Том 4. Письма. Семь лет с Бабелем (А. Н. Пирожкова), стр. 16

98. Т. В. КАШИРИНОЙ (ИВАНОВОЙ)

26/VI-1926 г.

26 июня 1926 г.,

Москва

Милая Татушенька. Письмо твое от 23/VI получил. Живу благополучно. Благополучием я называю то, что мне благодаря жесткому режиму удается выкроить часа три каждый день для размышления о более радостных вещах, чем сценарии, редакция, надоевшие, ненужные люди и проч. В городе маленько досаждает жара, она у нас египетская. «Бюджет» ты составила, бедняжка, с предельной экономией, действительно, ниже этого минимума спускаться нельзя, ненормально в этом бюджете только то, что 33% уходит на квартиру, ну да с этим пока ничего сообщить тебе не могу. Предполагать и болтать легко; теперь все надо подгонять так, чтобы хотя на несколько месяцев вперед обеспечить регулярный и порядочный заработок; совершенно очевидно, что кино в нынешнем его положении не может дать единовременно крупную сумму, посижу еще в Москве, «ситуация» скоро прояснится. Ты что-то сгоряча написала о судах. Избави тебя бог, ни при каких условиях не отягощай себя этой гадостью, только дуракам потеха.

Вот и все дела. Будь благословенна в женах! В каждом письме ты упоминаешь о каких-то «ребенках»? Спятила ты, мать? Не пугай, за ради бога, а то как прочитаю — сердце переворачивается вверх ногами. До свиданья, душа моя.

Твой И. Б.

99. Т. В. КАШИРИНОЙ (ИВАНОВОЙ)

28 июня 1926 г.,

Москва

Уважаемая дура. Твой набат от 25/VI получил. Относительно мрачности моей ты ошибаешься. Я пребываю в превосходнейшем расположении духа, это, главным образом, касается души, беспокоят меня только материальные дела, но от беспокойства до несчастий далеко, уважаемая дура, не надо извращать, раздувать, распирать незначительные события. Я предвижу резкое понижение заработков. В отношении меня это хорошо — заживу лучше и буду заниматься делом, а не пустяками, в отношении тебя плохо. Я в Москве еще посижу, буду работать и изыскивать способы получить более или менее крупную сумму, сумма эта нужна нам для покупки квартиры в Ленинграде. Это основное дело, но и тут катастрофы пока нет, п. ч. в Детском Селе можно беспечально прожить еще месяца три. На текущие же расходы деньги будут. Все, что ты болтаешь о службе для тебя и Зинаиды, — сущий вздор, это известно тебе так же хорошо, как и мне, пока ты не родишь это столь медлительное чудище, пока ты не оправишься от родов — толковать не об чем, все это мы в свое время устроим; для того, чтобы обзаконить младенца, есть еще тысяча лет — я знаю человека лет двенадцати, родители которого несколько дней тому назад ходили в ЗАГС для того, чтобы выправить ему необходимые бумаги.

О «прибытии» моем в Ленинград можно говорить только после отъезда мамы. Спокойствие, друг мой Тамара, силой воли, сказал Эдгар По, можно победить даже смерть, а тут такие пустяки, на которые и силы воли надо израсходовать полтора золотника. Так-то! Итак, будь великолепна, чудная и чудная моя Татушечка!

И. Б.

М. 28/VI-26

100. Т. В. КАШИРИНОЙ (ИВАНОВОЙ)

3 июля 1926 г.,

Москва

Татушенька. Только что вернулся из Сергиева, где дела задержали меня на два дня, и застал твое письмо, чему я очень обрадовался, п. ч. писем от тебя давно не было. С необыкновенным нетерпением жду «разрешения». Что это ты никак не можешь раскачаться? Вести о животе по-прежнему беспокоят меня, почему ты напираешь на эти слова «чудовищный» и проч.? Неужели, Татушенька, ты способна выкинуть что-нибудь экстраординарное? Я твердо верю, что все окончится превосходно, это предчувствие верное, не надо бояться вещей, которые претерпевает ровно половина человеческого рода. У меня ничего нового, вожусь с мамой, из-за тысячи мелочей никак не могу ее выпроводить, все же она скоро уедет. Ввиду того, что состояние духа у меня спокойнее, ввиду того, что я осуществил наконец давнишнее мое желание — порвать все старые, нудные знакомства, — я помаленечку работаю. Поэтому, дружок, никак я не могу писать тебе длинно. Подожди, скоро запишу. Очень хочу послать тебе на будущей неделе деньги. Обязательно это надо сделать. Надеюсь, что ухвачу где-нибудь кленовый листочек. Итак, не журись, как говорят на Украине, великолепно ты это все сделаешь, в лучшем виде, чего я тебе желаю, душенька моя, от всего сердца.

