Гиблое место, стр. 58
Обычно безупречная кожа Мауры была вся в царапинах, правда, они уже начали заживать. Новый свитер, который она надела, висел на ней как на вешалке, грудь казалась впалой, ключицы выпирали под тонкой бледной кожей. Без стильной одежды, без макияжа Маура выглядела уязвимой, как и любая другая женщина, и от этого Джейн стало не по себе. Если даже спокойная, уверенная в себе Маура Айлз может превратиться в такое замученное существо, что уж говорить о других. «Обо мне, например», — заключила про себя Риццоли.
— Убили заместителя шерифа, — ответила Джейн. — А ты знаешь, как бывает, если погибает коп. Рука закона становится беспощадной. — И снова Риццоли покосилась на мужа, надеясь, что тот что-нибудь добавит.
Но Габриэль помалкивал и смотрел в окно, на сияющий зимний день. Он умылся и побрился, вернувшись из похода, но лицо его выглядело измученным и обветренным, а усталые глаза щурились на ярком солнце.
— Нет, он явился туда с твердым намерением убить нас, — возразила Маура. — Так же, как заместитель шерифа на горе Дойла. Мне кажется, все это имеет отношение к Лучшему Миру. И к тому, что я не должна была там видеть.
— Ну, теперь-то мы знаем, что это было, — заметила Джейн.
За день до этого последний, сорок первый труп извлекли из братской могилы. Там было двенадцать мужчин, девятнадцать женщин и десять детей, в основном девочки. У большинства погибших никаких травм обнаружить не удалось, но Маура в этом поселке повидала достаточно и не сомневалась, что их насильно загоняли в могилы. Кровь на лестнице, нетронутая еда, домашние питомцы, оставленные на произвол судьбы, — все это указывало на массовое убийство.
— Они не могли оставить вас в живых, — сказала Джейн. — После того, что вы видели в их поселке.
— В тот день, когда я ушла оттуда и выбралась на дорогу, я слышала шум снегоуборочной машины, — начала рассказывать Маура. — Я подумала, наконец-то спасатели приехали. Если бы я осталась там, с остальными…
— Для тебя все бы закончилось так же, как и для них: проломленным черепом и машиной, летящей под откос. Нужно было только столкнуть ее с обрыва, поджечь — и готово дело. Не повезло туристам, несчастный случай на горной дороге, никаких вопросов. — Джейн помолчала. — Боюсь, я только усложнила твою жизнь.
— Как это?
— Настаивала на том, чтобы тебя искали. Привезла твою одежду, чтобы собаки могли взять след. В общем, всячески помогла им тебя выследить.
— Меня бы давно уже не было в живых, — тихо сказала Маура, — если бы не мальчик.
— Сдается мне, ты ему уже отплатила добром за добро. — Джейн взяла подругу за руку. Ощущение было странным, ведь Маура не любила прикосновений и объятий. Но от этого жеста Маура даже не поморщилась, она была слишком измученной, чтобы замечать подобные вещи.
— Скоро все станет ясно, — сказала Джейн. — Может, на это уйдет какое-то время, но я уверена, что они найдут достаточно доказательств, чтобы связать это дело с Собранием.
— И пророком Гудом.
Джейн кивнула.
— Это могло случиться, только если он приказал. Но даже если эти люди добровольно приняли яд, все равно это массовое убийство. Потому что речь идет о детях, у которых не было выбора…
— Значит, мама Крыса. И сестра…
Джейн покачала головой.
— Если они жили в Лучшем Мире, их следует искать среди погибших. Пока никого еще не опознали. Первое вскрытие назначено на сегодня. Все думают, там цианистый калий.
— Как в Джонстауне, — тихо произнесла Маура.
Джейн кивнула.
— Быстро, эффективно, а главное — доступно.
Маура подняла голову.
— Но ведь это были его люди. Избранные. Зачем ему вдруг понадобилось, чтобы все они умерли?
— На этот вопрос может ответить только Иеремия. А где он сейчас — никто не знает.
Дверь распахнулась, и вошла медсестра.
— Доктор Айлз? Полицейские ушли, и мальчик опять просит вас.
— Лучше бы они оставили бедного ребенка в покое, — сказала Маура, с трудом поднимаясь с кресла. — Я уже сама им все рассказала. — В первый миг она собиралась с силами, но была еще такой слабой, что больно было смотреть. Затем Маура взяла себя в руки и вышла из холла вслед за медсестрой.
Джейн подождала, когда дверь за ней закроется, и посмотрела на мужа.
— Итак. Расскажи мне, что тебя беспокоит.
Габриэль вздохнул.
— Да все.
— А нельзя ли подробнее?
