Сходняк, стр. 44

20.26

Не обошлось и без конфликтов. Владивостокские воры вдруг припомнили, как в начале перестройки воры казахские гнали через них вагоны с ворованными рельсами – то ли в Индонезии, то ли на Каролинских островах товар сей шел зело бойко и покупался за сумасшедшие деньги, а казахи до сих пор за рельсы не рассчитались. А счетчик-то!.. Фрол взаимные предъявы погасил быстро и пообещал разрулить ситуацию, но – позже. Сейчас не до этого, люди, вернемся в мирное русло. Например, поговорим на тему «Власть и мы». Есть тут у меня кое-какие соображения на этот счет…

20.34

Весь личный состав Черского, выделенный на охрану подступов к метро, был занят выявлением противника и его, противника, устранением. Бойцы Фрола рассредоточились под землей – мало ли кто из зубковских пойдет тоннелями. Так что рассчитывать они могли только на себя. Данил со своими ребятами, Игорем и Митяем, Карташ и Гриневский. Все. Больше никого не было.

Глава 16

Щипцы для гнилого зуба

Двадцать четвертое сентября 200* года, 21.03.

Странное это зрелище – недостроенное метро. Непривычное. Словно попал на подземный рудник или в декорации голливудского блокбастера про постъ-ядерный мир.

Они сбегали, растянувшись цепочкой, по неработающему эскалатору станции, которая в будущем должна получить – если, конечно, в мэрии не передумают – название «Новосибирская». Эскалатор, собственно, был на станции единственным, две другие «дорожки» еще только начали монтировать, и на их месте сейчас загадочно и даже где-то зловеще проступали в полумраке металлические полосы, валики и шестерни.

Разумеется, вдоль единственной «чудо-лестницы» не были еще установлены вертикальные светильники, и мрак разреживал лишь свет, падающий сверху, и свет, просачивающийся снизу. Хорошо хоть, подземка в Шантарске относился к метрополитенам неглубокого залегания, происходи дело, скажем, в питерском метро – как известно, самом глубоком в мире, где иные станции уходят под землю аж до ста метров, – вот там середина спуска пребывала бы в кромешном мраке, сквозь который пришлось бы осторожно, медленно пробираться наощупь.

А тишина стояла такая, что грохот собственных шагов оглушал.

У схода с эскалатора их поджидал один из тех, кто был оставлен для охраны подземной части станции.

– Нормально? – быстро, на ходу спросил его Данил.

– Полный ништяк, – с показной вялостью расстягивая слова, ответил худой и загорелый дочерна тип с заткнутым за пояс «тэтэшником». Рубаха на нем была расстегнута до пупа, открывая напоказ украшенную пятью синими куполами грудь.

Миновав короткий участок между эскалатором и началом платформы, они вышли на платформу.

Собственно, никакой платформы не было еще и в помине. И вообще, подземная часть станции представляла собой гораздо более странное зрелище, чем недоделанный эскалатор. Вместо платформы имелась ровная площадка, засыпанная щебнем, кое-где на ней были сооружены из деревянных настилов дорожки и островки. Без всякой геометрии и подобия порядка по площадке рассредоточены были несколько курганов щебенки, штабеля шпал, холмы болтов, шплинтов, кронштейнов, накладок, подкладок, противоугонов и прочих полезных изделий из железа, большое количество катушек с электрокабелями и множество инструментов разного вида, в том числе диковинного, и разного назначения, в том числе Карташу непонятного напрочь. У боковой стены матово блестели завезенные, но еще не уложенные рельсы. Посреди будущей станции бросалась в глаза – из-за обилия красного цвета – гора из одних только оградительных сигналов, а сложенные рядом железные треноги – обязательное приложение к сигналам – походили на некое мифологическое чудовище с тысячью металлических когтей. Вдоль дальней стены ровным гренадерским строем выстроились металлические шкафчики для одежды, которые потом перекочуют в подплатформенные помещения, а пока работягам приходится переодеваться в полевых условиях.

Весь этот метрополитеновский джаз освещали гирлянды ламп, висящие по обеим боковым стенам, и несколько мощных переносных прожекторов.

