Мадемуазель Шанель, стр. 105

— Мисс Баллард, — лепечет эта девица, — считает, что ваша коллекция… — Тут она снова замолкает, словно обо что-то споткнулась. Я подавляю желание закатить к небу глаза, а она смотрит мне в ноги, испытывая мое терпение. — Мисс Баллард считает, что ваша коллекция могла бы иметь успех в Соединенных Штатах! — вдруг выпаливает она. — Она бы хотела представить ее в февральском номере. Интервью, фотографии новых моделей. Особенно обновленный красный костюм и черное вечернее платье ярусами, украшенное камелиями. Мы думаем… то есть если вы не возражаете, конечно…

Мой пристальный взгляд, похоже, лишает ее присутствия духа. Она чуть не отпрыгнула, когда я достала сигарету. Пустив струю дыма у нее над головой, я наконец отвечаю:

— Вы хотите ознакомиться с моей коллекцией поближе? Прямо сейчас?

— Да, пожалуйста, если вы будете так добры. Мы можем зайти к вам позже, уже с фотографом.

Я веду ее в ателье, она торопливо семенит за мной.

— У нас прекрасный фотограф, — лепечет она, — один из лучших профессионалов в нашем деле. Мисс Баллард считает, что для этой съемки он подойдет просто идеально.

Значит, американский «Vogue» желает пропеть мне хвалу, как он всегда это делал. И если Америка примет меня в свои объятия, то Франция и подавно. Все мои клиенты снова вернутся ко мне. Женщины слишком умны, чтобы пренебрегать здравым смыслом.

Я подавляю торжествующую улыбку. Итак, Шанель вернулась.

Легендарная Шанель возродилась и отправилась в новый полет. И я желаю ей долгой и счастливой жизни.

Послесловие автора

В 1954 году, после возвращения Коко Шанель в Париж и показа ее новой коллекции, французские критики моды разнесли эту коллекцию в пух и прах, обвиняя автора в старомодности, в неспособности следовать духу времени. Тогда в моде всецело господствовал так называемый стиль New Look [50] Кристиана Диора, вернувшийся к такому образцу женственности, когда модной одеждой можно было любоваться, но носить ее было совершенно неудобно. Коко же отказалась признавать корсеты, которые снова стали считаться стильными, и представила простые, не стесняющие движений платья, отсылающие нас в прошлые времена. Тем не менее американское издание журнала «Vogue» — кстати сказать, всегда выступавшее в защиту ее работ — оценило ее твердость и дар предвидения, а также ее поистине чарующую интерпретацию выполненных в одном стиле ансамблей из юбки, жакета и шляпки. Со временем костюм Шанель станет нестареющей классикой, которую копировали и которой подражали буквально все вплоть до нашего времени.

Мися Серт умерла в 1950 году, через пять лет после Хосе-Марии Серта, который скончался от сердечного приступа, когда писал фрески в Виши. В качестве прощального жеста, ради женщины, которая, без сомнения, была ее самым близким другом, Коко вернулась в Париж, чтобы приготовить тело Миси к погребению.

Андре Палас до конца своих дней страдал от болезней, полученных во время пребывания в лагере на территории Германии, и в конце сороковых годов умер в Швейцарии. Вера Бейт-Ломбарди пережила последствия своего фиаско в Мадриде и при содействии ведомства Черчилля вернулась в Рим; она умерла в 1948 году. После двухлетнего запрещения работать во Франции за сотрудничество с нацистским режимом Серж Лифарь снова возглавил балетную труппу «Гранд-опера» и отправился в триумфальное турне по Америке, покоряя зрителей своим виртуозным искусством. В 1958 году, в самый разгар возобновившихся преследований, ему пришлось уйти в отставку. Он умер в 1986 году и был похоронен на русском кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа. Уже после кончины Лифаря были опубликованы его мемуары. Жан Кокто стал одним из самых выдающихся художников Франции, его обширное творческое наследие включает в себя стихи, произведения изобразительного искусства, романы, пьесы и фильмы. Он умер в 1963 году. Уже после окончания Второй мировой войны британцы арестовали Ханса Гюнтера фон Динклаге; в 1949 году, после нескольких безуспешных попыток, он получил право въезда в Швейцарию, где снова сошелся с Коко. В том же году она появилась в Париже и предстала перед следственным комитетом, чтобы дать свидетельские показания на суде над бароном де Вофреланом, французским подданным и предателем, агентом германской разведки, который пытался впутать ее в свое дело. Все обвинения в свой адрес она отрицала, и против нее не было найдено никаких улик. В 1953 году Шанель продала виллу «Ла Пауза», куда частенько ездила отдыхать летом, иногда вместе со Шпатцем. Он удалился на один из Балеарских островов, где в последние годы жизни писал эротические картины. Шпатц умер в 1976 году.

