Сайт самоубийц (ЛП), стр. 20
Я не знаю, сколько я там просидел. Я посмотрел несколько ситкомов, пару ток-шоу, прочитал три журнала от корки до корки и даже разгадал кроссворд в газете. Мобильный телефон не ловил, поэтому я не мог ничего сообщить Каспер. Я боялся сдвинуться с места, чтобы не пропустить что-то важное. Кроме того, мне пока нечего было ей сообщить. Мы оба были в полнейшем неведении.
Парня за столом сменил пожилой джентльмен в круглых очках и с сильным кашлем курильщика. Я тут же обратился к нему:
— Извините, не могли бы вы позвонить и узнать о состоянии Адама Роксвэлла?
Он позвонил, и вскоре к нам спустился врач. Доктор посмотрел на меня с растерянной улыбкой и протянул руку.
— Так ты его… брат.
Он, явно, уже видел Адама. Я молча пожал ему руку, потому что не знал, что мне делать. Потом я произнес «сводный брат», в надежде, что это развеет всё его сомнения.
— Ну конечно. Я доктор Карл. Для начала я хочу тебя успокоить и сказать, что с Адамом будет всё в порядке.
У меня перехватило дыхание. Я облокотился на стол, закрыл глаза и осторожно сгреб кусочки своего сердца в кучу и соединил в одно целое.
С ним будет всё хорошо.
— А могу я его увидеть?
Доктор Карл провел меня в нужную дверь и выдал бейджик Посетитель. Просто посещение. Нет причин волноваться. Я не собираюсь падать в обморок или умирать у вас в коридоре, теперь я знаю, что Адам поправится.
По пути доктор Карл объяснил мне, что таблетки, которые Адам принял, значительно снизили его давление, поэтому они дали ему препараты, нейтрализующие их действие. Ему повезло, что они успели вовремя и таблетки не успели навредить его печени или почкам.
Когда мы подошли к палате, он остановился и сказал:
— Адам ещё не в состоянии самостоятельно дышать, поэтому он подключен к аппарату искусственного дыхания. До тех пор, пока он не проснется.
Я кивнул и хотел зайти в палату, но доктор положил мне руку на плечо и спросил:
— Винсент… ты не знаешь причину, по которой Адам решил покончить с собой?
Я молча посмотрел на него. Причин была тысяча. С тех пор как умер его отец, мать перестала его замечать, и он считал себя самым одиноким на свете, хотя таким не являлся, так как у него был я.
— В последнее время ему было нелегко, — сказал я.
Доктор понимающе кивнул.
— Мы подержим его ещё несколько дней под наблюдением и проверим его психическое состояние. Мы только что связались с вашей мамой. Её не будет до завтра, а пока ты будешь держать её в курсе всего происходящего.
Значит миссис Роксвэлл сейчас в одной из своих рабочих командировок. И, наверняка, перед отъездом они снова поссорились. Он был расстроен и один, а сейчас… сейчас её нет рядом с ним, когда она так нужна.
Я снова кивнул и шагнул в слабоосвещённую комнату. От шипения аппарата — как я догадался, аппарата искусственной вентиляции легких — у меня побежали мурашки. Я не допущу, чтобы Адам проснулся в одиночестве, даже если мне придётся спать на коврике рядом с его кроватью. Это, наверное, так страшно, когда открываешь глаза в больничной палате, с трубкой в горле, а рядом кричат и плачут другие пациенты. Больница — это место, которое не способствует улучшению психического здоровья.
Я отдернул штору, которой была завешена кровать Адама. Он ещё спал и выглядел таким маленьким, бледным и хрупким на накрахмаленных простынях. На лице у него была маска аппарата искусственного дыхания, и она меня раздражала.
Он никак не отреагировал, когда я подошел к его кровати и дотронулся до его ноги. Я не был уверен, слышит ли он меня, хочет ли он меня слышать. Вдруг меня осенило, что, возможно, он злится на меня и Каспер за то, что мы вызвали скорую. Мы испортили его попытку уйти из так ненавистной ему жизни. А имели ли мы на это право? На тот момент мне казалось, что я поступал верно. Я спасал Адама.
Сейчас я совсем в этом не уверен.
— Эй. — Даже шёпот оглушает в этом подземелье. — Адам, это я. Ты меня слышишь?
