Кулисы, или Посторонним вход разрешен!, стр. 10

— Кто тебе помог выбрать это стихотворение? — спросил он, когда я закончил читать.

— Никто, сам выбрал, оно что, не о любви? Я могу еще прочесть, я два выучил.

— Не суетись, — успокоил меня Костя. — Оно о любви, о самой настоящей любви. А что скажет ее Высочество? — обратился он к Альке.

— Не знаю, — Алька с сомнением посмотрела на меня, — Может, кто-нибудь еще почитает? — ей явно было обидно, ради нее постарался я один.

— Справедливо, — согласился Костя, — кто следующий?

Следующего так и не нашлось.

— В лидеры зачастую выводят настойчивость, упорство, честолюбие, а не талант. Диалектика, — произнес непонятное слово Костя.

Я поднял руку.

— Этого я тебе объяснять не буду, — неизвестно на что рассердился он. — Поймешь все со временем. Ты и так на нужном пути! Ладно, давши слово — держи. Получай роль принца. Жаль, до принцессы ты маленько не дорос, физически, естественно. Но этой беде можно помочь, — он вытащил из своей сумки тетрадку и стал что-то быстро рисовать.

Потом протянул рисунок мне. Я увидел мальчика в шляпе с пером, в кружевах, со шпагой на боку. А главное, в туфлях на высоком каблуке.

— Примем этот эскиз за образец и подумаем, как воплотить его в жизнь, — хлопнул меня по плечу Костя.

История седьмая

Продолжение шестой

С этим эскизом я пришел на следующий день в 5 «А». У д'Артаньяна было три друга, и своей экипировкой каждый занимался сам. Моей экипировкой занимался весь класс. Павлинье перо принес Игорь Зайцев, шляпу своего дедушки притащил Миша Ковальчук, белую кофточку с кружевами дала Оля Кулакова, настоящую рапиру вымолил у старшего брата Саша Трофимов. А туфли… Туфли я просто достал из нашего шкафа. Папа купил их в подарок маме на новый год, и она, конечно, ничего об этом еще не знала. Они были лаковые, с бронзовой пряжкой, а главное, на таком высоком каблуке, что я теперь мог спокойно разговаривать со своей принцессой сверху вниз.

— Н-да, — сказал Костя, когда я на следующей репетиции появился в таком ослепительном одеянии, — оперативно работаешь, Метёлкин. Прозу — пожалуйста, стихи о любви — на выбор, костюм — королевский. Туфли выпросил или стащил?

— Мама сама дала и даже сказала: «Бери, сынок, какой разговор? Искусство требует жертв». Правда, Петька? — Я умоляюще посмотрел на брата. Он важно закивал головой. Мне было стыдно делать Петьку соучастником своей лжи, но ведь так хотелось сыграть принца…

— И в дневнике у тебя сплошь пятерки? — Костя почему-то насмешливо посмотрел на меня.

«Неужели знает?» — испуганно подумал я. Пятерок у меня в дневнике не было, но и двойки перестали появляться с тех пор, как сказал Галине Андреевне, что дневник потерял. Заводить другой я не стал. Когда Галина Андреевна вызвала в школу маму, я отправил ее в несуществующую командировку.

— Бывают и четверки… — туманно ответил я, — пожалуйста, завтра принесу дневник.

Я ничем не рисковал. Все эти дни я заполнял его собственной рукой.

— Не надо, — смутился Костя. — Я так, к слову пришлось.

И тут в классе собственной персоной появился Шурка Буров.

— Здрасте, — сказал он.

— Здравствуй, — сразу заулыбался Костя, — заходи, садись. Знакомьтесь, ребята. Александр Буров, новый участник нашего спектакля. Будет вместе с Серёжей принца репетировать. Здоровая конкуренция в нашем деле просто необходима.

