Оборотень, стр. 100

– Товарищ Фильчиков? – строго уточнил высокий лейтенант, вглядываясь в удостоверение и сверяя наклеенную фотографию с лицом стоящего перед ним высокого мужчины лет сорока в черном костюме и черном галстуке.

– Да, Фильчиков Иван Степанович, сотрудник управления МВД по Свердловской области, – хмуро отозвался тот. – Сопровождаю гроб с телом покойного полковника Беспалого.

Лейтенант скорбно поджал губы и кивнул.

– Все в порядке. Можете следовать.

Владислав обернулся вполоборота и взглядом пригласил своих людей идти за ним.

Знакомые в Екатеринбурге за один день выправили ему фальшивую ксиву на имя подполковника Фильчикова и доставили вчера вечерним рейсом в Петербург Главврач дома ветеранов МВД Виктор Петрович Бармин ничуть не удивился тому, как внезапно деловитый «племянник» Беспалого вдруг преобразился в подполковника МВД взявшего на себя хлопоты по захоронению умершего. Тугая пачка долларов, которую «племянник» тренированным движением вдвинул в руку Бармина, поспособствовала усердию Виктора Петровича, который очень быстро договорился с кем надо о выдаче трупа сослуживцам покойного для транспортировки на родину и погребения.

И вот сейчас Варяг при поддержке трех крепких ребят из личной охраны Филата занимался оформлением скорбного груза через линейный отдел МВД в аэропорту Пулково.

Формальности заняли полчаса, не больше. И уже в двенадцать ноль-ноль они сидели в салоне Ту-154 в ожидании разрешения на взлет.

А еще через четыре с половиной часа фургон «газель», куда погрузили закрытый гроб, мчался по шоссе от Екатеринбурга к северным предгорьям Урала. В Североуральск прибыли за полночь и заночевали в городской гостинице – бывшем доме охотника. На кладбище «подполковника Фильчикова» уже ждали: накануне предупрежденный заведующий кладбищенской конторой сидел с перепуганным лицом в покосившейся бытовке. Увидев яркие печати и размашистые подписи на бланке дома ветеранов работников МВД, он немного успокоился и с готовностью поспешил показать гостям могилу Антонины Сергеевны Беспалой. Яма для нового гроба уже была вырыта. Варяг невольно усмехнулся, подивившись расторопности провинциальных гробокопателей.

Он достал из кармана план, переданный ему Беспалым, и огляделся.

Кладбище представляло собой большой пустырь с равномерно расположенными холмиками, над которыми торчали вперемежку обелиски со звездами и кресты.

Владислав тихо отдал распоряжение сопровождающим и пошел искать место, отмеченное на плане синим крестиком. Искать пришлось недолго. На потемневшем и рассохшемся восьмиконечном кресте была прибита жестяная табличка. Ветры и дожди стерли надпись. По-видимому, это и была та самая безымянная могила, о которой говорил Беспалый.

Варяг вернулся. Гроб уже опустили в яму, присыпали землей. Никто не проронил ни слова. На свеженасыпанном холме появилась открытая бутылка водки и несколько пластиковых стаканчиков. Варяг разлил водку по стаканчикам и произнес:

– Пусть земля тебе будет пухом, Тимофей Егорович. Ты много нагрешил в жизни, но надеюсь, что покаянием очистил душу. – И опрокинул стаканчик в глотку. Водка горячим ручейком обожгла нутро.

Поздно вечером того же дня питерские гости вновь наведались на погост. К счастью, унылое кладбище Североуральска не охранялось, и они, никем не замеченные, проникли за ограду. Варяг уверенно шел между могил. В ночной тьме он сразу заметил покосившийся темный крест с пустой табличкой.

– Здесь! – негромко сказал он. – Давайте, пацаны, за работу.

Три лопаты с хрустом стали вгрызаться в затверделый грунт. Через полчаса под одним стальным языком что-то хрустнуло.

– Есть! – раздался возбужденный шепот.

– Отойдите все! – Варяг спрыгнул в образовавшуюся яму и, вооружившись саперной лопаткой, начал разгребать землю. Это была полуистлевшая крышка гроба. Трухлявые доски не пришлось даже поднимать – Варяг без труда раздвинул их лезвием лопатки. Под досками показался чемодан. Внутри лежал большой сверток, обернутый в старую клеенку. Варяг, волнуясь, торопливо развернул клеенку, отшвырнул ее в сторону и положил сверток на землю.

– Посвети-ка! – глухо приказал он одному из пацанов. Яркий луч фонаря вырвал из тьмы пачки денег. Это были советские сторублевки. И еще – свернутая в трубочку промасленная ветошка, из которой торчал длинный стальной ключ…

– Твою мать! – сквозь зубы выругался Владислав. – И ради этого стоило сюда переть…

Он вспомнил, что Беспалый говорил о золоте, ювелирке, валюте, И где же все это добро?

– Уберите пустой гроб, ребята, – мрачно проговорил Варяг. – Давайте еще копнем поглубже.

Стальные зубья вновь впились в слежавшуюся землю. Пацаны уже стояли по пояс в яме, когда чья-то лопата звякнула о металл.

На сей раз из-под земли показался массивный стальной сейф – старомодный несгораемый шкаф вроде тех, какие Владислав видел только в советских фильмах. Он подергал ручку – дверца не открылась. И тут он вспомнил о стальном ключе, найденном в промасленной тряпке. Ключ легко вошел в замок и дважды повернулся. Варяг нажал на ручку и распахнул дверцу. Стоящие по краю разрытой могилы пацаны охнули в один голос.

Это была «черная касса» начальника колонии: россыпь золотых колец и браслетов, царские десятирублевки, ожерелья, кулоны, масса серебряных безделушек, пачки долларов и фунтов. Все в точности как описал Тимофей Егорович…

Он захлопнул дверцу сейфа и, дважды повернув ключ в замке, спрятал его в нагрудном кармане пиджака. Варяг подумал, что судьба выделывает странные загогулины. Мог ли предположить полковник МВД, когда закладывал сюда этот клад, что наворованные им за долгие годы воровские «голды» и «брюлики» опять же в воровскую казну и вернутся? В этом был знак некой высшей справедливости. И сознание этой справедливости придало Варягу уверенность в том, что его поиски большого общака непременно увенчаются успехом. Иначе и быть не могло.

Черный «ауди» повернул направо, к Шереметьево-1. Вскоре показалась низкая коробка здания аэропорта. Машина мягко подкатила к подъезду Центра деловой авиации.