Отодвигая границы (ЛП), стр. 3

— Нет. —  Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Всё внутри меня отдавалось болью. Больше нет сил делать вид, что со мной все хорошо. От череды вопросов мои только начавшие заживать душевные раны снова открылись.

— Чтобы убедиться, что мы понимаем друг друга — ты осознаешь, что между тобой и твоей матерью не может поддерживаться контакт, пока действует судебный запрет, даже если ты инициатор? Это неприемлимо.

—  Да. —  Я снова сделала глубокий вдох. Комок в моём горле отказывался пропускать драгоценный кислород. Я скучала по Айресу и, Бог ты мой, по маме, а у Эшли скоро будет ребёнок, и папа постоянно давит на меня, и… Мне нужно что-нибудь.Что угодно.

Невзирая на голос разума, я дала словам сорваться с моего языка:

— Я хочу починить машину Айреса.

Возможно, только возможно, восстановление чего-то, что принадлежало ему, заставит боль уйти.

— Ох, опять ты за своё, — пробормотал отец.

— Подождите. Вы о чём? Эхо, о чём ты говоришь? — спросила миссис Колинз.

Я уставилась на перчатки на своих руках.

Айрес нашёл на свалке Корвет [6] 1965-го года. Всё своё время он проводил за его починкой и почти закончил перед тем, как поехать в Афганистан. Я хочу восстановить его. Ради Айреса.

Ради себя. Когда он уехал, то не оставил ничего после себя, кроме машины.

— Это кажется здоровым способом оплакать его. Что вы об этом думаете, мистер Эмерсон?

Миссис Колинз посмотрела на него большими щенячьими глазами — мне такому ещё учиться и учиться.

Папа снова провёл пальцами по своему БлэкБерри; телом он был с нами, но мысленно уже на работе.

— Это дорого стоит, и я не вижу смысла в починке сломанной машины, когда у неё есть рабочая.

— Тогда позволь мне устроиться на работу, — отрезала я. — И мы можем продать мою машину, как только я заставлю ездить колымагу Айреса.

Теперь глаза всех присутствующих были направлены на него, а он смотрел на меня. Сама того не желая, я загнала его в угол. Он хотел сказать «нет», но это разгневало бы нового терапевта. В конце концов, мы должны быть идеальными на сеансах. И не дай Бог вынести из них что-то полезное и обсудить некоторые проблемы.

— Прекрасно, но она должна сама оплачивать починку машины, и Эхо знает мои правила относительно работы. Гибкий график и никакого влияния работы на школу и на курсы, о которых мы договаривались. Теперь мы закончили?

Миссис Колинз посмотрела на часы.

— Не совсем. Эхо, твой соцработник продлил терапию до окончания школы из-за мнения учителей. С начала школы каждый из твоих учителей заметил, что ты держишься вдалеке от своих сверстников и не участвуешь в жизни класса. — Её добрые глаза всматривались в мои. — Все хотят твоего счастья, Эхо, и я бы хотела, чтобы ты дала мне возможность помочь тебе.

Я приподняла бровь.

Будто у меня был выбор. А насчёт моего счастья — чертовски желаю вам удачи.

— Конечно.

Меня перебил весёлый голос Эшли:

— У неё есть партнер на танцы в честь Дня Святого Валентина.

Теперь настала наша с папой очередь говорить одновременно:

— Есть?

Эшли нервно посматривала на меня с отцом.

— Ну да, помнишь, Эхо? Вчера мы с тобой обсуждали нового парня, который тебе понравился, и я сказала, что не стоит забывать о друзьях, пока ты сходишь с ума по какому-то мальчику.

Я задумалась, какая часть волновала меня больше: воображаемый парень или что она сказала, будто мы ведём серьёзные разговоры.

Пока я решала, что хуже, папа встал и надел своё пальто.

— Видите, миссис Колинз, с Эхо всё нормально. Просто она немного помешана на своей любви. Хоть мне и безумно нравится ваш сеанс, но у Эшли через двадцать минут встреча с доктором, кроме того, я не хочу, чтобы Эхо пропустила остальные занятия.

— Эхо, ты действительно хочешь заработать денег на починку машины брата? — спросила миссис Колинз, вставая, чтобы проводить моего отца и мачеху.

Я натянула повыше перчатки, чтобы скрыть кожу.