Как будто он мог мне ответить. Я набрался смелости и подошел к нему поближе. До этого я просто стоял и смотрел на него. Чувствуешь себя совсем по-другому, когда не надо бояться, что он заметит мой взгляд.
У Адама красивые руки. Я сел на стул рядом с его постелью и взял одну из них. Его пальцы длинные, слегка мозолистые на кончиках от игры на гитаре. Я погладил подушечками пальцев его ладонь, кисть и спустился вниз, поглаживая каждый палец.
— Когда ты проснешься, ты будешь очень зол на меня, — сказал я, продолжая изучать его руку, его запястье. Это проще, чем смотреть ему в глаза и сдерживать слезы. — Извини за то, что ты будешь злиться на меня, а не за то, что я вызвал скорую.
На несколько секунд машина, отслеживающая пульс Адама, запищала, но затем всё пришло в норму.
— Слушай, я знаю, что ты считаешь, что жизнь ужасна. И это так. Она…действительно дерьмо. Но ты не собирался прощаться с ней. Не сейчас. Ты думаешь, что это правильно, потому что никто не будет скучать по тебе, но ты ошибаешься, — мой голос задрожал, — ты сильно ошибаешься, Адам. Мне будет тебя не хватать.
Глава 20
Когда я проснулся, на мои плечи было накинуто одеяло. Понятие не имею, кто и когда меня им укрыл. Спину и шею ломило от того, что я заснул, скрючившись в кресле, подложив руки под голову вместо подушки. Адам был без изменений. Только выглядел он немного бледнее в лучах пробивающегося в окно солнца. Меня разбудила медсестра, пришедшая проверить показания приборов. У неё на груди был бейджик с именем Моника.
Заметив, что я уже не сплю, она подмигнула:
— Доброе утро. Вы крепко спали.
Я потер глаза.
— Который сейчас час?
— Уже десять. Как насчет завтрака?
Прошлой ночью меня мутило даже от мысли о еде. Но сейчас… Казалось, что в последний раз я ел сутки назад. Я молча кивнул.
Вскоре Моника вернулась с подносом еды. Ничего особенного, но я заметил, что она прихватила для меня дополнительную порцию пудинга, и хотя яйца и тосты уже остыли, они были не так плохи. Я молча ел, украдкой поглядывая на Адама, чувствуя вину за то, что я наслаждаюсь его завтраком. Наевшись, я откинулся назад, подмял под себя ноги и стал наблюдать, как он дышит. Я наблюдал, как он спит, как он, я надеюсь, выздоравливает.
Вдруг его веки дрогнули. Это было так молниеносно, что я подумал, что мне это показалось. Я наклонился вперед и присмотрелся, через мгновение движение повторилось. Адам слегка шевельнулся и поднял руку на несколько сантиметров от кровати, издав приглушенный звук.
Я вскочил и нажал на кнопку вызова медсестры.
— Шшш… Адам. Привет. Всё хорошо. Не бойся… — Я взял его за руку.
В его полуоткрытых усталых глазах читался страх. У меня не было времени сделать ещё что-нибудь, а только улыбнуться ему, потому что я услышал стук каблуков. Но это была не Моника, как я ожидал, а мать Адама.
Миссис Роксвэлл появилась в дверном проёме.
Наши глаза встретились. Так мы и стояли, пока в палату не ворвалась Моника.
— Он очнулся? — спросила она. Я кивнул. По крайней мере, мне так показалось. Я не сводил глаз с миссис Роксвэлл. Моника стала говорить что-то успокаивающее Адаму. Именно это и вывело миссис Роксвэлл из оцепенения.
— Я думала, что сюда пускают только родных, — ледяным тоном сказала она.
Моника мельком взглянула на неё.
— Ну да, он… — Она перевела взгляд на меня, и до неё дошло. — Мы сделали исключение, потому что к нему больше никто не приходил.
Мне захотелось обнять её.
Миссис Роксвэлл сделала шаг вперед. Моника её больше не интересовала, и она обратилась ко мне:
— Послушай меня. У Адама никогда не было проблем подобного рода, пока он не связался с тобой. Он вдруг стал кричать и огрызаться с матерью. Я не знаю, во что ты его втянул. Пожалуйста, уйди. Сейчас же.
Я даже представить себе не могу, чтобы тихий Адам на кого-то кричал, хотя это было бы забавно. Я бы рассмеялся ей в лицо, если бы ненавидел эту женщину всей душой.