На зоне, стр. 66
– Не ожидал, что можешь попасть в мою компанию?
– Признаюсь, что не ожидал, – улыбнулся Варяг. – Но я вижу, что и ты не ожидал оказаться в моем обществе?
– И ты прав, Варяг. Хотя, если бы не я, вряд ли бы ты смог выжить в нашей камере. Мне немалых усилий стоило прикрыть тебя от людей Щеголя. Они, видать, тебя сразу вычислили, и у них на тебя особые планы. Что ни говори, а настоящего вора всегда видно издалека. Едва ты перешагнул порог нашей хаты, я сразу понял – вор! Узнать тебя не узнал: сильно все же ты внешность изменил. Но масть разглядел. Да и не только я в тебе породу признал, все заметили, – кивнул Святой на зеков, которые с опаской посматривали на очнувшегося после двухмесячного беспомощного состояния Варяга. – Тут у нас такая обида на воров накопилась, что, дай только волю, будут драть их, как коз. В общем, я тебе советую, Варяг, напрасно никого не задевать. Здесь народ особый. Сам знаешь, это не воровская зона. За тобой каждую секунду будет следить несколько десятков любопытных глаз, и каждый хотел бы увидеть, как рушится авторитет или как торчит заточка из спины законного вора. Варяг поморщился:
– Я никому не подставляю незащищенную спину. Это не в моих привычках, ты же знаешь, Святой.
– Знаю, знаю. Но у меня еще вопрос к тебе. Слушай, Варяг, неужели все это правда, что о тебе говорят?
– Что ты имеешь в виду?
– Что ты смотрящий по России?
– Надо же, об этом известно даже в вашей глуши! – иронично прокомментировал Варяг.
– Как говорят в народе, слухами земля полнится. Расскажи, за какие такие заслуги тебя повысили?
– Выходит, Святой, были заслуги, – усмехнувшись, едко ответил Варяг. – Тебя же вот не повысили!
– Вижу, Варяг, что ты чувства юмора не потерял. Видно, долго жить собираешься.
– Во всяком случае, постараюсь, а за помощь тебе, Святой, все же спасибо. Зачтется. Я никогда добра не забываю.
– Жаль, Варяг, что мы находимся по разные стороны, я был бы тебе очень полезен.
– От помощи, Святой, не откажусь. Но барьер между нами останется.
Святой немного помолчал, а потом жестко ответил:
– Варяг, только не надо мне напоминать о том, что опущенный – это навсегда. Я это знаю не хуже тебя... Но все-таки я тебя прошу выполнить и мою просьбу. Поговори обо мне на сходе... В его власти перевести меня в мужики. Ведь может же быть сделано исключение.
Варяг знал о том, что и в этой, и в других колониях Святой всегда был петушиным «папой». В среде опущенных он пользовался таким же непререкаемым авторитетом, как смотрящий на зоне. А к такому статусу с уважением относились даже блатные: от «папиного» слова могло зависеть не только благополучие и жизнь каждого из заключенных, но даже общая обстановка в лагере. Варяг помнил случай, когда петушиный «папа» приказал поцеловать одного дерзкого бойца и тот мгновенно пополнил ряды петухов. Был еще более занятный случай, когда петушиный «папа» не поладил со смотрящим колонии и запретил пидорасам ему подставляться. Вся зона взвыла уже через неделю, и смотрящему ничего более не оставалось, как явиться к петушиному «папе» с извинениями.
Очень часто такие люди имеют в зоне колоссальное влияние, они осведомлены обо всех интригах, знают обо всем, что происходит в колонии, и ссориться с ними весьма и весьма опасно.
Варяг пристально посмотрел в глаза Святому и отрицательно покачал головой:
– Мне жаль, Святой. Это невозможно. Здесь бессилен даже я. Это традиции, а их так просто никто не станет ломать. Даже если перед воровским миром ты будешь иметь небывалые заслуги, тебе все равно не смогут простить твоего прошлого. И как объяснить потом людям твое возвышение, если многие из них видели твое падение? Молчишь?..
– Даже сам не знаю, почему я не дал бродягам замочить тебя, когда ты был в беспамятстве, – мрачно в сердцах выдохнул Святой.
Варяг внимательно посмотрел на Святого: похоже было, что тот говорит искренне.
– Ну что ж, за откровенность тебе тоже спасибо. Во всяком случае, твои слова лишь подтверждают мое решение. И все же, Святой, я рассчитываю на твою помощь.
Святой помрачнел еще больше.
– Странно это все получается, Варяг. Меня презираешь, а за помощью обращаешься?
– Ты знаешь, Святой, опущенный – это все же не ссученный. Улавливаешь разницу? А тем более в «сучьей» зоне. А то, что ты не сука, я вижу. И сегодня это главное.
