Дар экстрасенса (сборник), стр. 12

Чувствуя обращенные на него взгляды, Данилов подошел к столу, развязно налил себе в бокал водки, воздел его над головой и хмельным голосом проговорил:

— За вас! За вас, м-мои дорогие! Я вас всех люблю!

Все засмеялись и зааплодировали. Эффект был таким, словно бы заговорила Джоконда. Данилов залпом хлопнул водку. Народ взялся хлопать еще пуще.

Довольный произведенным эффектом, Данилов отошел в свой уголок. Вскоре в голове его помутилось. «Да я никак пьян», — с изумлением подумал он. Розовые огни расплывались в его мозгу.

Вдруг он почувствовал на своем локте цепкую руку. Это был «Пират».

— Пойдем, — потянул он его.

— К-куда? — Губы не слушались, и ноги не слушались, и в голове клубился блаженный туман. Как приятно было впервые за два месяца забыть о незнакомке, клубе, парандже… О поцелуе, о портрете…

«Пират» повлек его куда-то. Данилов безропотно подчинялся. Они прошли мимо тихих полусонных столов офиса. Данилов ощущал блаженное примирение с чужой волей.

«Пират» завел его в кабинет босса. Усадил Данилова на скользкий кожаный диван.

— Давай поспи, — пробурчал он и мягко уложил Данилова.

— Нельзя… я пойду… со всеми… — пробормотал Данилов.

— Спать! — прикрикнул «Пират» и вышел из кабинета. Данилов силился встать — и не мог. Комната сделала оборот вокруг него. Раз. Другой. Он почувствовал тошноту, но через секунду уснул. Просто провалился в черную яму.

…Сон его оказался блаженным. Ему снился поцелуй. Это был тот самый поцелуй, которым одарила его незнакомка в клубе, — не холодный, не страстный, не игривый, не уступающий, но понимающий, принимающий, любящий… Тот поцелуй, что могла дать ему всего одна женщина во всем мире. Он почувствовал, что просыпается, и изо всех сил пытался продлить сон, потому что понимал, что наяву незнакомка и ее губы растают без следа.

Как ни не хотел этого Данилов, он все-таки проснулся. Он не понимал, что с ним и где он находится. Все вокруг было темно. Алексей лежал, одетый, навзничь. У его изголовья сидела девушка. Прохладная ее рука лежала на его горячем лбу. Это был не сон.

Она молча наклонилась и еще раз поцеловала его. И это тоже не было сном. Опять тот самый поцелуй. Тот самый, что он ощутил тогда во мраке клуба, тот самый, что он искал все эти долгие недели, тот самый, что только что снился ему. Это походило на блаженство.

Через минуту — а может, через век — она оторвалась от него.

— Кто ты? — испуганно, не веря в свое счастье, пробормотал он.

— Я — она, — весело проговорила девушка. Это был тот самый голос, голос с серебряными колокольчиками.

— Как… Как ты нашла меня?.. — прошептал он, привставая на своем кожаном ложе.

— Я всегда была здесь, — со смехом ответила она.

«Здесь… здесь…» — отозвался в нем ее смех. И вдруг он все понял. Истина ослепила его. Она — одна из тех, кого он не замечал, кто молча таскал ему кофе, кого он видел в офисе каждый день…

— Боже… — выдохнул он. Потом крепко схватил ее запястье. — Я тебя никуда не отпущу!

— Будем надеяться, что теперь — нет, — легко и весело отозвалась она. И добавила лукаво: — Раз уж ты так долго искал… 

Нагадали убийство

Римке в последнее время везло на убийства. То ли она их сама своим неугомонным характером притягивала, то ли место работы — детективное агентство Паши Синичкина — сказывалось… Но обо всем по порядку.

Новогодние каникулы рыжекудрая секретарша проводила дома, в родном городе. Бой курантов, как в семье было заведено исстари, встретила с родителями. Прочие выходные проводила с друзьями и подружками, благо их на родине осталось ох как немало. Ходили на лыжах в близлежащих лесах, в кафешках часами просиживали, в баньке парились. На святки Римму и еще четверых подружек пригласила к себе в загородную избушку Эля Черногрядская.

— Гадать будем! — возбужденно предложила она. — Как раз самое подходящее время для гадания, от Рождества до Крещения… Крещенская вода с нас потом все грехи смоет!

