Человеческая гавань, стр. 62

Хенрик продолжал говорить, но Андерс не слушал его. Он отвернулся от окна. Бьерн что — то держал в руках, и если это было то, о чем Андерс подумал…

Фонарик лежал в ящике. Андерс выхватил его, зажег и швырнул в окно. Фонарь упал рядом с Бьерном и осветил его. Он сидел на седле мопеда и держал в руках тело ребенка в красном комбинезоне. Светоотражающая полоса шла по боку, это был тот самый комбинезон, в который Майя была одета в свой последний день.

Андерс подскочил на месте. Майя! Он бросился к выходу.

Дверь на крыльцо оказалась запертой, и он потерял несколько драгоценных секунд, отпирая ее. Справившись с замком, он с силой толкнул дверь плечом, споткнулся на крыльце и увидел удаляющийся свет мопеда. Они двигались по направлению к морю.

Если бы он остановился подумать хоть на секунду, то понял бы, что Хенрик и Бьерн вовсе не так глупы, чтобы не понимать — он не останется безучастным, наблюдая, как они уезжают с его маленькой дочерью. И странным было только то, что они поехали к морю.

Он видел, как Бьерн крепче перехватил Майю, как Хенрик что — то грозно сказал ей. В одних носках Андерс в два прыжка слетел со ступенек и увидел, что Хенрик и Бьерн уже на пляже.

Губы Андерса раздвинулись в хищном оскале. Попались. Они не смогут поехать дальше. Даже если они и призраки, то мопед в любом случае настоящий, он не может ехать по воде. Ему не пришло в голову, что у него нет против них никакого оружия. Единственная мысль, крутившаяся в его голове, была о том, что он защищен, поскольку выпил настойку полыни.

Андерс был уже в пяти метрах от них, когда мопед выехал на поверхность моря. Хенрик и Бьерн пронеслись мимо причала, и Хенрик помахал Андерсу. Андерс остановился, бессильно сжимая кулаки.

Такого не может быть! Это невозможно!

— Остановитесь! Остановитесь!

Хенрик через плечо вытянул средний палец, и Андерс в слепой ярости бросился в воду. Но то была не вода. Он остановился в изумлении, вдруг поняв, что оказался на льду.

Залив еще не замерз полностью и припай льда был не крепкий, но тем не менее мопед ехал без особого труда. Казалось, что Хенрик и Бьерн знали, куда держат путь.

Андерс бежал за ними. Его мокрые носки почти обледенели. Расстояние медленно, но верно сокращалось. Мопед ехал не так уж быстро.

А что будет потом?

Об этом он не думал.

Луна стояла высоко в небе и отбрасывала серебристую лунную дорожку по открытой воде. Луч Ховастена светил прямо перед Андерсом. Хенрик и Бьерн направлялись именно туда, но Андерс был уверен, что они не успеют доехать до маяка, что он перехватит их. Он должен сделать это!

Он отбежал уже почти на триста метров от берега. И тут он поскользнулся и упал на колени. Мопед тут же исчез в темноте. С него слетел какой — то предмет.

Майя, Майя, Майя…

Это была она, никаких сомнений. Из окна кухни, когда Андерс швырнул фонарик во двор, он ясно увидел на груди аппликацию. Однажды Майя, рассердившись, ткнула куртку ножом, и Сесилия нашила на порез картинку с Бамсе.

— Любимая? Малышка?

Андерс из последних сил бросился вперед и схватил ее. Когда она оказалась в его руках, он закричал от ужаса.

У нее не было головы!

У нее не было ног, не было рук!

Где — то в темноте истошно закричали чайки.

Андерс бессильно опустился на лед и дрожащими руками направил на Майю фонарик. Комбинезон был пуст. Эта был просто комбинезон. Без ребенка.

Андерс остался сидеть на льду. Чайки закричали ближе. Он с трудом поднялся на ноги с комбинезоном в руках.

В сотне метрах от него мопед разворачивался. Андерс повернулся и сделал несколько шагов к берегу. Под ногами захлюпала вода.

Андерс крепче прижал к себе комбинезон и продолжал идти. Через несколько метров лед под ним треснул — и он провалился в воду. Он оказался в ледяной воде, а мопед все приближался.

