Осколки памяти (СИ), стр. 44
– Хорошо, – он отпустил ее. – Тогда, мне кажется, нам пора спать, уже поздно.
– Да, наверное. Скажи, ты не обиделся?
– Нет. Я же сказал, что буду тебя ждать. Значит, буду.
Устроившись в спальном мешке, одном на двоих, Кристина сонно прижалась к Нику. Ощущение полноты жизни, счастья, умиротворения переполняло ее до такой степени, что, казалось, вынести это просто нельзя.
Она приподнялась на локте и посмотрела на Ника. В ночном полумраке его влажные волосы матово поблескивали, тени подчеркивали тонкие черты лица, прямой контур носа, припухлость невероятно чувственного рта.
Он лежал на спине с закрытыми глазами и улыбался так, как умел улыбаться только он: одними уголками губ.
– Я еще ни разу не засыпала рядом с кем-то, – задумчиво проговорила Кристина.
– И я тоже, – отозвался Ник.
Она провела кончиками пальцев длинную полосу от середины его гладкого лба к подбородку.
– А что ты сейчас чувствуешь? – прошептала она в мочку его уха.
– Тебя, – ответил он, не открывая глаз.
– Что именно?
– Все. То, как ты на меня смотришь. Как двигаются твои ресницы. Вверх-вниз, вверх-вниз. Словно бабочки. Как скользит по виску прядь волос, и ты хочешь ее убрать, но тебе нужно отнять руку от моего лица, и это тебя останавливает. Как твои волосы пахнут лавандой, отчего кажется, что ты окружена фиолетовым сиянием. Как травинка касается твоего плеча и щекочет кожу, покачиваясь от ветра. Как стекает капелька воды в ямочку между ключицами. Как ты думаешь, не нужно ли взять из машины второе одеяло на случай, если мы замерзнем ночью. Не нужно. Потому что замерзнуть я тебе не дам.
Кристина с изумлением слушала его приглушенный голос.
– Откуда ты все это знаешь? Ты ведь не смотришь на меня.
– Мне не нужно. Я и так тебя чувствую, знаю, что с тобой происходит, Кристи.
– Как? – этот вопрос она скорее выдохнула, чем произнесла вслух, но он ответил:
– Я люблю тебя. Разве это недостаточная причина?
– Да, конечно.
Последнее, что ей запомнилось в ту ночь, было огромное звездное небо с призрачно серыми пятнами редких облаков и слова, доносящиеся словно издалека: «Только не забывай меня…».
«Никогда не забуду», – подумала Кристина и мгновенно уснула, почувствовав на своих веках легкий поцелуй. Были ли это губы Ника или ветер с озера, она уже не разобрала.
Глава 10. Дежавю
Первым опомнился Ник.
Он едва ли не с силой отстранил от себя Кристину и в ответ на ее немой вопрос прошептал:
– Все.
– Почему? – еле-еле выговорила она, с трудом возвращаясь к реальности. Все ее существо протестовало против этого, но сильные руки удерживали ее на расстоянии.
Ник перевел дыхание:
– Иначе не смогу остановиться.
«Ну и пусть!»
Кристина ошеломленно смотрела на него. В ее груди творилось что-то странное: стало тесно, душно и одновременно пусто. Это «что-то» не поддавалось определению. Она тщетно силилась понять, что же это: оттаявшие от прикосновений Ника воспоминания о привязанности к нему или новое, прорастающее в ней чувство?
Новое? Но она же не может влюбиться в незнакомого человека за четыре дня! Это попросту невозможно! Или все-таки возможно?
А если Ник не незнакомый? Почему вообще незнакомый, он же ее муж!
Тогда как можно влюбиться в своего мужа?
С ума можно сойти…
Со вздохом не то сожаления, не то разочарования Кристина откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Губы горели. Сердце саднило. Вдобавок неприятно заныло плечо, на котором еще ощущались пальцы Ника, непреклонно отстраняющие ее, лишающие его тепла и нежности.
Потянувшись к больному плечу, Кристина невольно поморщилась и тут же услышала тихий голос, доносящийся до нее словно сквозь туман:
– Кристи, тебе плохо?
«Да, мне плохо, очень, но я лучше умру, чем признаюсь тебе в этом!»
