Каньон Холодных Сердец, стр. 114
Ветер был так силен, что даже самые толстые ветви отчаянно раскачивались. Сухие листья дождем сыпались на землю.
– Ради бога, Джой. Что на тебя нашло? Ты погубишь нас обоих.
Эппштадт поднялся по лестнице на несколько ступенек, схватил Джоя за пояс и потянул.
– Пошли, или я уйду без тебя!
– Как хотите, я…
Джой не успел договорить. Лестница, не выдержавшая веса Эппштадта, распятого мужчины и доброго самаритянина Джоя, обрушилась.
Эппштадт находился ниже всех и соответственно меньше пострадал. Он всего лишь ударился об острые камни, поросшие мхом и вереском. Поднявшись на ноги, он увидал, что двум другим пришлось куда хуже. Оба упали в колючие заросли, причем распятый придавил собой Джоя. Раны его – а помимо ссадин, причиненных птичьими клювами, у него оказались куда более глубокие повреждения на груди – начали кровоточить. Прежде чем распять этого человека, кто-то жестоко поглумился над ним, вырезав звезды вокруг его сосков. Джой тщетно пытался сбросить с себя безжизненное тело и с каждым движением лишь сильнее запутывался в колючих ветках.
– Помогите! – орал он. – Быстрее! Эти чертовы кусты раздерут меня до костей!
Эппштадт приблизился к зарослям и уже собирался протянуть Джою руку, как вдруг две самые большие раны на груди распятого раскрылись, и оттуда показались плоские черные головы змей – каждая гадина размерами в десяток раз превосходила ту, что выскользнула из его рта. Протиснувшись сквозь слои плоти и желтоватого жира, обе соскользнули вниз по недвижному телу. Одна змея оставляла за собой склизкий след – Эппштадт решил, что это яйца, которые обволакивала полупрозрачная студенистая масса.
Мерзкое зрелище заставило Эгшштадта отступить. Змеи свернулись кольцами на животе распятого. Их глазки-бусинки выискивали укромное местечко, подходящее для нового гнезда.
– Вы поможете мне или нет? – взревел Джой. Гарри, не произнося ни слова, покачал головой.
– Эппштадт, ради бога, помогите! – В голосе Джоя звенело отчаяние.
Эппштадт не имел ни малейшего желания приближаться к отвратительным змеям; однако мальчик-козел, судя по всему, ничуть не опасался этих тварей. Он подошел к Джою и схватил его протянутую руку. Сила, которой обладал этот уродливый ребенок, как и его член, далеко не соответствовала размерам низкорослого тела. Одним рывком он помог Джою частично высвободиться от цепких объятий колючего кустарника. Приподнявшись на ноги, Джой жалобно заохал – под тяжестью распятого колючки глубоко вонзились ему в спину.
– Заткнись! – прервал его стоны мальчик-козел.
Джой, все еще не отделавшийся от колючих ветвей, являл собой жалкое зрелище. От боли парня вырвало, и струйки блевотины еще вытекали из его рта. Через несколько секунд его мольбы о помощи перешли в слабые всхлипывания. Эппштадт, парализованный ужасом и сознанием собственной вины (ведь он не пришел Джою на помощь и теперь молча взирал на его страдания) не мог заставить себя вмешаться. Змеи, выискивающие новую жертву, словно приковали его к месту.
Не обращая внимания на слабые стоны Джоя, мальчик-козел дернул его за руку во второй раз, затем в третий. Этого оказалось достаточно. Джой, вырванный из цепких объятий колючих кустов, тяжело рухнул на израненную спину. Несмотря на свое плачевное состояние, парень нашел в себе силы перевернуться на живот. Рубашка, разорванная на спине в клочья, открывала глубокие раны. Джой лежал, уткнувшись лицом в грязь, и тело его сотрясали рвотные судороги.
– Я тебя хорошенько проучу! – наставительно пробурчал мальчик-козел. – Ты у меня узнаешь, как помогать преступникам. За это ты будешь наказан!
Пока злобный уродец твердил свои угрозы, Эппштадт перевел взгляд на снятого с распятия человека, который все еще лежал посреди колючих ветвей. Две змеи обвились теперь вокруг его шеи, но в своей предсмертной агонии несчастный не обращал на это внимания. Веки его подрагивали над незрячими глазами, и жизнь оставляла измученное тело.
