Петербург – столица русской гвардии. История гвардейских подразделений. Структура войск. Боевые дейс, стр. 77

17 апреля 1878 г. Донской батарее пожалованы права Старой гвардии за отличия в войну 1877–1878 гг.

1879–1881 гг. – введены дальнобойные орудия.

6 декабря 1894 г. 3-я Гвардейская и Гренадерская артиллерийская бригада наименована лейб-гвардии 3-й Артиллерийской бригадой.

Полки лейб-гвардии Санкт-Петербургский и Кексгольмский и 3-я Артиллерийская бригада.

1895 г. – при 3-й бригаде сформированы вновь 7-я, 8-я и 9-я батареи.

Февраль 1895 г. – бригады разделены на дивизионы, по три батареи в каждом.

17 января 1897 г. повелено сформировать две Гвардейские пешие легкие батареи для Гвардейской стрелковой бригады, образовавших Гвардейский стрелковый артиллерийский дивизион.

Гвардейская конная артиллерия

Образована 25 марта 1805 г. под названием Лейб-гвардии Конной артиллерии.

17 августа 1870 г. переименована в Гвардейскую конно-артиллерийскую бригаду.

17 апреля 1895 г. разделена на 1-й и 2-й дивизионы, и уже 25 апреля того же года эти дивизионы были учреждены в составе: 1-й – 1-й, 4-й и 6-й батарей, 2-й – 2-й, 3-й (считалась в командировке) и 5-й батарей.

6 марта 1913 г. – бригада наименована лейб-гвардии Конной артиллерией. Бригадный праздник – 27 апреля.

Перед войной Гвардейская конная артиллерия дислоцировалась в Петербурге, а 3-я батарея – в Варшаве.

1-я Его Величества (с 25 ноября 1870 г.) батарея образована 9 ноября 1796 г. (старшинство батареи с этого числа, батарейный праздник – 25 ноября) как Конная рота лейб-гвардии Артиллерийского батальона.

2-я Его Императорского Высочества генерал-фельдцейхмейстера Великого князя Михаила Николаевича (с 30 декабря 1909 г.) батарея была создана 22 сентября 1811 г. Старшинство – с 9 ноября 1796 г., праздник – 23 апреля, в день Св. Великомученика Георгия.

3-я Его Императорского Высочества Великого князя Георгия Михайловича (с 17 августа 1870 г.) батарея быта образована 16 июля 1814 г. Старшинство – как у 2-й батареи, праздник – 6 декабря, в день Св. Николая Чудотворца.

Собор преподобного Сергия Радонежского всей артиллерии

4-я Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича и Великого князя Алексея Николаевича (с 25 января 1906 г.) батарея была сформирована 21 октября 1812 г. как лейб-гвардии Конной артиллерии полурота. Старшинство с этой даты, праздник – как у 3-й батареи.

5-я Его Императорского Высочества Великого князя Михаила Александровича (с 30 июля 1904 г.) батарея образована 17 августа 1875 г. Старшинство – с 9 ноября 1796 г., праздник – 8 ноября, в день Св. Архистратига Михаила.

Лейб-гвардии 6-я Донская казачья Его Величества (со 2 марта 1881 г.) батарея сформирована 6 апреля 1830 г. (дата старшинства батареи) «в вознаграждение отличных подвигов, мужества и храбрости, оказанных в продолжение войн с Персиею и Турциею 1827 и 1829 годов» из отобранных офицеров и нижних чинов 1-й, 2-й и 3-й Донской казачьих конно-артиллерийских легких рот как лейб-гвардии Донская легкая конно-артиллерийская рота. Батарейный праздник – 23 апреля, в день Св. Великомученика и Победоносца Георгия.

В Гвардейской конной артиллерии масти лошадей отличались по батареям: 1-я имела рыжих; 2-я – вороных; 3-я и 5-я – караковых; 4-я и 6-я – гнедых. В 6-й батарее каждый взвод также имел лошадей своей масти: в 1-м были светло-гнедые; во 2-м – вишнев о-гнедые; в 3-м – темно-гнедые.

