Страсти по Звездному Волку, стр. 16

Мэр тоскливо вздохнул. Приступ гнева прошел, и он понемногу стал приходить в себя. Самое главное, что он и его семья уцелели, а все остальное вполне можно пережить. Более того, теперь он повязан кровью с тремя князьями, и те вряд ли станут его убивать. Да и как без поддержки мэра довершить начатый вчера переворот? То есть, конечно, не переворот, сразу же поправил себя Популас, а революцию. А поскольку погибло всего лишь три или четыре сотни человек, то революция была мирной, можно даже сказать — бархатной.

— Разумеется, я в самое ближайшее время выступлю по радио и телевидению с обращением к гражданам Мэни-сити, — поспешно заявил он. — Собственно, речь почти готова, нужно только уточнить кое-какие детали… Ко мне уже поступили сотни обращений от многих людей и нелюдей. Кое-кто утверждает, что на бочках с вином, которые подвозились к храму Судьбы для разгорячения толпы, были видны клейма князя Шарима. Также есть свидетели, что в толпу стреляли с башен храма какие-то люди в черном, причем явно профессиональные военные. А трое негуманоидов-телепатов клянутся, что будто бы ощутили сильные телепатические удары, которые кто-то посылал на толпу, вызывая в погромщиках дополнительную агрессию… Шарим деловито кивнул:

— Это весьма важная информация. Надеюсь, у вас есть полные списки этих свидетелей?

Мэр достал из сейфа толстую папку и передал ее князю.

— Считайте, что вопрос уже решен, — спокойно заметил Шарим. — Но в будущем надо создать на Мидасе, скажем, специальную службу безопасности. Подобными деликатными вещами должны заниматься профессионалы. Это исключит возню с нежелательными свидетелями, которых попросту не будет.

— Очень интересное предложение! — просиял мэр. («Господи, что я говорю?» — с тоской подумал он, но тотчас отогнал непрошеную мысль.) — Но, кроме прямых свидетелей, есть еще и разные болтуны, любители мерзких слухов. Некоторые из них осмеливаются пописывать в газетках разные статейки…

Аббебе с грохотом обрушил на стол удар могучего кулака. От неожиданности мэр даже слегка подпрыгнул.

— Этих писак я возьму на себя, — прорычал Черный князь. — Заплачу тем, кто продается, остальных запугаю…

Штольберг усмехнулся.

— Да и будут ли остальные? — мудро заметил он.

— Ну а теперь займемся главным, — сказал Шарим и вновь закурил, не обращая внимание на недовольное лицо Штольберга. — На Мидасе нужно объявить траур. Мы похороним погибших со всеми почестями как жертв заговора, а на следующий день назначим выборы нового шерифа. И не надо так смотреть на меня, Популас! Никакой поножовщины во дворце Развлечений на этот раз не будет. Мы, три князя Клондайка, на будущих выборах выступим единым блоком. На ближайшее время нас вполне устроит форма коллективного правления под названием, скажем, Триумвират. А потом, когда Клондайк выйдет из союза с Федерацией Звезд и объявит себя полностью независимой республикой, то… Там видно будет.

Мэр ответил жалкой улыбкой.

— Понимаю, но… Выборы… кто еще будет участвовать в них?

— Никто, — буркнул Аббебе. Поморщившись, он расстегнул рубашку и почесал шрамы на груди.

Мэр понимающе кивнул и что-то пометил в лежащем перед ним блокноте.

— Ну что ж, логично. По-моему, никто не посмеет сомневаться в демократичности таких безальтернативных выборов. Но меня смущает Договор… Он подписан не только с Федерацией Звезд, но и со Свободными Мирами! А они — наш главный торговый партнер. Нужно ли идти на открытый скандал? Договор ни к чему особенному нас не обязывает, но….

— Но он пахнет волчатиной! — резко прервал его Шарим. — Под Договором стоит подпись Моргана Чейна, а такого шерифа у нас уже нет и не будет! Нам пора идти, Популас. Принимайтесь немедленно за дела.

Князья встали и покинули кабинет. Мэр проводил их задумчивым взглядом.

— Чейна нет и не будет? — пробормотал он. — Хорошо бы, но вряд ли мне так повезет. А уж как не повезет князьям, если Чейн вернется!