Я так и сел на парту в своем костюме принца. Шурки в школе не было целый месяц. У него заболел отец, и Шурка ездил с ним в какой-то санаторий. И на тебе, у меня появился конкурент… Конечно, он сын заслуженного артиста. Костя в Бурова-старшего был просто влюблен и запросто мог назначить Шурку принцем без всякой конкуренции… Но я не забыл Костиных слов про настойчивость и упорство. На репетиции я стал приходить первым, уходить последним. Роль свою раньше всех выучил назубок. На Шурку сперва старался не обращать внимания, делать вид, что его просто нет, но, когда Костя сказал, что творчеством могут заниматься близкие по духу люди, постарался стать ему лучшим другом. Даже предложил ему свой костюм. Костя оценил мое бескорыстие. Я решил уступать Шурке свою очередь, когда понял, как ему нравилось репетировать с Алькой. Искусство требовало жертв. Наконец Костя немного облегчил мои мучения. Он заметил-таки, что я реже стал появляться на сцене, и пресек это. «Условия борьбы должны быть равными».

Наконец наступил день, когда должен был решиться вопрос: кому играть принца? Решился он на удивление просто. Шурка сам предложил Косте принца отдать мне. Он признал — у меня это получается лучше. Костя растрогался и сказал, что рад за нас всех, что у нас сложился коллектив единомышленников, что время репетиций мы провели с огромной пользой для себя.

Я своего добился. Но почему-то победа меня не обрадовала. Может, потому, что я только притворялся Шуркиным единомышленником.

А за вторую четверть по алгебре мне поставили двойку. Я начал подумывать о том, как бы всё честно рассказать маме, а принцем пусть Костя назначает Шурку. Он действительно оказался лучшим другом, чем я. Но я никому ничего не сказал и в день новогоднего утренника с огромной тяжестью на душе отправился в школу.

Я уже надел костюм, когда в класс вошли Костя с Шуркой. Я сразу понял, сейчас состоится тот самый разговор, о котором я думал все эти дни. И не ошибся.

— Ты, как всегда, первый, — приветственно кивнул мне Костя, — поэтому я пришел поговорить с тобой с глазу на глаз. Исключение делаю только для Шурки. Ему необходимо присутствовать при нашем разговоре, ты не против?

У меня еще было время самому сказать всю правду, но я смалодушничал и спросил:

— О чем будет разговор?

— Завидую твоей выдержке, — усмехнулся Костя. — Мне лично изменила она на комитете комсомола, когда меня спросили, почему роль положительного героя в нашем спектакле играет двоечник и врун.

Я опустил голову. Костя знал все. Но именно теперь, вопреки всему, мне очень захотелось сыграть принца.

— Я снимаю тебя, Метёлкин, с роли принца. И если я это делаю не публично, а один на один, то только потому, что добросовестнее тебя в нашем коллективе не было. И запомни на всю жизнь простую истину: ложь и искусство несовместимы, — Костя отвернулся от меня.

Представляю, как жалко я в эту минуту выглядел. Честное слово, мне очень хотелось подойти к Косте и сказать, что до этой истины я дошел самостоятельно… Но было поздно, да и Костя мне бы все равно не поверил.

— И еще, Метёлкин, — Костя смущенно посмотрел на меня, — ты не откажешь Шуре в своем костюме? Новый, как ты понимаешь, мы сейчас сделать не в силах. За помощью к папе Шура обращаться не хочет. А ребятам я скажу, что ты заболел.

— Не надо! — выкрикнул я. — Ты же сам говорил, ложь и искусство несовместимы!

— Ты, Метёлкин, все просто на лету схватываешь, — только и развел руками Костя.

Я начал снимать туфли…

— Не надо, — остановил меня Шурка, — я не буду играть принца.

— Как это не будешь? — обалдело уставился на Шурку Костя. — Что это за фокусы?

— Очень просто. Я знал, что Серёжа получает двойки, знал, что он прячет дневник. Знал и молчал. Молчал потому, что хотел с ним подружиться. Мне показалось, что так должны поступать настоящие друзья. Оказалось, так поступают трусы и предатели. Какой же я после этого принц?

— Да-а-а… — протянул Костя. — Все с ног на голову поставил. Но в том, что ты сказал, здравый смысл есть. Определенно есть. Надо будет поговорить с ребятами. Все-таки мы коллектив единомышленников. Признаю, я был неправ, когда решил потихоньку от всех предложить принца тебе. Играй, Метёлкин, но учти, серьезный разговор у нас с тобой еще впереди, при всем коллективе.