Авария или В ожидании чуда (ЛП), стр. 34

Они вернулись на базу уже затемно, ввалились в прихожую, все в снегу, усталые. Наскоро поужинав, уселись в гостиной, молча наблюдая, как Марина ловко управляется с планшетом. Виктор с мрачным лицом сидел на диване, вытянув ноги и подперев рукой голову.

- И как теперь быть? - нарушил тишину он, - Ромку все равно надо спасать. Надо же, в Равске угандийцы... нет, это все! Это катастрофа! Пропадает Россия.

- Во-первых, - ответила Марина, бросив планшет и обернувшись, - это еще не катастрофа, это всего лишь авария. И вообще, во-первых, не известно, что с ним и где он сейчас - город занят войсками коалиции, может быть, его вообще выпустили. А во-вторых, - давайте будем искать действенный способ, не стоит не учитывать то, что дела Горского были напрямую связаны с этой самой коалицией, и кто на кого работает, надо еще разобраться.

- Что делать? Ну, раз уж мы чудом остались живы, запишемся с тобой в монахи, заберемся в кельи, и всю оставшуюся жизнь проведем в молитвах, - выдал Палыч, и было неясно, шутит он или говорит серьезно.

- В новостях тишина, но это ненадолго, - сообщила Марина, - когда Горский не появится на одном мероприятии, потом на другом, пресса поднимет хай, будьте уверены. А без Горского никто никаких решений принять не сможет.

- Да, наверное, - вставил Палыч, - и кто теперь будет управлять всеми его заводами и пароходами?

- Директора будут управлять и адвокаты, - ответила Марина, - пока кто-нибудь наиболее ретивый не отожмет все эти пароходы в свою пользу.

* * *

Володя очень бы хотел, чтобы Горский остался в живых. Он опасался, что их в конце концов найдут, и тогда Горский был бы тем, кем можно было бы прикрыться. Тарасов так всем и объяснил. После рассказа Виктора о давних делах Горского, ни у кого не осталось и капли жалости к этому чудовищу. Да, Палыч был не очень сведущ в высоких материях, ему было невдомек, какой был смысл во всех этих Марининых мероприятиях. Но он был сведущ в делах житейских и знал, как дать отпор подонкам, служащим верой и правдой господам, подобным Горскому. Он знал, как ответить на насилие, беззаконие, и знал, как выжить. Правильно выжить.

Изменившаяся в лице от внезапно пришедшей к ней мысли, Марина вдруг пристально взглянула на Тарасова.

- Скажи, пожалуйста, Палыч, как ты считаешь, можем ли мы доставить сюда его жену? Ее содержат в психиатрической клинике.

- В какой клинике? - отстранение спросил Палыч.

- В психушке. Ну, не простой конечно, здесь недалеко, в Сиреневых Ручьях, это, по-моему, километров сто отсюда - ответила Марина.

- И зачем она нам тут нужна?

- Видишь ли, - опустив глаза и устроившись в кресле поудобнее, сказала Марина, - я знаю несколько больше, чем простые люди, я же говорила, что работала в Тихой Роще. Так вот, его жена лет пять назад была упрятана любящим супругом в эту самую клинику, якобы подлечить нервы. А на самом деле, она случайно узнала об одном мероприятии, которое готовили у нас в Тихой, и попыталась придать огласке планы мужа. Прямо скажем - омерзительные подробности. Да, что там теперь скрывать, дело касалось китайской полосы. Горский хотел обезопасить себя, и другого способа не нашел, как упрятать жену в психушку. Эпизод с попыткой разглашения сведений был известен всем, и даже я сама использовала полученный опыт для предотвращения подобных случаев. Ну, и вот, сейчас Маргарита вполне сможет, при срочном принятии определенных мер, стать во главе «империи» Горского. Ну, как вам такой расклад?

- А нам-то, какая разница, - спросил Тарасов, - сам Горский это был или теперь его Маргарита будет?

- Маргарита? - ошарашено спросил Храмов, очнувшись, -какая Маргарита?

- Его жена - Маргарита, - пояснила Марина и опять повернулась к Палычу, - так сказать, легально, мы ее забрать не можем, никто не отдаст, так что надо выкрасть.

- А может быть все-таки, есть еще кто-нибудь, кроме тетки из дурдома, кто может занять место Грибова и помочь нам? -спросил Палыч, - а то как-то несерьезно получается.