– Видал? – спросил мальчик-козел. – Все из-за тебя. Из-за тебя я лишился забавы. Твой приятель умер. Кто тебя просил вмешиваться? Он мой! – Отвратительное создание буквально подпрыгивало на месте от ярости. – Мой! Мой! Мой!
Внезапно он вскочил на спину Джоя и принялся отплясывать изуверский танец посреди этого кровавого, утыканного колючками месива.
– Мой! Мой! Мой!
То была настоящая вспышка садистского безумия. Джой повернулся, сбросил с себя разбушевавшегося монстра и попытался встать на ноги. Но мальчик-козел, по-прежнему приплясывая, снова набросился на него.
– Вставай!!! – во всю глотку заорал Эппштадт.
Он не знал, что замыслил козлоподобный выродок, но не сомневался: пощады от него можно не ждать.
– Вставай быстрее!
Джой, преодолевая боль, поднялся на колени. В это самое мгновение мальчик-козел нанес ему сокрушительный удар. Схватившись руками за шею, Джой повалился навзничь.
Уродец ударил его ногой, и длинный загнутый коготь, на который с таким ужасом взирал Эппштадт, вспорол Джою горло.
Кровь и воздух с бульканьем и свистом вырывались из смертельной раны. Глаза умирающего на мгновение остановились на лице Эппштадта, словно глава студии «Парамаунт» мог объяснить, почему Джой, вместо того чтобы блистать на экране, валяется в пыли, в каком-то неведомом месте, и жизнь утекает у него меж пальцев.
Потом недоуменный взгляд потух, глаза остекленели. Окровавленные руки, только что судорожно сжимавшие шею, повисли как плети. Кошмарный свист прекратился, последняя дрожь пробежала по телу. Козлоподобное дитя меж тем продолжало отплясывать, теперь уже от удовольствия.
Эппштадт словно прирос к месту. Он боялся, что любое движение может привлечь внимание убийцы. Но, как видно, уродец решил, что Эппштадт не годится на роль новой игрушки. Даже не взглянув на него, страшный мальчик умчался прочь, оставив в сгущавшихся сумерках мертвое тело молодого официанта и охваченного жутким оцепенением человека, так и не сумевшего никого спасти.
Глава 6
Сама еще не зная, какова цель ее поисков, Тэмми осторожно проникла в дом. Первой ее находкой оказался Джерри Брамс. Он стоял на лестничной площадке и неотрывно глядел вниз, в темноту пролета. Лицо его было пепельно-серым – за исключением кровавых следов недавнего падения, – а руки тряслись мелкой дрожью. Прежде чем он успел открыть рот, снизу донеслись пронзительные крики.
– Там кто-нибудь есть? – спросила Тэмми, не тратя времени на приветствия.
– Сначала туда отправился парень, которого мы захватили с собой. Официант. Потом за ним пошел Эппштадт. И бог знает, кто там есть еще.
– А где Максин?
– Наверное, прячется где-нибудь в саду. Когда началось землетрясение, она пулей выскочила на задний двор.
Крики внизу становились все громче; потом по лестнице пронесся порыв холодного ветра. Тэмми уставилась в темноту. Там, внизу, у самых дверей, кто-то лежал. Женщина как могла напрягла зрение. То был человек, и он двигался.
– Господи помилуй, – прошептала она себе под нос. – Это же Зеффер!
Глаза ее не обманули. Это был Биллем, причем живой. Окровавленный, израненный, он, как ни странно, дышал и шевелился. Тэмми опрометью бросилась к лестнице. Услышав, как она зовет его по имени, Зеффер отыскал ее взглядом, и в глазах его вспыхнула радость. Тэмми устремилась вниз.
– Спускаться вниз опасно, – крикнул ей вслед Джерри.
– Я знаю, – бросила на ходу Тэмми. – Но там мой друг.
Обернувшись, она увидела, что Джерри взирает на нее с недоумением, причина которого была ей непонятна. Может, ему показалось странным, что в этом покинутом богом доме у кого-то есть друзья? А может, его поразила решимость женщины спуститься туда, откуда долетали леденящие дуновения ветра?
Зеффер судорожно пытался перевернуться на спину, но у него не хватало сил.
– Потерпите! – крикнула Тэмми. – Сейчас я вам помогу.
Перескакивая через ступеньки, она спустилась вниз. Оказавшись рядом с Зеффером, она старательно отводила взгляд от двери, через которую выполз Биллем, но все равно ощущала холодные прикосновения вырывавшегося оттуда ветра. Он приносил с собой дождевые брызги, жесткие и острые, как иголки.