По иронии судьбы отношения Коко с Пьером Вертхаймером продолжались до самой ее смерти. Вернувшись после войны во Францию, Вертхаймер вернул себе контроль над ее парфюмерной компанией, что привело к серии судебных разбирательств. Они закончились в 1947 году, когда он достиг с Коко соглашения, в результате которого она чрезвычайно разбогатела. Пьер в конце концов стал одним из самых надежных ее менеджеров, финансистов и конфидентов.

После показа коллекции 1954 года Коко продолжала работать и представила еще несколько коллекций, зачастую обновляя характерные для нее силуэты моделей. Восстановив свой международный авторитет, она стала принимать у себя друзей и знаменитых клиентов, у нее было еще несколько любовников, словом, Коко бросала вызов всем, кто надеялся, что она скоро отойдет от дел. Так продолжалось до самой ее кончины. Смерть настигла Шанель в воскресенье, 10 января 1971 года, в ее апартаментах в отеле «Риц». Ей было восемьдесят семь лет. Она покинула этот мир без сожалений. Последними словами ее были: «Значит, вот так и умирают».

Шанель похоронили на кладбище в Лозанне, в Швейцарии, на ее могиле стоит мраморное надгробие, на котором изображены пять львиных голов; этим символом объединены навек ее знак зодиака и заветное число, которое было ее талисманом.

Ни один другой модельер в мире не оставил такого глубокого следа в области моды и в сознании людей.

Этот роман, пожалуй, как ни один другой из написанных мной, доставил мне истинное удовольствие во время работы над ним. Впервые образ Шанель очаровал меня, когда я был еще подростком; у меня пробудился интерес к моде, и я решил связать с ней свою профессиональную судьбу. Надеясь стать модельером, я поступил в Институт дизайна и мерчандайзинга в Сан-Франциско, но во время учебы обнаружил, что многие студенты, мои сокурсники, обладают гораздо большим талантом в этой сфере. Я сразу сменил специализацию на маркетинг и двенадцать лет проработал по этой профессии, мотаясь из Сан-Франциско в Нью-Йорк и обратно в качестве закупщика, внештатного журналиста, менеджера магазина винтажной одежды и координатора показов мод кутюрье-авангардистов.

В середине восьмидесятых прошлого века я перестал работать в этой индустрии, однако мое восхищение миром моды и теми людьми, которые ее создают, не ослабело. И я решил написать роман о легендарной Коко Шанель, чье стремительное восхождение к славе и полная драматизма личная жизнь оставили неизгладимый след не только на ее эпохе, но и на всех последующих. И вот моя мечта осуществилась.

Исполнением этой мечты я обязан многим людям. Прежде всего моей подруге Мелиссе, которая первой убедила меня отодвинуть в сторону увлечение XVI веком и рискнуть. Моему агенту Дженнифер Уэлтц, которая горячо приветствовала мою авантюру и умелым руководством помогла мне избежать множества подводных камней и рифов, неизбежно встречающихся на пути смельчаков, отважившихся пуститься в плавание по волнам еще не написанного романа. Моему редактору Рейчел Кахан, с энтузиазмом решившей попытать со мной счастья — я давно уже лелеял мечту работать вместе с ней, — и всему коллективу издательства «William Morrow», который радушно принял меня и работал со мной с невероятным усердием. Не могу выразить, насколько глубоко я им всем благодарен.