- Кроме Маргариты? Нет, точно никого нет, - с уверенностью ответила Марина, - дочь его еще молода, ей, по-моему, лет семнадцать всего. Да ты что, ты думаешь, она, того, Ненормальная? Я тебя уверяю, с головой у нее все в порядке было...

- Его дочь? - переспросил Виктор, - в смысле, их? - Маргариты и Горского?

- Ну, да, - ответила Марина, - их дочь, Ольга. Но, в любом случае, нам не стоит вовлекать ее в мероприятия, это нецелесообразно и неэтично.

Виктор отошел и встал у окна, перед ним открывался вид изумительный своей нетронутостью, он смотрел на сквер, покрытый чистым белоснежным покрывалом. Он знал, что Антон вошел во власть, прямо или косвенно подминая под себя всех, кто его окружал, карабкаясь вверх и отбрасывая в стороны тела конкурентов. Время от времени о нем упоминали по телевизору, и Виктор, услышав его фамилию, сразу переключал канал. Значит, все-таки Антон добился своего, гаденыш, - размышлял он, понимая теперь, что тогда, во дворе дома Горского, ему не привиделось, - как же она похожа на мать... Она стояла, такая молодая, будто сама Рита, вышедшая из прошлого. Кутаясь в накидку и спрятав подбородок в мех, она провожала взглядом снегоход, увозящий ее отца, связанного и беспомощного. Да, другими были только глаза, холодные и безразличные.

- Значит, я ее видел там, в горах, - ни к кому не обращаясь, сказал Храмов.

Он пытался отгородиться от волны переживаний, но они захлестнули его и понесли в глубину лет. Он вспомнил, когда видел Риту в последний раз. Тогда, в феврале, накануне боя, который был для него последним. Их взвод ехал в походной заставе, вытягивая колонну из лагеря. Рита шла вдоль дороги к расположению медицинской роты, то широкими, то мелкими шажками, стараясь не наступать в особо глубокую грязь. Он увидел ее сразу, как только машина миновала шлагбаум, на выезде из лагеря. Она его не видела, да и как ей разглядеть лицо среди массы бойцов, скученно сидящих на броне. Остановившись, она посмотрела на проезжающие мимо машины, приложив ладошку козырьком. Рита даже не знала, что старший сержант Храмов уже месяц служит в одном с ней полку... А потом...

* * *

В те короткие минуты, когда Виктор приходил в сознание, он видел лишь хлопья снежинок, сыплющиеся сверху на его лицо. В очередной раз очнувшись, он почувствовал, что его, чуть ли не бегом, несут на руках все дальше от грохота продолжающегося боя. Стволы деревьев и тонкие голые ветви кустов прыгали вверх и вниз перед его глазами, взрывы и стрельба слышались все тише. Те, кто его нес, переговаривались по-чеченски, и мысль о плене, промелькнувшая в голове Виктора, возбудила сильное сиюминутное желание умереть, разом покончив с мучениями. Его стошнило, и он тут же потерял сознание.

Очнулся он, почувствовав, что с него стаскивают одежду. Открыв глаза, Виктор увидел бетонные стены и лестницу наверх, к свету, пробивающемуся сквозь неширокий вход в подвал. Неожиданно близко раздался взрыв, выбивший пыль из щелей, которая заполнила помещение и, клубясь, оседала на всем, что там находилось. Следом за ним, один за другим, нарастающим звуком, свистяще зашаркали падающие снаряды. Глухое эхо взрывов на несколько секунд слилось в один протяжный, заполняющий сознание гул, и тут Виктора резко отбросило под соседнюю койку, привалив упавшими плитами перекрытия.

Сознание приходило ненадолго, время от времени, иной раз Храмов не мог вспомнить, что с ним случилось, и где он, он снова проваливался в небытие.

- Ты глянь, что там, в подвале, - донесся до очнувшегося в очередной раз Храмова, голос сверху, - там... вон, видишь, ящики... какие-то.

- Как я туда залезу... тут... ноги переломать можно... -ответил ему второй.

- Да, иди ты... Я сам... - выругавшись, сказал первый и, скрежетнув автоматом о стену, стал медленно спускаться, осыпая вниз каменную крошку.

Свои, - осознал Виктор, ощущая нестерпимую боль в спине.