Оба старых приятеля помолчали. Святой курил, делая глубокие затяжки.
– Ладно, Варяг, можешь рассчитывать на меня... Что ты хочешь сейчас?
– Сможешь свести меня с правильными людьми? Такие здесь есть, я знаю.
Святой на мгновение задумался, а потом ответил:
– Сделаю. Здесь Мулла. Знаешь его. Варяг удивленно посмотрел на Святого:
– Неужели старик Мулла еще жив?
– Жив, жив. И все такой же, как раньше: все знает, все помнит, на все влияет.
ГЛАВА 49
Рано утром следующего дня в бараке вдруг зашушукались, засуетились. «Мулла пришел», – пронесся шепоток. Варяг повернулся на койке и устремил взгляд к двери. По проходу между нарами не спеша шел небольшого росточка высохший старик. Мулла, легендарный вор, вот он какой, один из старейших законных России.
Обитатели угрюмого зековского приюта молча рассыпались по углам, по своим нарам, не смея попадаться на глаза суровому старцу. Мулла уверенно шел по направлению к Варягу. Подойдя к нему, он присел на край койки и молча стал разглядывать «больного». Варяг тоже молчал.
– Ну, как живешь, милый? Ты, я знаю, был совсем плох. Сейчас полегчало?
Варяг сразу понял, что перед этим стариком ему незачем ломать комедию, и, усмехнувшись, ответил:
– Видать, Аллах мне помог, Мулла, оклемался я.
Мулла улыбнулся в ответ, обнажив желтые неровные, но удивительным образом сохранившиеся в целости и сохранности зубы.
– Это не Аллах тебе помог. Это я. Я ведь все про тебя теперь знаю. Верные люди мне много чего поведали. Негоже смотрящему прохлаждаться на нарах, когда в России творится такое. Да, пожалуй, ты и сам не меньше моего знаешь. Варяг нахмурился:
– Догадываюсь, Мулла. А знать почти ничего не знаю. И с памятью у меня пока нелады.
– Ничего, это пройдет. Ты мужик крепкий, – покачал головой Мулла. – Сейчас эта легенда тебе даже на пользу. Пусть людишки Беспалого продолжают считать тебя выключенным. Из-за тебя весь этот шухер уже три месяца идет. Не только, конечно, из-за тебя. Малявы из-за Урала пришли. Верные люди сказывают, что в центре, в Москве, в Питере, в Поволжье странные, дикие дела творятся. Охота идет на законных. Как щенков загнали в угол, да и по головам, по головам... Побили многих, кого-то прикрыли, без вести пропавших уйма. Вселенский шмон учинили – да и только. Я про тебя все знаю: как тебя вербануть хотели, да зубы обломали, как к Беспалому отрядили, как он тебя «подлечить» собрался... Каждый день все новые и новые вести приходят про страшные дела: в Ростове, Краснодаре, Ставрополе внезапно стали пропадать самые крутые ребята – Гога-Самолет. Витек Краснодарский... Зина-Уралец... И так далее. Вчера узнал: в Новосибирске десятки ребят без вести пропали – раз, и как не было. Но не о них сейчас речь. О тебе и о тех шестерых, что попали в нашу зону. Если вас не спасти, уж и не знаю, кто сможет остановить беспредел на воле. А тут еще что-то нехорошее удумал товарищ Беспалый, наш дорогой полковник. Я его уж и так и этак предупреждал – не понимает, гонит свое. Чует мое сердце, спасать вас, ребята, надо. Иначе кранты. Всем нам и всему делу кранты.
– Мулла, давай не будем хоронить нас раньше времени. Я не спасаться собираюсь, а – спасать. Тебе великое спасибо за помощь: чувствую, твои лекари вылечили меня. Теперь моя очередь браться за дело. Я все так понимаю?
– Верно мыслишь, сынок. Но сейчас тебе действовать еще рано. Ты пока сил набирайся. А мы тут пока все подготовим. Имей в виду, тебе сейчас колют хорошее средство. Женьшеневую вытяжку. Еще неделька – и будешь здоров как бык. Тебе, Варяг, предстоит большая работа. Нутром чую: нехорошую кашу заварили эти суки на воле, нашей «сучьей» зоне и не снилось такое. Думаю, решили всю Россию в «сучью» зону превратить, хотят сломать, похоронить старый порядок. Большая работа предстоит, чтобы остановить беду. Так что лежи себе, Владислав, отдыхай. Но смотри не сорвись. Для всех окружающих ты по-прежнему в отключке, коси под дебила. А мы через недельку-другую в зоне организуем большую суматоху. Вот тогда под шумок тебя и выведем.