В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора, стр. 78

Примерно в то же время в кабинете Уильяма Сесила в Вестминстере допрашивали Хью Кахилла, еще одного солдата-ирландца из полка Стэнли. Кахилл признался, что к нему, как к О’Коллану и Полуэлу, также обратились иезуиты Холт, Арчер и Уолпол и, ссылаясь на приказ Стэнли, велели ему убить королеву. [1065] Кахилл должен был поехать в Англию, поступить на службу к какому-нибудь придворному, «а затем неожиданно напасть на нее (королеву), когда она будет совершать поездку по стране, и убить ее мечом или кинжалом в воротах или в узком проходе, или когда она будет прогуливаться в какой-нибудь галерее». Кахилл согласился; договорились о цене. Однако, прибыв в Англию, Кахилл отправился к Уильяму Сесилу и во всем признался. [1066] Он утверждал, что в заговоре замешан и Джон Скадамор, пасынок давней камер-фрейлины Елизаветы, Мэри Скадамор. Скадамора арестовали и допросили, но вскоре отпустили. Видимо, ему удалось доказать свою невиновность – а может быть, вовремя вмешалась мачеха. Затем он уехал в Рим, где стал священником. [1067] Все заключенные отрицали сколько-нибудь серьезные намерения убить королеву. Помимо их признаний не сохранилось никаких доказательств заговора, хотя, похоже, некоторые действительно планировали покушение на Елизавету. Хью Оуэн заявил, что «и у него, Оуэна, и у сэра Уильяма Стэнли намерений убить королеву не больше, чем у обитателей Луны». Джона Анне, еще одного обвиняемого, Оуэн назвал «жалким малым, который умеет делать белый порошок, но не убьет и кошки, если она посмотрит ему в лицо». Оуэн отрицал, что встречался с Калленом, и заявил, что едва знаком с Кахиллом и Полуэлом. [1068]

В феврале 1594 г. по обвинению Кахилла арестовали Генри Уолпола, иезуита, когда тот высадился у Фламборо-Хеда в Йоркшире. Для допроса туда послали Ричарда Топклиффа, известного «охотника на иезуитов». Уолпола подвергли долгим, мучительным пыткам. Снова и снова Уолпол повторял, что прибыл исключительно с религиозными целями: отправлять обряды и призывать английских католиков хранить верность своей королеве. Он с ужасом отверг обвинения в том, что поощрял убийство Елизаветы. Однако ему не поверили и приговорили к казни через повешение, потрошение и четвертование. 7 апреля его казнили. Против него не было никаких улик, кроме заявлений Кахилла, но то, что он был иезуитом, оказалось достаточным основанием для обвинительного приговора.

Уильям Сесил предложил новые меры, направленные на охрану королевы, и более строгий доступ ко двору. Он посоветовал изгонять ненужных людей и сократить число слуг. Просителей, стремившихся получить аудиенцию у королевы, обыскивали секретари и церемониймейстеры. В прокламации объявлялось, что «ее величество запрещает всем, кто не служит совету или другим придворным, служащим ее величеству, являться ко двору или находиться вблизи двора». [1069] Никто не мог входить во дворцы черным ходом, кроме слуг, получавших особое разрешение; двери черного хода должны быть постоянно заперты. Что еще важнее, страже и церемониймейстерам вменялось в обязанность разгонять толпы, если они скапливались в пределах 2 миль от двора, когда двор переезжает с места на место: «Тех, кого обнаружат в недозволенном месте, следует допросить, а если они не назовут достаточной причины, по которой там находятся, их отправят в тюрьму». [1070]

17 февраля по приказу Тайного совета во все порты разослали чиновников по особым поручениям. Они должны были обыскивать, допрашивать и, если понадобится, задерживать всех въезжающих в страну. [1071] Особые меры предосторожности следовало принять против ирландцев, живущих в Лондоне и вблизи елизаветинского двора, и особенно против тех, кто служил в мятежном полку сэра Уильяма Стэнли. Выпустили еще одну прокламацию, в которой объявлялось, что отдельные личности тайно проникли в страну «с полным намерением, по наущению дьявола и его приспешников, врагов ее величества, и мятежников на том берегу, подвергнуть опасности жизнь ее величества». В прокламации предписывалось арестовывать бродяг и депортировать ирландцев: «Ни один человек, рожденный в Ирландии, не имеющий точной цели или места проживания, не должен оставаться в нашей стране». [1072] Хотя авторы прокламации имели своей целью ограничить число подозреваемых, которые могли приблизиться к королеве, особенно когда она совершала летние переезды, вероятность покушений возрастала. [1073] Хотя и сама Елизавета, и ее советники понимали, что во время переездов она особенно уязвима, но она отказывалась ограничить общение с подданными и заявила, что скорее умрет, чем будет жить «в заточении». [1074] Пока же подозрения о втором вторжении в 1593 г. вынуждали ее не удаляться от Лондона. Почти весь конец лета и начало осени она провела в Виндзоре.

На следующий год Тайному совету сдался Эдмунд Йорк, в прошлом капитан в полку Стэнли. После сурового допроса Йорк признался, что вместе с сэром Уильямом Стэнли, отцом Уильямом Холтом и Чарлзом Пейджетом, безжалостным англичанином-эмигрантом, замышлял убить Елизавету. Они разработали подробные планы, в том числе и то, каким оружием воспользуются Йорк и его сообщник Ричард Уильямс. Хотя одни заговорщики склонялись к маленькому стальному арбалету с отравленными стрелами, Йорк в конце концов решил застрелить королеву из пистолета, а Уильямс должен был вооружиться рапирой, кончик которой был отравлен «ядом», изготовленным из бекона, чесночного сока и можжевельника. [1075] В феврале 1595 г. капитана Йорка и Ричарда Уильямса отправили на виселицу.

В те годы приближенные Елизаветы постоянно испытывали страх. Королева несколько раз находилась на грани смерти, и лишь безжалостные методы ведения следствия, которое возглавляли Сесил и Эссекс, помогали разоблачать злоумышленников. Одновременно Сесил и Эссекс доказывали свою личную преданность королеве, благодаря которой удавалось спасти ее от гибели. Разногласия при дворе, неопределенность с престолонаследием и недовольство английских изгнанников порождали общую атмосферу страха и паники.

Глава 46

Возраст и увядание

«В Лондоне ходят слухи, что королева умерла и ее увезли в Гринвич, но при дворе хранят все в тайне». [1076] Источником слухов считается Уильям Хэнкок, портной и слуга придворного музыканта, который пылко отрицал распространение сплетен. По его словам, он узнал от Джона Роджерса, лавочника из Уайтчепела, что королева больна и из-за болезни ее перевезли из Хэмптон-Корт в Гринвич. [1077] Он уверял, что не говорил о ее смерти; он выражал заботу о ее скорейшем выздоровлении.

Вскоре все разговоры о состоянии здоровья королевы и о потенциальных наследниках престола были запрещены. Нарушителям грозили обвинения в подстрекательстве к бунту и клевете. Когда в феврале 1593 г. пуританин, член парламента Питер Уэнтуорт обратился к Елизавете с петицией, в которой просил назначить наследника престола, его тут же арестовали и посадили в Тауэр. Джон Харингтон, крестник Елизаветы, позже вспоминал, как Уэнтуорт писал из камеры, «чтобы сказать [королеве], что, если она не назовет наследника при жизни, ее тело останется непогребенным после смерти». [1078] Уэнтуорт пробыл в Тауэре четыре года до самой смерти, и все это время не желал хранить молчание на тему престолонаследия. [1079]