Ставка в чужой игре, стр. 46
– Мне? – повернулся я к нему. – Так, значит, это я преступник?
Когда-то я решил молчать, потому что иначе лишь заработал бы рикошет. Но я уже был не в себе и не мог сдерживаться. Видеть, как этот самодовольный скот упивается моим унижением, было невыносимо, а лицемерность всей этой сцены зашкаливала.
– Быть может, я шваль, – изрек я, шагнув к нему, – но я, по крайней мере, не самодовольный и лицемерный уголовник, чья жизнь – сплошная ложь.
Кларк покачал головой.
– Тебе никогда не казалось странным, Энни, – осведомился я, – что он получает пятнадцать процентов прибыли на вложенный капитал вот уже двадцать лет подряд, независимо от ситуации на фондовых рынках? Что торговец недвижимостью из Лондона сколотил фонд с миллиардным капиталом всего за пару лет, в то время как все прятали денежки под матрацами?
Энни опустила взгляд. Она входила в стадию «мне стыдно за тебя».
– Твой папаша – отпетый мошенник. Спроси его о первых сделках в Лондоне. Спроси о спекуляциях с недвижимостью, когда он запугивал домовладельцев. Спроси о пожарах в Бернсбери.
Она посмотрела на отца. И я увидел, как на ее лице мелькнуло сомнение. Понял, что время от времени она тоже над этим задумывалась. Затем снова повернулась ко мне.
– Ты просто жалок, Майк, – сказала она.
Я отвернулся. Ведь знал же, что надо было промолчать.
Зазвонил мой второй телефон. Линч. Я должен был ответить, хотя бы выторговать безопасность для Энни, чего бы это мне ни стоило.
– Секундочку, – сказал я.
– Ты собираешься разговаривать в тот момент, когда наша жизнь летит под откос?
– Это очень важно. Клянусь.
Я перебрался на лужайку и отошел.
– Если вы или кто-то из ваших подойдете к моему дому, я вас убью на хрен, – процедил я в телефон.
– Ого! – отозвался он.
Я увидел, как его автомобиль выезжает из-за угла и останавливается. Линч вышел и зашагал к моему дому.
Все это время Блум молча стояла возле своей машины, разглядывая бордюр на подъездной дорожке и всячески стараясь избавить меня от дополнительного смущения. Возможно, она не уехала, потому что понимала – меня скоро придется подвозить.
Я перевел взгляд с нее на Линча, потом обратно.
Поднял телефон и набил подсмотренный номер – тот, который Линч набирал в здании ФБР. Пошел сигнал вызова. Но это оказался не единственный звук – послышался звонок. И доносился он из кармана Блум. Она нажала кнопку сброса.
– Нет… – выдавил я. – Ты?
И шагнул к ней.
– Ты? Но что я сделал тебе, черт побери?
Блум подошла и обняла меня за плечи.
– Просто бизнес, – объяснила она.
Я достал нож и выщелкнул лезвие.
– Убери этих людей от моего дома.
– Прелестно. Но вряд ли Энни поверит, что ты герой, если станешь тыкать в меня ножом у всех на глазах. Видишь тот внедорожник?
Я взглянул вдоль лужайки. На боковой улице стоял черный «шевроле-сабурбан». Заднее окно было открыто.
Энни стояла на крыльце. Ее откровенно шокировала моя готовность пообниматься с любовницей на виду всего семейства, да еще в такой острый момент.
– Сейчас я объясню, как мы разрулим эту ситуацию, – сказала Блум. – Ты сообщишь Энни, что уезжаешь с нами. Назовем это мальчишником. Потом сядешь в машину, и мы поедем и сделаем наше дело. Никто не пострадает. Все понял?
– Не смей ей угрожать!
– А я и не угрожала. Зачем? Но если тебе недостает убедительности, то есть кое-что, о чем тебе следует знать. Линч послал человека в дом твоего отца. Он сейчас там, я с ним только что разговаривала. Он наблюдает, как твой отец читает книгу. Второй человек сидит вон в том внедорожнике. У обоих есть винтовки «Хеклер-кох-416» с глушителями и рации, и оба ждут команды Линча. А тот, как ты мог заметить, все больше раздражается, поэтому лучше его не злить. Он может прицелиться ей в руку, но безобидной стрельбы не бывает. Он может промахнуться и парализовать ее ниже пояса или натворить чего похуже, понимаешь?
