В паутине чужих миров. Рождение бога (СИ), стр. 13
– Я что… Я… Ничего, – пробормотал я, автоматически стараясь избежать повторного удара, а сам одновременно в ответ сделал мощный выпад рукой в то место, где должно было находиться лицо моего обидчика. Но кулак впустую описал дугу и опять вернулся к телу.
С большим трудом я открыл тяжёлые веки. Напротив моего лица, опёршись задними лапками на мою грудь, стояла некрупная, но очень красивая ящерица. Передней лапкой ящерица придерживала мою голову, а вторую заносила для нового сокрушительного удара. Мне вообще-то и первой пощёчины хватило!
– Стой, стой, подожди! Я в норме!
Ящерица усмехнулась, хотя до этого момента я и представить себе не мог, что эти земноводные могут иметь эмоции.
– Точно? – отчётливо спросила меня противным, но довольно громким голосом ящерица.
– На все сто.
– Что-то ты долго просыпаешься. Ты случайно не хаоле? Ладно, пошутил. Ты Оеха?
Я кивнул утвердительно головой.
– Дай-ка мне свою ладонь, чтобы я смог поближе разглядеть твою мерзкую морду, – вежливо попросила меня странная ящерица. Я поднёс к ящерице ладонь, и она, с кряхтением, взобралась на неё. На полусогнутой руке я поднёс ладонь к своему лицу.
– Вот так-то лучше, – удовлетворённо сказала ящерица. – Я тебе весточку принёс от Тангароа. Он посетил Миру – говорит, она ни при чём, ты должен понять, о чём идёт речь. Мало того, Миру, узнав о нападении, как будто с ума сошла. Вся трясётся от злости, кричит, что кто-то подчинил её копуваи, чтобы подставить её.
Странно, но меня не удивляло то, что со мной разговаривает разумная ящерица. Чего только не бывает во сне!
– Кроме Тангароа ещё и Миру просила передать тебе кое-что, – невозмутимо продолжала ящерица, – небольшой отряд хаоле держит путь к Священной горе. Белые люди ни в коем случае не должны ступить своими грязными ногами на эту священную землю! Там есть нечто очень опасное и недоступное пониманию людей, и никто не должен обнаружить тайну Священной горы! Миру сказала, что завтра вам надо продержаться до темноты, вернее, не дать хаоле к ночи достигнуть горы. Вы должны немного задержать движение белых людей, а в темноте Миру всё сделает сама. Она им устроит такое представление, что выжившие позавидуют мёртвым!
– Я всё понял. А кого я должен благодарить за такие хорошие новости?
– Ты не узнал меня?! Глупый смертный! Я – Вхиро, бог – ящерица, бог мёртвых. Я пробуждаю в людях зло, коварство и ненависть, и заставляю вас убивать друг друга. Мой дом – подземный мир, где я повелеваю демонами! Молись, чтобы не попасть ко мне в лапы!
В конце концов, его хвастовство достало меня:
– Что ж мы себя такого страшного в такое тельце-то засунули? А если вдруг кто-то случайно наступит на ваше величество?
– Глупец сломает себе ногу!
– А если я сейчас подниму вторую руку и другой ладонью прихлопну тебя?
Внезапно моя рука стала такой тяжёлой, что упала на грудь. Что-то огромное, как камень, придавило мою грудь и на время остановило дыхание. Голова у Вхиро начала быстро видоизменяться. Она увеличивалась и росла, быстро приобретая змеиную форму, оставаясь в то же время на тщедушном теле ящерицы. В открытой пасти образовались два больших быстрорастущих змеиных клыка. Однако бог мёртвых быстро справился с собой. Его голова скоро уменьшилась до обычных и привычных размеров.
– Не шути так со мной, Оеха! Не гневи богов! Не так давно один могущественный бог проиграл мне в игру хаоле всех жителей одного острова. Ох, уж эта игра хаоле! Как она затягивает! Так вот. Все жители острова, и птицы, и звери, и люди, и насекомые переселились в мои владения. Никто не посмел ослушаться моей воли! Все боятся меня! Всё, глупый Оеха, я пошёл!
– Счастливого пути! Спасибо за добрые вести! – поблагодарил я ещё одного полинезийского бога, с которым мне посчастливилось познакомиться.