Андерс даже не пытался выбраться из полыньи. Это было бесполезно.

Мопед проехал мимо. Хенрик и Бьерн остановились так, что преградили Андерсу всякий путь к земле.

Все кончено, подумал Андерс. Все усилия оказались напрасными. Но, по крайней мере, у него теперь есть ее комбинезон. Он утонет вместе с ним. Страшно только то, что чайки сейчас набросятся на него, еще до того, как он умрет.

— Выходи и поищи ту, кого ты любишь! — закричал Хенрик.

Больше он ничего не успел сказать. Стая чаек налетела на них, норовя выклевать глаза. Андерс подумал, что больше всего он хочет уснуть и не проснуться или утонуть. Ему показалось, что по телу разливается какое — то странное тепло. Морские чайки защищали его, маленького человека.

Спасибо, птички.

Левой рукой он крепче прижал к себе комбинезон Майи. Хенрик и Бьерн, с трудом отбившись от птиц, удирали прочь. Андерс зажмурился, стараясь продлить угасающую жизнь еще на несколько минут.

Спокойной ночи, волны. Спокойной ночи.

Послышался звук мотора. Андерс лениво подумал, что Хенрик и Бьерн все — таки решили вернуться. Он тонул. Солоноватая вода затекала ему в рот.

Но это были не Хенрик с Бьерном. Подвесной мотор заглушили, и Андерса, уже успевшего глотнуть ледяной воды, схватила чья — то рука. Это был Симон.

Он втянул Андерса в лодку, сам не понимая, как ему это удалось. Казалось, море подбросила тело Андерса вверх.

Андерс лежал на спине и смотрел на звезды. И на лицо Симона. Оказавшись на воздухе, он ощутил холод, но одежда, пропитанная водой, согревала его. Морская вода согревает кровь? Затем он потерял сознание.

НЕОБЫЧНЫЕ ДОРОГИ

Лодка остановилась, и Андерс оказался на досках причала. С помощью Спиритуса Симон сушил его одежду и согревал тело. Он просил воду оставить Андерса в покое.

Накануне вечером Симон и Анна — Грета следили за его домом: если на кухне зажгут свет, то, значит, Андерс проснулся и к нему можно будет зайти и все обстоятельно обсудить. Они прошли несколько раз вокруг Смекета, постучали в дверь, но ответа не получили. Когда наступила ночь, свет в окнах так и не загорелся, и они решили, что он будет спать до утра.

Симон отправился к себе домой, чтобы приготовить костюм на завтра.

Когда Андерс вернулся на остров, Симону показалось, что он научился справляться со своим горем, но затем ситуация изменилась.

На острове стали происходить дурные события. Элин Гренвалль начала поджигать дома, Карл — Эрик и Ларе Бергвалль чуть не убили друг друга, а София Бергвалль столкнула ребенка в воду. Людей в поселке начала душить злоба.

Симон не знал, можно ли назвать Майю злой. Откровенно милым ребенком она не была. Она была угрюмой и обидчивой, но легко отходила. Она смеялась, если кто — то упал и ушибался. Она любила растирать бабочек в порошок между ладоней.

Но злой?

Симон повидал много жестоких детей, но такое поведение с годами проходило.

Тем не менее.

А вот Андерс вдруг придумал, что Майя была едва ли не ангелом. Симон не был уверен, что Андерс прав.

В тот вечер Андерс и сам начал сомневаться, была ли Майя действительно такой доброй девочкой, как ему казалось. Кажется, он понял, что ошибался.

Андерс зашевелился, и Симон мысленно послал импульс тепла в его кровь. Андерс до сих пор сжимал в левой руке красный комбинезон.

Откуда он его взял?

Симон стоял перед зеркалом в своей спальне, когда услышал крик: «Остановитесь! Остановитесь!» Он бросил пиджак и посмотрел в окно.

В лунном свете отчетливо было видно все, что происходило около Смекета. Симон понял, что ситуация явно выходит из — под контроля и побежал вниз, к пристани.

К счастью, коробок со Спиритусом был у него в кармане. Он крепко сжимал тот в руке. Но дело было не только в Спиритусе, иначе как объяснить появление ледяного припая, которого накануне не было и в помине?