Кроме хлопца, что встретил их у эскалатора, наличествовало еще трое охранников. «Так называемых охранников», – тут же поправился Карташ, потому что увидел на длинном дощатом ящике, вокруг которого сидела эта троица (никто из них, кстати, и не думал отрывать задницы от своих мест), брошенную колоду карт. Эти друзья, выходит, до последнего момента преспокойно резались в карты, лишь изредка давая себе труд оглядеться по сторонам.

А еще Карташ мог дать голову на отсечение, что коричневая жидкость в алюминиевых кружках не что иное, как чифир. Для полноты картины не хватало разве бутылки водки или забитых анашой косяков... Вояки, бля. Но тут уж Данил ни при чем. Этот участок был полностью доверен людям Фрола, которые в чем-то, может быть, и толковые ребята, например, по части разборок и вразумляющих бесед с прижимистыми барыгами, но словосочетание «воинская дисциплина» им незнакомо напрочь. Если они уверены, что никакая опасность ни им, ни их паханам не грозит, то лишний раз и не почешутся…

Конечно, у них имелись основания вести себя столь разгильдяйски. Мест, через которые можно проникнуть в шантарское метро, насчитывающее всего четыре непостроенные станции, раз-два и обчелся. И наверху все блокировано самым надежнейшим образом, охраняется как золотой запас. Так что их пост, получается, чисто формальный, ну надо же кому-то находиться на пустой подземной станции, ну просто чтобы быть, чтобы заполнить пустоту. А главное, что не укладывалось в их понимание, – как кто-то может посягнуть на столь авторитетных людей! Менты и прочие силовики? Не смешите. Они ж тоже люди, у них тоже есть дети. На авторитетов такого уровня могут посметь замахнуться только равные рангом, каких в Шантарске нет и не было, какие есть разве что в Москве. Но если б прибыл кто из Москвы, об этом было бы известно. Еще задолго до вылета из столицы этих голубей было бы известно. И совсем не факт, что, вылетев из своей столицы, они долетят до места.

Данил, вместо охранников увидев перед собой чистой воды курортников, болезненно поморщился. В его голове, конечно, возникла та же мысль, что и у Карташа: мимо таких сторожей ужемогли пройти. Просто просочиться мимо, не вступая в боестолкновение.

– Здорово, Коля. Вы тут никак не шумели за последний час? Музыку, например, не включали? – спросил Данил, глядя на жилистого мужика с большими залысинами и в пиджаке, наброшенном поверх футболки.

Карташ понял суть вопроса Черского: если тишина была такой же, какая стоит сейчас, сторожа обязательно услышали бы шум.

– А тебе какое дело? – огрызнулся мужик в пиджаке.

Черский поиграл скулами, но сдержался. Обернулся к своим людям.

– Игорь, Митяй, разверните два прожектора на эти два выхода из туннелей. Останьтесь там и держитевыходы. Таксист и Чика, задвиньте дальние прожектора за шпалы. Карташ, оттащи этот прожектор за груду поддонов, на пол положи.

Все понятно. Данил прятал прожектора от пуль. Можно на девяносто девять процентов быть уверенным, что люди Зубкова пойдут по туннелю в приборах ночного виденья. Потому что, в отличие от Черского и Карташа, у них было время как следует подготовиться к вылазке, а догадаться, что «труба» неработающего метро залита полной и беспросветной темнотищей, много ума не требует. Таким образом, если начнется перестрелка и нападающие погасят выстрелами прожекторы, преимущество будет на их стороне – гирлянды из обыкновенных стоваттных лампочек на боковых стенах станции много света не дадут.

Ну а два прожектора, которые Данил поручил Игорю и Митяю, наоборот, должны осветить выходы из туннелей. Оба выхода. Зубковцы могут пожаловать на станцию по любой из линий. Когда роют туннели, сразу делают через равные промежутки переходы с линии на линию, для удобства туннельных работников – когда путейцам, обходчикам и прочим эксплуатационникам понадобится перейти из одного параллельного туннеля в другой, чтобы не тащились по шпалам до станции, там разворачивались и еще раз отматывали тот же километраж. Работать туннельщикам приходится по ночам, время ограничено, и негоже тратить его на пустые прогулки. Таким образом, теоретически зубковцы могут нагрянуть и с обеих линий одновременно…