— Больше, чем вы можете себе представить.

Она улыбнулась мне перед тем, как выйти за дверь.

— Тогда у меня есть работа для тебя. Подожди здесь, и мы обсудим детали.

Прижавшись друг к другу, эта тройка шла по коридору в главный офис и о чём-то шепталась. Папа приобнял рукой талию Эшли, а она наклонилась к нему. Они оба кивали в знак согласия на тихие слова миссис Колинз.

Знакомое чувство ревности и злости начало поедать меня изнутри. Как он мог любить её, когда она столько всего разрушила?

2 - Ной

Свежая краска и запах засохшей на стенах пыли всегда напоминали мне об отце, а не о школе. И именно этот аромат ударил мне в голову, когда я зашёл в недавно отремонтированный главный офис. Держа в одной руке книги, я побрёл к стойке администратора.

— Здравствуйте, миссис Маркос.

— Ной, muchacho [7] , почему ты так поздно? — спросила она, сшивая документы.

Часы на стене показывали девять часов утра.

— Да ведь сейчас чертовски рано!

Миссис Макрос обошла свой новый стол из вишнёвого дерева и встала у стойки. Она всегда выносила мне мозги, когда я опаздывал, но я все равно считаю её классной. Со своими длинными каштановыми волосами эта женщина напоминала мне латиноамериканскую версию моей матери.

— Ты пропустил встречу с миссис Колинз. Не самое лучшее начало второго семестра, — прошептала она, выписывая мне наказание за опоздание. Миссис Маркос посмотрела в сторону трех взрослых, сбившихся в группку в углу комнаты. Судя по всему, та блондинка средних лет, шепчущаяся с зажиточной парочкой, и есть новый консультант по вопросам выбора профессии и семейным отношениям.

Я пожал плечами и кривовато улыбнулся.

— Упс.

Миссис Маркос передала мне бумажку и посмотрела своим коронным суровым взглядом. Она была единственной в этой школе, кто не верил, что мне и моему будущему полная крышка.

Тут меня позвала та блондинка в годах:

— Мистер Хатчинс, я безумно счастлива, что вы помните о нашей встрече. Я даже закрою глаза на опоздание. Уверена, что вы не против подождать здесь, пока я закончу со своими делами.

Она улыбнулась мне, будто мы старые друзья, и сказала все это таким приторно сладким голосом, что я едва не улыбнулся в ответ. Но вместо этого я кивнул и занял один из стульев, придвинутых к стенке.

Миссис Маркос рассмеялась.

— Что?

— Она не будет мириться с твоим наплевательским отношением. Возможно, миссис Колинз даже удастся убедить тебя начать воспринимать школу всерьёз.

Я прислонил голову к бетонной стене и закрыл глаза, нуждаясь в ещё паре часов сна. Из ресторана, работающего до последнего посетителя, я ушёл в полночь, а затем Бет и Исайя не давали мне заснуть.

— Миссис Маркос? — спросил кто-то ангельским голоском. — Не могли бы вы, пожалуйста, назвать даты следующего ACT и SAT?

В этот момент зазвонил телефон.

— Подожди секунду, — сказала женщина. Она ушла и вскоре звонок телефона сошёл на нет.

Рядом подвинули стул, и я чуть не захлебнулся от слюновыделения, учуяв аромат горячих рулетов с корицей. Я посмотрел уголком глаза и заметил рыжие шёлковые и слегка вьющиеся волосы. Я знаю её. Эхо Эмерсон.

Не совсем рулет с корицей, но чёрт бы меня побрал, если она не пахнет ими. У нас совпадало расписание по некоторым предметам, а в прошлом семестре мы ещё и начали вместе ходить на факультативное занятие. Я не много о ней знаю: только что она одиночка, умная, рыжеволосая и у неё большая грудь. На ней была мешковатая рубашка с длинными рукавами, которая оголяла плечи, и обтягивающая майка под ней, открывавшая достаточно, чтобы дать волю фантазиям.

Как обычно, Эхо смотрела прямо перед собой, будто меня не существует. Чёрт, скорее всего, я действительно не существую в её мире. Такие люди, как Эхо Эмерсон, чертовски бесили меня.

— У тебя отстойное имя, — пробормотал я. Не знаю, почему мне так хотелось вывести её из себя, но именно этим я и занимался.