Накануне Первой мировой войны гвардейская кавалерия была усилена современным вооружением. Так, 8 сентября 1913 г. в каждой Гвардейской кавдивизии и Отдельной Гвардейской кавбригаде организовали конно-пулеметные команды, входившие в состав одного из полков, но являвшиеся общедивизионным «боевым средством». Перед самой войной, 12 июля 1914 г., при штабах 1-й и 2-й Гвардейских кавдивизий и Отдельной Гвардейской кавбригады были сформированы конно-саперные команды.

Алексей Андреевич Аракчеев (1769–1834)

«Аракчеевщина» – это слово звучало, да и теперь звучит еще почти как ругательство, как синоним чего-то ужасно косного, тупого, давящего, а сам Аракчеев до сих пор представляется монстром с изуверскими наклонностями. Нам постоянно внушали в школе, что Аракчеев был помешан на так называемой «шагистике», что при нем солдат запарывали шпицрутенами тысячами… Что, собственно, и восхождение-то его к вершинам власти началось с того момента, когда он – подросток-истопник в Зимнем дворце – восторженно смотрел на развод караула и тем самым приглянулся государю Павлу Петровичу, при коем стал неким «псом сторожевым» и «держимордой», извините за каламбур, в одном лице. Что он ничего другого не делал, как преследовал всякое инакомыслие и потуги на демократию, при этом был такой изверг, ужасный сатрап и прочее…

Однако еще в пионерском возрасте, читая книги сверх положенной программы, столкнулся я сначала с робким сомнением, что учат нас в школе чему-то другому, не тому, о чем можно прочитать в книгах, скажем, дореволюционного издания, которые нет-нет да и попадались мне у знакомых старичков и старушек, доживавших свой век в питерских коммуналках. С годами эта мысль не только не исчезла, но окрепла и выкристаллизовалась в стойкое убеждение: все или по большей мере значительная часть из того, что нам преподавали (исключая науки точные, где дважды два все-таки четыре, что в «странах загнивающего капитализма», что при диктатуре пролетариата) – вранье!

А. А. Аракчеев

Не вдаваясь в изыскания, отчего такое происходило, по чьему-то умыслу или дремучему хамству дорвавшихся до власти, пытаюсь я не то чтобы очистить некоторые имена (которые интересны уже тем, что двести, триста лет они памятны, что с ними все еще борются), от шелухи штампов и ругательств, которыми захаркана вся наша история, примерно как захаркивали шелухой от семечек революционные пролетарии дворцы и памятники, а их нынешние потомки самое – понятие «Россия», поменяв его на словосочетание «эта страна».

При этом я не собираюсь, да и не смогу делать какие-то открытия, ибо я не рылся в архивах, не расшифровывал тайнопись: все сведения, приводимые мною, – общедоступны, но, к сожалению, не общеизвестны.

Иными словами, опираясь на факты, кои искажались или перевирались в угоду политической конъюнктуре, причем и до революции тоже, пытаюсь просто-напросто высказать иную, а не общепринятую точку зрения.

Скажем, равно как Александр Меншиков – птенец гнезда Петрова с нелегкой руки советского графа Алексея Толстого (вдохновенно и талантливо извращавшего исторические факты) превратился в крестьянина, торговавшего пирожками, а на самом деле он был хотя и не знатный, но дворянин, равно как и Аракчеев Алексей Андреевич [124] происходил из мелкопоместных бедных дворян когда-то славного и древнего дворянского рода (печки он, разумеется, не топил, хотя я уверен, что в этом занятии он не увидал бы для себя ничего зазорного и, будь отдан приказ, исполнил бы его в точности и с усердием, как исполнял все, что ему поручали).

О происхождении фамилии Аракчеевых из III ч. «Общего гербовника российских дворянских родов» известно, что они происхождения древнего и благородного и за службу российскому престолу «жалованы были от государей поместьями и на оные грамотами». Грамотою царей Иоанна и Петра Алексеевичей от 6 марта 1695 г. новгородец Иван Степанович Аракчеев «за службу предков и своего отца и за свою собственную службу во время войны с Польшею при царе Алексее Михайловиче пожалован в вотчину пустошами в Бежецкой пятине, в погостах Никольском и Петровско-Тихвинском».

Потомки Ивана Степановича служили в XVIII в. в военной службе, и один из них, Василий Степанович, участвовал в турецком походе под предводительством Миниха, был ранен под Очаковом и уволен от службы с награждением чином генерал-поручика.