Сил на немедленный ответ не нашлось. Все они ушли на то, чтобы подавить в себе новый приступ боли и того самого «чего-то», чему она пока не смогла подобрать названия.
– Прости…
В голосе Ника слышалось раскаяние.
– За что? – Кристина, наконец, разлепила веки и уставилась на свои пальцы. Судя по ощущениям, все они должны были оказаться утыканными иголками, но нет, конечно, никаких иголок она не увидела. Тогда откуда это противное чувство?
– Я не должен был…
– Нет. Не надо, – она принялась массировать голову, стремясь избавиться от покалывания и странного оцепенения разума. – Ты ни в чем не виноват.
Наконец ей хватило мужества посмотреть прямо на него.
– Думаешь? – прищурился Ник.
– Сейчас – да.
Кристина говорила совершенно искренне. Ей постепенно становилось легче, то ли от массажа, то ли от все более четкого восприятия реальности. Только где-то внутри осталось щемящее чувство потери.
Почему Ник ее оттолкнул?
Не зная, как прервать затянувшуюся неловкую паузу, она огляделась в поисках предмета, о котором можно было бы завести нейтральный разговор. Ее ищущий взгляд наткнулся на альбом с рисунками.
– Может, посмотрим? – робко предложила она, не особо надеясь на то, что Ник согласится.
Но надо же было попробовать на что-то переключиться!
Он вскинул брови.
– Рисунки? Уверена, что тебе хочется? Может, в другой раз?
– Уверена. Давай посмотрим, если ты, конечно, не против.
Ник кивнул, поднял тяжелый альбом с пола и раскрыл его у нее на коленях.
Здесь была акварель и графика. Глядя на уверенные штрихи и четкие линии, Кристина представляла себе карандаш в руке Ника, движения его точеной кисти, его тонкие красивые пальцы настолько живо, что эти фантазии могли бы сойти за самые настоящие воспоминания. Наверное, она любила наблюдать за ним во время работы, иначе откуда в ее голове взялись все эти почти реальные образы?
Ник лишь изредка комментировал рисунки, предоставляя Кристине возможность смотреть и спрашивать самой, но она почти не спрашивала, просто переворачивала страницы и любовалась. Рисунки действительно были чудесными.
Но вот и этот альбом закончился. Отложив его в сторону, оба просто молчали, глядя на огонь. Эта тишина вновь стала доброй, сближающей и такой приятно осязаемой, что Кристина даже вздрогнула, когда Ник неожиданно заговорил.
– Кристи, тебе чего-нибудь хочется? Может, теплого молока? Или чая?
Немного подумав, она ответила:
– Нет, я не голодна. А ты?
– Я тоже. Проводить тебя наверх? Ты, должно быть, очень устала сегодня.
– Хочешь от меня избавиться? – улыбнулась Кристина.
– Нет.
– Тогда не гони.
Они опять помолчали, а потом Ник тихо сообщил:
– Кристи, мне нужно завтра уехать.
Его слова на мгновение словно застыли в воздухе.
– Что?
Наверняка ей это послышалось.
Но Ник продолжил:
– Я должен с утра съездить в город за продуктами и лекарствами. Побудешь без меня, хорошо?
– Ты уедешь? В Хиллвуд? – встрепенулась Кристина, немало удивленная той смеси чувств, которая была вызвана его неожиданной новостью.
– Да, но ненадолго. Я отправлюсь сразу после завтрака и постараюсь вернуться как можно скорее.
– Уедешь… – тихо повторила она.
– Что-то не так? – Ник спустился с дивана на пол, к ее ногам.
– Это обязательно? Твоя поездка?
– Боюсь, что да. Мне следовало съездить сегодня, а я не смог себя заставить. Но дольше откладывать нельзя. Ты еще не вполне здорова и нуждаешься в лечении. Рисковать твоим здоровьем я не буду. Кроме того, – он коснулся пальцами ее подбородка, – позволить тебе умереть от голода в мои планы тоже не входит.
Наверное, Ник хотел, чтобы она улыбнулась и что-нибудь ответила на шутку, но Кристина молчала и лишь растерянно смотрела на него.
Как объяснить ему, что ей не хочется даже подниматься к себе в комнату, чтобы только видеть его, слышать его голос, чувствовать его прикосновения? Не терять ни минуты того неповторимого ощущения близости и приятного волнения, которое охватывает все ее существо в его присутствии?