Две могилы, стр. 36

— Вы так думаете? У нас есть видеозаписи только одного преступника, один набор отпечатков и состав крови, один нож.

— Совершенно верно. Но задумайтесь лучше вот над чем. Во всех трех отелях прекрасно работает служба безопасности. Охранники ведут круглосуточное наблюдение. И в каждом случае наш преступник спокойно входил в отель и выходил обратно, его ни разу не остановили, ни о чем не спросили. Это можно объяснить только одним способом: его страховал сообщник — полицейский или охранник.

Д’Агоста задумчиво кивнул.

— Наш преступник выполняет важную работу. Привлекает к себе внимание, старается попасть в объектив камеры: «Мама, привет, посмотри на меня!» Но где-то рядом находится его сообщник, который ведет себя совершенно иначе. Тот, кто прячется в тени, его никто не замечает, но сам он все видит и слышит. Совершая преступление, они не встречаются друг с другом, но постоянно находятся на связи.

— С помощью наушников или какого-то другого устройства.

— Точно.

Д’Агосте сразу понравилась эта идея.

— Значит, нам нужно найти этого парня, раз уж он попал в записи камер наблюдения.

— Да, но он наверняка был тщательно загримирован.

Внезапно упавшая на труп длинная тень заставила д’Агосту вздрогнуть. Через мгновение из спальни вышел высокий человек в черном костюме. Светлые волосы образовали нимб вокруг его неосвещенного лица, но напоминал он скорее не ангела, а кошмарного ночного призрака.

— Говорите, убийц было двое? — лениво растягивая слова, произнес он.

— Пендергаст! — воскликнул лейтенант. — Черт побери, как вы сюда попали?

— Так же, как и вы, Винсент. Просто я решил сначала осмотреть спальню.

Его голос звучал не слишком дружелюбно, но, по крайней мере, в нем появились привычные стальные нотки, которых д’Агосте так не хватало в друге во время их последней встречи.

Лейтенант оглянулся: Гиббс смотрел на коллегу с тщательно скрываемым, но все же заметным недовольством.

Пендергаст сделал еще шаг вперед, вступая в полосу яркого бокового света, и черты его лица приобрели совершенство мраморной статуи.

— Рад вас видеть, агент Гиббс.

— Взаимно.

— Надеюсь, вы не возражаете против нашей совместной работы?

Гиббс помедлил с ответом:

— Раз уж вы сами об этом заговорили, то хочу заметить, что мне до сих пор не сообщили о вашем назначении на это дело.

Пендергаст поцокал языком:

— Бюрократические органы ФБР не всегда работают быстро и надежно.

— Но разумеется, — добавил Гиббс, все так же безуспешно пытаясь скрыть неприязнь, — я не стану отказываться от помощи столь опытного агента.

— Помощи, — повторил за ним Пендергаст.

Он внезапно сорвался с места, обошел вокруг трупа, резко наклонился, долго рассматривал лежащие на полу части тела, затем поднял что-то пинцетом и поместил в пробирку. Еще одно невероятно быстрое перемещение, и он снова оказался лицом к лицу с Гиббсом.

— Значит, двое?

Тот кивнул:

— Пока это всего лишь рабочая версия. Выводы делать еще рано.

— Хотелось бы выслушать ваши соображения. Мне ужасно интересно.

Д’Агосту немного смутили слова Пендергаста, но он промолчал.

— Хорошо, — согласился Гиббс. — Не знаю, показывал ли вам лейтенант наш предварительный отчет, но мы считаем, что это работа профессионального, хорошо подготовленного убийцы или убийц, которая включает в себя определенные ритуальные действия. Если хотите, я распечатаю отчет и для вас.

— Спасибо, у меня он уже есть. Но лучше услышать все — как это говорится? — из первых уст. Так каковы же мотивы?

— Преступники этого типа, — размеренно продолжал Гиббс, — обычно получают от убийства чувственное удовольствие, вызванное ощущением полной власти над другим человеком.

— А лишние части тела?

— Это уникальный случай в нашей практике. Психологи предполагают, что преступник остро ощущает свое ничтожество, ненавидит себя — возможно, из-за того, что над ним много издевались в детстве, и сейчас он совершает своего рода ритуальное самоубийство. Наши эксперты отталкиваются от этой гипотезы.