— Тебе-то зачем, Элька, гадать! — усмехнулась в ответ Римма. — У тебя муж уже есть.

— А ты думаешь, раз муж есть — значит, жизнь кончена? — парировала подруга. — И гадать больше не на кого? И желать нечего?

Девушки, старые знакомые, отправились на свой гадательный девичник вшестером. В загородный домик их отвез муж Эли Черногрядской — Иван. Разместились все в его машине — пусть стареньком и праворульном, но «Лэндровере». И даже в багажник на крыше ухитрились уместить пять пар лыж — все, за исключением Римки, завтра собирались кататься.

«Лэндровер» надсадно гудел, карабкаясь в гору. Домик Черногрядских располагался на высоте метров пятисот над уровнем моря. С вьющейся петлями дороги открывался чудный вид на их родной город, что располагался у подножия горы, в котловине. Иномарка старательно месила снег. На изрядно занесенном зимнике навстречу им не встретилось ни единой машины. А с неба продолжали сыпаться белые хлопья.

— Эдак я вас и забрать отсюда не смогу, — озабоченно промолвил Иван.

— Ничего, — хихикнула Эля, — до весны мы тут и без тебя проживем. Припасов хватит.

Иван Черногрядский высадил девушек у заснеженного крыльца избушки. Он даже не помог им сгрузить с крыши лыжи — не выходя из машины, уехал. От глазастой Римки не укрылось, что перспектива провести вечер в городе в одиночестве Элиного мужа явно вдохновляла. А его молодая жена, в свою очередь, вздохнула с видимым облегчением, когда супруг скрылся с глаз долой.

Для начала девочки растопили печь. Когда дрова занялись и в охотничьем домике стало ощутимо теплее, взялись за еду. Каждая из них захватила на пикник свое коронное блюдо. Римка порадовала подружек всегдашними крутонами из семги. Элька испекла пирожки с капустой. Маня по кличке Масяня представила на суд традиционный оливье с нетрадиционными наполнителями — красной икрой и раковыми шейками. Света Курочкина, оправдывая свою фамилию, выступила с цыплятами табака с изумительной хрустящей корочкой. Инга Щеколдина подошла к делу основательно и выкатила огромное блюдо холодца. И, наконец, Алена Тихорецкая, завзятая вегетарианка, порадовала собравшихся фруктовым салатом.

После обеда, сдобренного, чего греха таить, парой бутылочек горячительного, девушки приступили к гаданию. За окном стремительно темнело. Сперва отдали дань традиционным предсказаниям — на картах. В тот вечер карты явно благоволили подружкам. Ни одной они не сулили ни пустых хлопот, ни казенного дома. Дальняя дорога выпала только Римке — которой и без того завтра надобно было возвращаться в Москву. Зато в конце странствия ее ждал бубновый король, коим в итоге и должно было успокоиться сердце. «Уж не Пашка ли Синичкин наконец проснется?» — подумалось девушке.

Затем гадали на воске. Расплавленные нити опять рисовали всем благостные узоры: свадебную фату, ребеночка, гоночный автомобиль, пальмы…

Потом хозяйка предложила для разрядки погадать на книге. Подружки встретили Элину идею хохотом и восторгами. Гадать на книжках их научила еще в девятом классе крутая литераторша Ольга Олеговна. Со временем этот обряд прижился. За годы святочной практики подруги перепробовали множество разнообразнейших книг, от «Горя от ума» до «Комментария к Уголовному кодексу», однако установили, что самые смешные результаты дает гений Пушкин. К тому же — если предсказания не забывались, а тщательно записывались — выяснилось, что Александр Сергеевич еще и среди других авторов (не говоря уже о картах и воске) — самый проницательный. Спросила у него, к примеру, в прошлом январе Масяня, долго ли ее престарелый кот Шиллинг еще протянет. Томик «Онегина», открытый наугад, немедленно выдал ответ:

И что вы думаете? К середине апреля котик ушел на свиданку на ближайшие крыши — и не вернулся. Бедная Маня и в самом деле одна осталась.

Но ладно бы только про четвероногих! Солнце русской поэзии обычно и про парней все точно угадывало, и про работу и учебу — поэтому за нечеловеческую проницательность книжное гадание они любили. К примеру, когда Черногрядская спросила на Святки три года назад, выйдет ли она замуж, дивный гений ответил ей: