Черное и белое (СИ), стр. 12
С каждым днем он толкался и резвился внутри меня все сильнее, и это дарило мне надежду на благополучный исход беременности, ведь если бы энергии не хватало, он не кувыркался бы так. Именно этими мыслями я и успокаивал себя каждый день, продолжая пить рекомендованные Ландо травы. Жаль, что посоветоваться мне было не с кем, а ехать с этим в светлые земли я просто не решался. Мало ли что. Теперь я отвечал не только за свою жизнь.
Чем ближе было время родов, тем сильнее мне хотелось оказаться дома, вдохнуть полной грудью чистый воздух, погреться в лучах солнца, наслаждаясь красотой окружающей природы, ощутить запах цветущего разнотравья, услышать гудение пчел и щебет птиц. С каким удовольствием я оставил позади шумный и суетный город, пахнущий не самым лучшим образом, вот только помощи там мне никто оказать не сможет, а, значит, я не смогу уехать отсюда, пока не родится мой сын.
Одна из травниц, к которой я регулярно обращался, чтобы пополнить свои запасы целебных трав, оказалась хорошей акушеркой. Она, правда, немного испугалась, когда я предложил ей принять у меня роды, но все же дала свое согласие, когда поняла, что мне больше не к кому обратиться. Тем более, что я обещал помогать ей по мере сил, а так же снабдил книгой, подаренной мне на прощание мастером-целителем Ландо.
К тому времени у меня накопилось немного денег, так что я хотел снять комнату на постоялом дворе, чтобы не тревожить своих добрых хозяев беспокойными визитами больных, иногда даже случавшимися среди ночи, но те даже слушать ничего не захотели. Теперь я не только ужинал вместе с ними, но и завтракал, и обедал. Мне было тепло рядом с ними, но все же я отчетливо понимал, что они лишь друзья, а не семья. Моя семья была со мной, она толкалась и пиналась, обещая скоро вырваться наружу и украсить мою серую жизнь яркими красками.
Чем ближе было лето, тем сильнее я чувствовал слабость. Время родов приближалось, заставляя меня бояться грядущего. Я гнал от себя все плохие мысли, пытался думать лишь о хорошем, но так уж устроен мозг человека, что плохое нет-нет, да и залезет в голову. В основном это был страх потерять единственное дорогое мне существо в этом мире, если что-то пойдет не так, и этот страх довлел надо мной все сильнее, пока утром, за три дня до начала лета, я не проснулся от тянущей боли внизу живота.
Страх сразу куда-то делся, осталась лишь холодная решимость бороться и победить, во что бы то ни стало. Выбравшись из своей комнаты, я отправил старшего хозяйского сына за травницей, а хозяйку попросил согреть воды. Гантис тоже хотел помочь, но я отослал его помогать жене, другой помощи от него мне не требовалось.
Травница явилась без промедлений. К тому времени у меня уже было все готово. Кипяток, травы, необходимые инструменты и ткань, чтобы завернуть в нее новорожденного. Как только женщина вошла в дом, я выпил травы притупляющие боль, разделся и лег на кровать. Теперь самое сложное. Выпустить моего малыша на волю.
Первым делом травница помолилась Богам, пока нож и игла с ниткой стерилизовались в крепком вине, потом омыла тем же вином низ живота, как я учил, глубоко вздохнула и сделала надрез. Я взвыл, сжимая зубы. Травы хоть и притупили чувствительность, но совсем ее не убрали, иначе было нельзя, столь крепкое зелье могло плохо сказаться на ребенке. А так я даже умудрялся давать какие-то советы, пока травница извлекала из меня сына, когда же его крик зазвучал в комнате, я, наконец, позволил себе потерять сознание, погружаясь в темноту.
Очнулся я от боли, огнем обжигающей живот. Тихо простонал, пытаясь прийти в себя, и тут же почувствовал прижавшийся к губам холодный край чаши. Горький привкус целебных трав вызвал воспоминания о произошедшем, так что я все же открыл глаза. Надо мной стояла травница с чашкой в руках.
- Все хорошо, - быстро произнесла она, как только мой взгляд стал более осмысленным, - ребенок жив, хороший крепкий бутуз с золотыми кудряшками.