– Да пошёл ты, Оеха… Ещё мне попадёшься, потом не жалуйся на судьбу и не вой… – недовольно проворчал бог мёртвых, ловко спрыгнул с моей руки и зашелестел где-то в траве и темноте.
Не в состоянии ни о чём размышлять, я просто посмотрел вверх, в красивое небо южного полушария. Панорама звёздного неба с непривычным расположением на редкость ярких звёзд, мгновенно успокоила меня. Я и не заметил, как мои глаза закрылись. Лишь одна мысль успела промелькнуть в моей хмельной от усталости голове:
«Может, всё – таки хватит? Может, пора этому кошмарному сну и закончиться?»
Глава 5
Капитан его величества Георга 4, Джеймс Муррэй, высокий моряк с выдубленной ветрами и солнечными лучами коричневой кожей, отложил в сторону томик Генри Филдинга. Немного подумав, он поднял книгу со стола и поставил её на небольшую книжную полку, рядом с любимым Дефо. Затем подвинул к себе поближе судовой журнал восемнадцатипушечного брига «Сателит». В судовой журнал капитан ежедневно заносил как бытовые подробности плавания, так и из ряда вон выходящие случаи, которые могли бы заинтересовать по возвращению чиновников на берегу.
Прежде чем взяться за перо, Джеймс пролистал страницы журнала. Все листы были заполнены красивым каллиграфическим почерком, который капитан выработал у себя, будучи ещё ребёнком. Первые записи, с помощью массы сухих цифр, рассказывали о подготовке корабля к плаванию. Морские чиновники, в случае возникновения каких-либо вопросов, могли спокойно найти нужное предложение и прочитать, сколько на бриг погрузили бочек воды, фунтов мяса, галлонов вина и бушелей пшеницы. Такая казённая пунктуальность являлась не просто рутинной практикой, подобная педантичность не раз помогала капитанам доказать правомочность приказов, позволяла контролировать расход денежных средств.
Человек, незнакомый с жизнью моряка, слегка разочарованный первым впечатлением, наверное, попытался бы найти интересные и волнующие романтические моменты в описании самого плавания. Но и здесь его ждали бы одни сплошные разочарования. Во время плаваний, обычно, ничего не случалось, а если всё же происходило что-то экстраординарное, то часто не оставалось никого, кто мог бы оставить последнюю запись в журнале. Готовые окончательно нагнать скуку на посторонних читателей, заметки ежедневно указывали на направление и силы буйствующих в океане ветров, на курс корабля, на пройденные мили и на количество потреблённого продовольствия.
Капитан, задумавшись, поднял голову. Моряка всегда притягивает к себе Большая Вода, но стоит только в неё попасть, как неизвестно почему, возникает ностальгия по покинутой твёрдой земле. С выходом корабля в море, начинается постоянное ожидание того волнующего момента, когда судно прибудет в какой-либо большой порт. В таком месте всегда можно спустить за несколько дней честно заработанные многомесячным трудом деньги. Муррэй в этом отношении ничем не отличался от своих подчинённых, и с таким же нетерпением ожидал появления знакомых берегов после трудного плавания. Ожидал, потому что берег предлагал отдых и соблазны, недоступные во время долгого нахождения на борту корабля.
Совсем недавно Джеймс провёл пару месяцев в Лондоне. Не раз встречавший опасности в виде враждебных туземцев, свирепых хищников и ураганных ветров, Муррэй, оказавшись на окраинах столицы империи, сделал для себя вывод, что нет на свете места более опасного, чем трущобы великого города. Множество нищих норовили постоянно обокрасть зазевавшегося прохожего, а с появлением тьмы совсем другие законы вступали в силу в созданных человеческими руками джунглях. Очень опасные хищники в человеческом обличии стаями выходили ночью на охоту, и горе было заплутавшему путнику, попавшему им в лапы.
Зато и зрелища окраины Лондона предлагали под стать своей славе – волнующие и захватывающие. Перед тем, как покинуть Англию, Джеймсу удалось посмотреть на казнь преступников перед тюрьмой Ньюгейтс. Он бы прошёл мимо и пропустил интересное представление, но его остановил мальчишка – зазывала в непонятно как державшейся на худом теле изодранной одежде. С лихорадочно горящими глазами он исполнял вокруг прохожих затейливый танец, пытаясь заработать несколько грошей себе на жизнь: