дышала глубоко и ровно. Захар, стараясь не разбудить ее, взял телефонную трубку и вернулся в кухню. Быстро набрал нужный номер.

Ждать пришлось недолго, уже после четвертого гудка трубка отозвалась голосом полковника Крылова:

– Слушаю.

– Товарищ полковник, это Захар вас беспокоит.

– Ты что, лейтенант, сдурел, что ли? Ты знаешь хоть, сколько сейчас времени? Или ты думаешь, что мне твой бас приятно слышать в любое время дня и ночи? Распустил я вас, однако!

– Тут такое дело, товарищ полковник… Ну, в общем, все уладилось… Извините, что так получилось. Так я завтра в охрану иду?

– Здесь все продумать нужно. Не хотелось бы мне, чтобы твои неприятности скоропостижно закончились. Люди там серьезные. Ты вот что, продли пока свой бюллетень и особенно не высовывайся, а мы тут своими делами займемся, – и, не прощаясь, повесил трубку.

Дом, в котором жил покойный Мерзоев, оказался в Западном округе на улице Багрицкого. Не сказать, что какой-то уж престижный район, но глухоманью тоже не назовешь. С одной стороны – Можайское шоссе, с другой – петляет Сетунь.

Шибанов уверенно поднялся на второй этаж и позвонил соседям Мерзоева. Дверь открыли не сразу. Поначалу он слышал робкое топтание и почти физически ощущал, как его рассматривают через «глазок», после чего недружелюбный женский голос сдержанно полюбопытствовал:

– Вам кого?

– Я из милиции, – придал своему голосу спокойную уверенность Шибанов и для пущей убедительности развернул удостоверение. – Интересуюсь вашим соседом Мерзоевым.

Дверь открылась через пару минут. Очевидно, хозяйка все еще терялась в подозрениях. Наконец вера в гуманизм взяла верх, и женщина осторожненько, опасаясь коварного подвоха со стороны нежданного гостя, приоткрыла дверь.

Соседкой Мерзоева оказалась брюнетка лет пятидесяти пяти, с густыми, явно крашеными волосами. Лицо приятное, даже располагающее, но во взгляде, подозрительном и колючем, ощущалось недоверие ко всему мужскому роду.

– Так, значит, вы к Васеньке?

– Да. Ваш сосед скончался… И мы расследуем причины его смерти, – не стал вдаваться в подробности капитан.

– Какой кошмар! Какой кошмар! – картинно ухватилась ладонями за щеки женщина. И ее голова, в знак наивысшего траура, принялась потихонечку раскачиваться из стороны в сторону.

Однако Шибанов прочитал иное – в ее глазах просматривалась скрытая радость: вместе с уходом соседа наступит конец его многочисленным пьянкам за полночь и оргиям с визжащими девками.

– Вы его хорошо знали? – мягко прервал стенания женщины Григорий.

– Обычно… Как это бывает между соседями. Здравствуйте и до свидания, – от прежнего сочувствия остался лишь грустный голос, а глаза, по-молодому озорные, блестели девичьим любопытством, – но мужчина он был обходительный и вперед пропустит, и слово приветливое скажет. Мне даже показалось, что он слегка заигрывал со мной, – не без жеманства ответила женщина.

– А к нему кто-нибудь приходил?

– Приходили… Девушки. Разные. Оно и понятно, все-таки мужчина он был интересный. Оставались у него подолгу, бывало, до следующего утра.

– А постоянные женщины у него были?

Соседка задумалась:

– Не думаю. Как ни откроешь дверь, у него все разные. – Невольно ее губы слегка дрогнули, выказав брезгливость.

– А из мужчин у него кто-нибудь бывал?

– Ах, вы об этом… – удивленно вскинула брови женщина. – Не думаю, мне кажется, у него была правильная ориентация.

– Вы меня не так поняли, – чуть улыбнулся Григорий. – Может, к нему приходили какие-нибудь приятели, друзья? Может быть, вы слышали, о чем они говорили?

– К нему в основном приходил один такой мужчина. Явно не русский, не то татарин, не то башкир, не поймешь! Голова у него такая круглая, вроде как бритая, а может, лысая. А смотрит так, будто душу наизнанку выворачивает. Мне показалось, что он у них за старшего был. Васенька смотрел на него с уважением. А когда этот нерусский говорил, то Вася все больше поддакивал.

Шибанов вытащил фотографию Каримова.

– Это случайно не он?

Женщина осторожно взяла снимок и сделала небольшой шаг вперед. Отчасти причина ее нерешительности прояснилась: ее домашний халатик был необыкновенно коротким, из-под него выпирали толстоватые ляжки. То, что пошло бы восемнадцатилетней девочке, никак не вязалось с обликом женщины, давно распрощавшейся со своей пятидесятой весной.

Григорий сделал вид, что не замечает ее легкомыслия.