После этих слов усталость навалилась на меня с новой силой, глаза закрылись сами собой, и я снова провалился в небытие, успев услышать:
- Ему нашли кормилицу, так что не тревожься.
Пять дней я находился между жизнью и смертью, не в силах побороть опустошение, вызванное вынашиванием ребенка. Но, даже когда очнулся, был так слаб, что еще десять дней не мог встать с кровати. Где-то глубоко внутри я ощущал тянущую пустоту, оставшуюся там, где еще недавно существовал клубок магии. Ландо был прав, магию я потерял, но, глядя на своего синеглазого и золотоволосого сына, я не сожалел ни о чем. Новый Фад-Шарг пришел в этот мир, продолжатель нашего рода, мой сын. Айрис Фад-Шарг.
Как только я достаточно пришел в себя, мне начали приносить моего сына. Айрис оказался на редкость спокойным ребенком, с серьезными глазами. Никогда у детей не видел такого взгляда, словно в одном малыше собралась мудрость всех наших предков, а еще я ощущал в своем сыне очень большой магический потенциал. Хоть я и утратил свои способности, но чувствовать некоторые вещи не разучился. Мой сын будет великим целителем, таким, какими были его предки.
Начав вставать, я садился вместе с сыном у окна и говорил с ним, рассказывая о том, как мы будем жить. Я знаю, он еще не понимал меня, но держать это маленькое чудо на руках было таким удовольствием, что я готов был говорить сутками, лишь бы смотреть в его глаза и видеть, как в них появляется узнавание, а затем пробуждается любовь ко мне.
В тот день, когда моя жизнь в очередной раз изменилась, Айрису исполнилось двадцать дней. Я еще не выходил на улицу, но по дому передвигался вполне уверенно. Спустившись по просьбе Гантиса в подвал за бутылочкой вина, предназначенного нам на ужин, я услышал разговор хозяина с кем-то из посетителей. Не придав этому никакого значения, я направился к лестнице, ведущей наверх, чтобы отнести вино в столовую, когда расслышал свое имя. Хозяин окликал меня, прося выйти на минутку, потому что ко мне пришли. Возвращаюсь и выхожу в лавку, все еще держа бутылку в руках.
В первую минуту я не узнал посетителя, стоявшего ко мне спиной, когда же он обернулся… в груди тревожно екнуло, когда я встретился взглядом со светлым магом, бывшим моим сокурсником и одним из самых непримиримых ненавистников темной магии.
- Мастер Дантиро Толли, чем могу помочь?
Сама мысль о том, что ему может понадобиться помощь темного… бывшего темного мага-недоучки – смешна. Однако он не смеется. В глазах его холод и… презрение? Нет, скорее отчуждение, словно я недостоин находиться с ним в одном помещении. Тогда зачем явился? Настроение сразу падает ниже подвала, зато сердце начинает тревожно биться в груди, предчувствуя, что явление это не к добру. Так и получилось.
- Я приехал за сыном, - заявляет мне светлый, при этом выражение его лица ничуть не изменилось.
- Каким еще сы…
Понимание опалило меня словно огнем, заставив задохнуться.
- Сыном? – едва выдавил я из себя, при этом голос мой сипел, словно у испуганной барышни, встретившейся в подворотне с грабителями. Впрочем, он и был грабителем. Насильником и грабителем! Дантиро изнасиловал меня той ночью! Как я не догадался, ведь он тогда крутился возле меня в столовой? А сейчас он явился, чтобы забрать моего…
Бутылка вина выпала из ослабевших пальцев, а потом начал падать я.
Глава 5
Дантиро Толли. Светлый маг.
Мастер-целитель Ландо встретил меня, удивленно приподняв брови:
- Какими судьбами, мастер Толли? Мне кажется, Вы получили должность в столичной лечебнице?
- Получил, но до начала работы почти два месяца, вот я и хочу отыскать кое-кого, пока есть такая возможность. Вы ведь знаете, где сейчас Чизер Фад-Шарг?
- Не совсем. Но я не могу понять, какое Вам дело до бывшего соученика?
- Я должен его найти.
В ответ я услышал лишь презрительное фырканье. Все ясно, так просто он мне ничего не расскажет, придется раскрывать карты.