– Он не посмеет.
– Еще как посмеет. Ты уже повидал его в деле. Или нужно, чтобы он навел на нее лазерный целеуказатель?
Я посмотрел на Энни, на ошеломленных родственников. Я знал, что если уеду с Блум, то это положит конец самому светлому, что случалось в моей жизни. Ценой была Энни. Она больше никогда не заговорит со мной, но я хотя бы куплю для нее безопасность. А это было главное.
– Скажи Энни, как велено, – приказала Блум. – А потом садись в машину. Одно неправильное слово, и заработают снайперы.
Я посмотрел на Линча. Тот стоял с телефоном у рта, готовый отдать приказ. Я шагнул к крыльцу.
– Мне надо уехать, – сказал я Энни. – Сейчас ничего объяснить не могу. Уезжай к отцу.
– Что ты несешь?
– Прости, Энни.
– Не делай этого.
Я видел, как она стиснула кулаки, как заиграли желваки.
Я пошел к Блум, потом обернулся и в последний раз посмотрел на Энни. Мне казалось, что я стою на краю обрыва. Тело отказывалось повиноваться. Мне пришлось передвигать ноги усилием воли, шаг за шагом. Блум села за руль, потянулась и открыла пассажирскую дверь.
– Если ты сейчас уедешь, Майк, – сказала Энни, – то всему конец.
У меня на душе было мерзко еще со вчерашнего утра, когда я понял, что Джек подставлял меня с самого начала. А теперь, когда ловушка захлопнулась, меня наполнили стыд и раскаяние, сравнимые лишь с худшим похмельем в жизни.
– Я люблю тебя, – ответил я, стоя возле распахнутой дверцы.
Блум потянула меня за ремень:
– Поехали, Ромео.
Когда я сел в машину, Блум обняла меня за плечи и улыбнулась Энни. Затем поцеловала меня и помахала ей. И мы укатили.
Глава 38
– Это и есть Энни? – поморщилась Блум. – Она всегда такая? На мой взгляд – зануда, каких поискать.
– Отзови своих людей.
Она вызвала Линча по рации и подтвердила приказ. Посмотрев в зеркало, я увидел, как машины отъезжают и направляются следом за нами.
– Держи врагов поблизости, – заметил я, качнув головой.
– Что-то в этом роде.
– Кто тебе платит?
– Это мое шоу, Майк. Прояви хоть немного уважения.
– Чушь!
– Не хочешь – не верь.
– Значит, ты работаешь и за полицейских, и за воров? – Я немного подумал. – Наверное, это сильно облегчает расследования. «Блум секьюрити» всегда ухитряется каким-то образом проникнуть в подполье, чтобы управлять самыми коррумпированными странами на планете. И если у вас появляются криминальные конкуренты, вы их попросту устраняете, одновременно укрепляя свою репутацию в глазах закона.
– Если бы все было настолько легко… Но ты сам знаешь, как делаются такие дела. Нет четкой грани между добром и злом. Иногда мы злодеи, которые изображают из себя героев, иногда наоборот. Порой мы творим необходимое зло, которое не героям не по зубам. А половину времени я вообще не знаю, что происходит. Я лишь обналичиваю чеки.
– Даже не пытайся выдать это за тяжкий труд под прикрытием. Ты уголовница.
– Если заниматься этим всю жизнь, то постепенно понимаешь, что разница между законным и преступным неуклонно стирается. Тебе ли не знать. Давай сойдемся в том, что я прагматик. Человек, который ищет возможности. Хороший американский предприниматель.
– Ты забыла упомянуть «убийца».
– Нет. В том, что касается дела Сакса, я генеральный подрядчик, качество работы которого частично гарантирует подчиненный.
– Тебе не хватило миллиардного наследства? Захотелось больше?
– Дело не в деньгах, Майк. После десятого миллиона каждый следующий – все тот же гамбургер. Просто начинаешь волноваться, как бы не развратить детей, когда вокруг столько бабла.
– Блум-старший поработал на славу.
– Моя семья занимается этим уже очень давно. Приходится пачкать руки. Мы продаем душу, превращая ее в служанку для кучки юридических фирм и хеджевых фондов.
– Богатая девушка крадет ради острых ощущений. Что может быть гаже? Может, тебе просто нравится шакалить?