— Какая удача для нас. А что вы скажете о надписи: «Тебе водить»?

— Преступники этого типа нередко позволяют себе насмешки над служителями закона.

— В вашей базе данных найдется ответ на любой вопрос.

Судя по всему, Гиббс не знал, как воспринимать эти слова.

Д’Агоста тоже.

— Согласен, это очень хорошая база данных, — заметил Гиббс. — Как вам должно быть известно, агент Пендергаст, единая система сбора и хранения данных включает в себя десятки тысяч записей. Наши выводы основаны на статистике, комплексных показателях и корреляции. Это не означает, что наш убийца будет полностью соответствовать рассчитанному психологическому профилю, но определенное направление работы у нас появилось.

— Да, действительно. У вас появился след, который заведет в глухие дебри.

Метафора получилась довольно туманной, и д’Агоста крепко задумался над тем, какой смысл в нее вложил Пендергаст. В комнате повисла напряженная тишина. Пендергаст продолжал пристально смотреть на Гиббса, словно изучал неизвестный науке вид живых существ. Потом подошел к лейтенанту и взял его под РУКУ.

— Итак, Винсент, — сказал он, — мы снова вместе расследуем дело. И я должен поблагодарить вас — как бы получше выразиться? — за то, что вы вернули меня к жизни.

Он развернулся и стремительно направился к двери, так что полы черного пальто развевались при каждом шаге.

Лейтенант д’Агоста сидел ссутулившись в видео-лаборатории «С» на девятнадцатом этаже здания Уан-Полис-Плаза. Час назад он вернулся с места третьего убийства и теперь чувствовал себя так, будто провел пятнадцатираундовый поединок с профессиональным боксером.

Он повернулся к сотруднику, сидящему за пультом, — тощему студентику по имени Хонг:

— Камера пятнадцатого этажа. На шестьдесят секунд назад.

Хонг забарабанил пальцами по клавиатуре, и черно-белое изображение на центральном мониторе ожило, быстро перематываясь назад.

Наблюдая за картинкой, д’Агоста мысленно восстанавливал ход событий. Судя по записям камер наблюдения отеля «Ройял-Чешир», убийца опять проник в номер, как будто заранее зная, что дверь сейчас откроется. Он затащил жертву в спальню, перерезал ей горло и принялся за свою жуткую работу. На все это ушло меньше десяти минут.

Когда муж убитой вернулся в номер, преступник скрылся в ванной. Мужчина обнаружил труп жены, и его безумные вопли привлекли внимание охранника. Тот вошел в помещение, увидел, что там произошло, и вызвал полицию. В начавшемся беспорядке убийце удалось ускользнуть. Это подтверждали видеозаписи, следы, обнаруженные в номере, а также показания мужа убитой и охранника.

Все выглядело простым и понятным. Но дьявол — вот уж действительно кусок дерьма! — скрывался в деталях. Как, например, убийца догадался спрятаться в ванной? Если он занимался своей мерзкой работой в спальне и вдруг услышал щелчок открывающегося замка, то никак не мог пробраться в ванную незаметно для мужа убитой. Должно быть, он спрятался там раньше, чем ключ-карта прикоснулась к замку. Значит, его потревожил какой-то другой звук.

Тут даже дураку понятно, что у него должен быть сообщник. Но где?

— Начни с этого места, — велел д’Агоста Хонгу.

Он, наверное, уже в десятый раз просматривал тот фрагмент записи, где муж зашел в номер. Пять секунд спустя дверь открылась, и в коридор выглянул убийца в фетровой шляпе и длинном плаще. И вдруг — вопреки всякой логике — вернулся назад в номер. Еще через несколько секунд из-за угла появился охранник.

— Останови, — сказал д’Агоста.

Проблема заключалась в том, что некому было подать этот сигнал об опасности. Во всяком случае, из коридора.

— Крути дальше, — распорядился лейтенант.

Он мрачно наблюдал, как охранник, привлеченный громкими криками, зашел в номер. Уже через мгновение оттуда выскользнул убийца и направился в сторону лифта. Нажал кнопку вызова, ждал целую минуту, а затем, словно передумав, прошел дальше по коридору к лестнице.