Он посмотрел ей в глаза.
— Маура абсолютно права. Монтгомери Лофтус явно намеревался убить ее и мальчишку. Он не пошел с нашей поисковой партией. Он сообразил, что мальчик направится к хижине Авессалома, и нанял вертолет, чтобы тот подбросил его на гору. Там он высадился и стал подкарауливать их. Если бы мы его не остановили, он бы убил обоих.
— Но почему?
— Лофтус уверяет, что хотел свершить правосудие. И никого из местных это не удивляет. В конце концов, все они его соседи и приятели.
А мы всего лишь назойливые чужаки, подумала Джейн. Она посмотрела за окно на стоянку: Сансоне выгуливал там Волка. Странная это была пара — косматый страшный пес и элегантный мужчина в кашемировом пальто. Но Волк, похоже, доверял этому человеку и охотно запрыгнул в машину, когда Сансоне собрался ехать обратно в гостиницу.
— Мартино и Лофтус, — задумчиво произнесла Джейн. — Есть между ними какая-то связь?
— Проверим денежный след. Если Мартино заплатила «Далия Груп»…
Джейн посмотрела на Габриэля.
— Я слышала, что у Монтгомери Лофтуса туго с деньгами. Ранчо «Два Л» на ладан дышит. Его тоже можно было запросто подкупить.
— Чтобы он убил Мауру и шестнадцатилетнего парнишку? — Габриэль с сомнением покачал головой. — Не похож он на человека, который может польститься на одни деньги.
— А если это очень большие деньги? В этом случае их трудно утаить.
Габриэль поглядел на часы.
— Мне пора отправляться в Денвер.
— В региональное отделение Бюро?
— У нас имеется таинственная подставная компания в Мэриленде. И кто-то швыряется огромными суммами денег. Похоже, дело принимает серьезный оборот, Джейн.
— А сорок один труп — это разве не серьезно?
Габриэль задумчиво покачал головой.
— Может быть, это только верхушка айсберга.
33
Маура помедлила в дверях больничной палаты, обеспокоившись при виде всех этих трубок, катетеров и проводов, змеями опутывавших тело мальчика, — такого никому не пожелаешь, тем более шестнадцатилетнему парнишке. Но, по счастью, ритм на кардиомониторе был ровным, и мальчик уже мог дышать самостоятельно.
Почувствовав ее присутствие, паренек открыл глаза и улыбнулся.
— Привет, мэм.
— Ох, Крыс, — она вздохнула, — ну когда же ты перестанешь так меня называть?
— А как надо?
«Однажды ты назвал меня мамочкой», — пронеслось у нее в голове. Едва она это вспомнила, на глаза навернулись слезы. Настоящая мать Джулиана наверняка погибла, но у нее не хватило духу сообщить ему эту страшную новость. Вместо этого она выдавила из себя ответную улыбку.
— Можешь называть меня как угодно. Но мое имя — Маура.
Она села на стул возле его койки и дотронулась до руки мальчика. Только теперь она заметила, какими мозолистыми и грубыми были его пальцы, сколько грязи упрямо засело под ногтями. Но Маура, всегда избегавшая прикосновений, взяла эту несчастную руку в обе ладони, причем без малейшего замешательства. Это казалось естественно и правильно.
— Как там Волк? — спросил Крыс.
Маура улыбнулась.
— Ты бы, наверное, переименовал его в Свина, если бы увидел, сколько он ест.
— Значит, с ним все в порядке?
— Мои друзья его вконец избаловали. А твои приемные родители обещали приглядеть за ним до тех пор, пока ты не вернешься домой.
— А. Эти. — Парнишка отвел взгляд и уставился в потолок. — Наверное, придется туда вернуться.
Туда ему явно не хочется возвращаться, поняла Маура. Но что она могла предложить ему взамен? Жить бок о бок с разведенной женщиной, которая ничего не смыслит в воспитании детей? С женщиной, которая крутит тайный роман с мужчиной, зная, что тот никогда не станет ее супругом? Не лучший пример для подростка, к тому же у нее и без него столько проблем. Однако Маура почти готова была предложить ему это — забрать его к себе, сделать счастливым, помочь наладить жизнь. Стать ему мамой. Предложить-то просто, но ведь потом уже нельзя будет отказаться. «Подумай хорошенько, Маура, — твердила она себе. — Ты не можешь завести даже кошку, а тут речь идет о подростке, который будет всецело на твоем попечении». Да и соответствующие органы вряд ли предоставят ей опеку. Мальчика и так слишком часто отвергали, слишком много было в его жизни разочарований, и это просто жестоко — давать обещания, которых она не сможет выполнить.