Твой И. Б.

М. 3/VII-26

101. Т. В. КАШИРИНОЙ (ИВАНОВОЙ)

7 июля 1926 г.,

Москва

Милочка. Философическое твое послание от 4/VII получил. Лидия Николаевна передала тебе вздорные новости. Выгляжу я превосходно и чувствую себя не менее превосходно. Насчет «свиданий» виноваты мы оба в одинаковой степени. Л. Н. прислала мне открытку, в которой сообщала, что до воскресенья будет на даче, я собрался к ней в воскресенье, но она, оказывается, укатила в субботу в Пб. По этому поводу я написал ей негодующее письмо.

Касательно корреспонденции ты, по-моему, не права. Пишу я так часто, как только могу, а дела у меня сейчас излишне много. Помимо «душевной» работы, которую я продолжаю, несмотря на противодействие всех стихий, мне приходится еще участвовать в монтаже на 1 Госкинофабрике несчастной и неумелой картины Капчинского «Коровины дети». Произведение это сумбурное, я по договору обязан составить к нему надписи и обязательство это выполняю потому, что эта работа значительно уменьшит сумму моего долга фабрике. По логике вещей я обязан вернуть полученный в Госкино гонорар, т. к. гонорар этот я получаю вторично в Вуфку. А ежели возвращать — то... все понятно. Итак, надо монтировать и делать надписи к «Коровиным детям». Кроме того, я редактирую и перевожу последние томы Мопассана и Ш. Алейхема, кроме того, я должен исполнить кое-какие работы для Вуфку, кроме того, я снаряжаю многотрубный Корабль, который называется моей мамой, и проч., и проч., и проч. Работы эти скучные, но деньги пойдут на благие цели, поэтому работать надо; единственно удручает меня то, что многие проблемы (лошадиная и проч.), изучение которых совершенно необходимо для моего душевного равновесия, из-за недостатка времени остаются безо всякого изучения. Ну да чем скорее я исполню заказы, тем скорее можно будет приступить к проблемам. Дня через два в Москву должен приехать один из директоров Вуфку, и я узнаю тогда, состоится ли моя вторичная поездка в Одессу, и вообще разберусь в дальнейших перспективах. Итак, сетовать на меня за «малое писание» грешно. Других новостей нет. Все новости должны идти от тебя. Когда это случится, дорогой Монблан? Сколько сердец бьется в твоем животе — два или одно? Доктор, говорят, может это определить. Живи получше и философствуй поменьше, потому что философия post factum простительна только у людей, извлекающих доходы из литературного труда.

Итак, цвети, милый друг, мы еще развернем дела.

Твой И. Б.

М. 7/VII-26

102. Т. В. КАШИРИНОЙ (ИВАНОВОЙ)

9 июля 1926 г.,

Москва

Татушенька. Пишу второпях на почте. Только что отослал тебе 200 р. Боязнь денежных катастроф превратилась у меня в манию — каждая получка кажется мне последней. Поэтому будь скупа. Оно хотя тебе и не приходится говорить об этом, но все же без расчета можно подохнуть.

Новостей мало. Вуфку телеграфно требует спешного отъезда в Одессу, я в Одессу ехать не могу, п. ч. обязан по договору присутствовать при монтаже паршивых «Коровиных детей». Скверная работа. Посмотрим, как это все образуется. Жду от тебя блистательных вестей. Доколе, о Господи?

Твой И. Б.

М. 9/VII-26

103. Т. В. КАШИРИНОЙ (ИВАНОВОЙ)

13 июля 1926 г.,

Москва

Любезная Тамара. Пробыл в Сергиеве три дня, запустил все дела, дела пристали с ножом к горлу, поэтому буду краток. Относительно Зинаиды я немедленно предприму шаги у Примакова, который назначен в Ленинград командиром корпуса, и у Чагина. Думаю, что надо нажать на Лид<ию> Ник<олаевну>. Она может очень много сделать в каком-нибудь бабском или журнальном учреждении. Мне кажется, что службу Зинаиде надо начать этак через месяц, когда вся «история» уляжется.