Глава 7

«Будь проклят день, когда я принял от Верховного Ллорна меч Артура! — думал Чейн, шагая по коридорам флагмана в сопровождении трех солдат. — Тогда мне это казалось всего лишь забавной игрой, но теперь я расплачиваюсь за свое легкомыслие. О чем говорил тогда Ллорн? Кажется, о том, что люди и нелюди с сотен миров издревле считали его расу дьяволами. А между тем Ллорны сохраняли Галактику десятки, сотни веков! Но кому из простых существ есть до этого дело? Неужто и я когда-то стану воплощением дьявола? Никто из смертных не поймет мои цели и замыслы, все будут видеть только ежеминутные поступки. А поступки эти нередко будут выглядеть весьма зловеще. Вот и сейчас ради блага Галактики я готов втянуть Федерацию в войну, в которой погибнут тысячи, десятки тысяч людей! Так прежде действовал Шорр Кан, которого я до недавнего времени считал воплощением зла. Но сам я, возможно, очень скоро стану хуже Шорра Кана… Господи, зачем ты поднял меня над толпой и подарил мне бессмертие? Сегодня я потерял Мил у, а через каких-то пятьдесят лет потеряю всех… На что мне такая вечная жизнь? Надеюсь, я придумаю, как покончить с собой, когда мне станет совсем тошно. Почему бы, например, мне не прыгнуть в недра какой-нибудь горячей звезды? Так и сделаю, клянусь небом! Но прежде я должен выполнить свою миссию, будь она проклята».

Претт вместе с тремя охранниками находился в одной из лабораторий госпиталя. Перед ним стоял солидных размеров прибор с голубым экраном над широким пультом. Возле пульта сидели два техника в голубых халатах и торопливо набирали какие-то сложные команды.

Заметив Чейна, Претт хмуро кивнул на стоявший неподалеку железный стул.

— Садись.

Чейн молча сел. У него появилось предчувствие, что его неприятности только начались.

— Твой друг Рангор час назад пришел в себя, — бесцветным голосом продолжил адмирал. — Я лично допросил его, но волк ничего толком не рассказал. Эта зверюга оказалась чертовски упрямой! Но я приказал подвергнуть мозг Рангора нейрозондированию. Мне нужно знать правду!

Чейн кивнул. Рангор молчит? Плохо, очень плохо… Похоже, сверхнейн оказался еще хитрее, чем можно было предположить.

Экран зажегся. На нем заплясали белесые извилистые линии. Они переплетались самым замысловатым образом. Вскоре Чейну показалось, что он видит нечто вроде танца змей.

— Что это за белиберда? — послышался недовольный голос Претта.

— Это всего лишь визуальное отображение процесса настройки на нужный сегмент памяти, — виновато отозвался один из техников. — Мозг разумного зверя устроен весьма своеобразно… Но сейчас картинка наконец-то начинает складываться.

Действительно, на экране начали проявляться какие-то темные пятна. Они стали соединяться самым прихотливым образом и спустя несколько секунд сложились в нечто, очень похожее на фигуру человека. Однако никаких деталей на темном контуре разглядеть было нельзя.

— И это все? — В голосе адмирала явно послышалось раздражение. — А-а, теперь, кажется, начинаю кое-что видеть…

Действительно, темную фигуру словно бы осветил луч фонаря. Постепенно стало очевидно, что на экране виден невысокий, крепко сложенный мужчина. Лица его пока нельзя было разглядеть, но…

Фигура вдруг задвигалась. В руке мужчины сверкнул нож. Мужчина нагнулся и бросился вперед, словно хотел выпрыгнуть из экрана. Послышался глухой вопль: «Морган… что с тобой?» Ответом стало какое-то глухое рычание.

Дальше на экране все завертелось, словно в водовороте. Но в какой-то миг лицо мужчины ненадолго высветилось.

— Верните этот кадр, — потребовал Претт. Техники вновь склонились над своими пультами.

Изображение медленно поползло вспять в замедленном повторе. Наконец оно остановилось.

Чейн глухо выругался. Случилось самое худшее: на экране появилось его собственное лицо! Оно было искажено яростью. Рука этого человека сжимала окровавленный нож — казалось, знакомый незнакомец готовился к очередному удару.