На крючке (ЛП), стр. 92

АВТОМОБИЛЬНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ РАБОТАЕТ, пока мы сидим перед кирпичным зданием. Никто из нас не двигается, не открывает двери и не выходит. Дрю медленно вдыхает. Он смотрит в окно, а я на его профиль.

- Прошлой ночью, - говорит он, - мне приснился кошмар. Я был в доме, пытался тебя найти. Но ты ушла. Твои вещи исчезли. Словно тебя никогда здесь не было.

Его рот искривляется, словно от горечи.

- А затем я вдруг резко мчусь по кампусу в поисках тебя и неожиданно осознаю, что я бегу. Моя нога в порядке, нет боли. Появляется тренер и говорит мне, что все это было сном. Плохим и отстойным, моя нога не была травмирована. Этого никогда не случалось.

Я поворачиваюсь к нему, и он напряженно сглатывает.

- А затем я увидел тебя. Ты была с мистером Гадость, и ты просто посмотрела на меня, словно я какой-то подонок.

Дерьмо. Я тянусь к его руке, и его теплые пальцы переплетаются с моими. Он неуверенно сжимает мою руку, словно это мне, а не ему нужно утешение. Какое-то время Дрю молчит, просто глядя на наши руки, его рука намного больше моей, так что она почти вся прячется в его, видны лишь мои бледные пальцы на фоне его темной кожи.

- Тебе следует знать, - говорю я, - я оставила тогда мистера Гадость в баре. У него никогда не было даже шанса. Я была влюблена в тебя.

Грустная улыбка играет на губах Дрю, но она становится шире от удовлетворения после услышанного. Он перемещает наши сплетенные руки на свое бедро и скользит своим большим пальцем по моему.

- Ну, в ответ на твою откровенность и честность скажу, что я слонялся со всеми теми девушками лишь потому, что хотел вызвать твою ревность.

Мой взгляд мчится вверх. Дрю выглядит смущенным.

- Это было дерьмово, я знаю, - его выражение лица становится мрачным. - Но я никогда не прикасался к ним.

А потом его веки опускаются, скрывая от меня глаза Дрю.

- Одна из них меня поцеловала, и... - он качает головой, - я не мог вынести этого. Ты не представляешь, как сильно меня тогда это расстроило, - говорит он, иронично смеясь.

- Готова поспорить, что нет, - говорю я, кривясь, но я не расстроена по-настоящему, и он знает меня достаточно хорошо, чтобы это понять. Потому что сейчас улыбается мне. Его улыбка становится более нежной, когда большой палец Дрю продолжает поглаживать мой.

- Есть кое-что еще, когда я увидел тебя во сне, уходящей от меня, словно нас никогда не существовало и никогда не будет... - он становится бледным. - Это разорвало меня на части, Анна.

- Дрю, нет... - я накрываю его щеку своей свободной ладонью.

Он льнет к ней, продолжая наш разговор.

- Я ощутил себя таким пустым. Даже после того, как проснулся. Словно я никогда не испытаю счастье снова.

- Я здесь, - говорю я нежно. - Я здесь, - мне ненавистно, что он ощутил эту пустоту и боль снова.

- В этом-то и дело, детка, - отвечает он. - Закончилась ли моя футбольная карьера в результате этих событий? Придется ли мне столкнуться с тем фактом, что в конечном счете травма однажды положит всему конец? Ага, это выносит мне мозг. Это пугает меня до чертиков. Футбол сделал меня тем, кто я есть. Но мне придется иметь с этим дело. Так или иначе. Никто не играет вечно. А что ждет меня в конце дня, когда игра окончена? - его золотистые глаза держат меня в плену. - Я лучше не буду заниматься футболом и ощущу полноту жизни с тобой, чем буду играть и чувствовать себя пустым, как было до тебя.

- Дрю, - я крепко обнимаю его за шею. И он обнимает меня в ответ, его дыхание такое теплое напротив моей щеки, когда он утыкается носом в мою шею, как обычно вдыхая мой запах.

Я прижимаю губы к его виску.

- Ты неправ в одном. Не футбол создает тебя. Ты создаешь футбол.

Он бормочет что-то ироничное, не соглашаясь со мной, но я качаю головой и прикасаюсь губами к его уху.

- Кто угодно может взять мяч и бросить его. Но ты? Ты превращаешь такое простое действие в волшебство. Нечто чудесное.

Он дрожит, вздох срывается с его уст. Звук печали и облегчения. Я обнимаю его крепче, целуя в подбородок.

- Это ты, детка. Твой свет. Твоя радость. Твоя душа. Ты привносишь это во все, чего касаешься. В игру, в своих друзей, в меня. Обещаю, это не закончится футболом.

- Анна, - он тянет меня через подлокотник к себе на колени и снова прячет лицо в изгибе моей шеи. - Я так тебя люблю. Кажется, что моя жизнь по-настоящему началась лишь тогда, когда ты вошла в нее. Я хочу то, что было у моих родителей, Анна. Я хочу это с тобой и только с тобой, - он гладит меня по волосам, его дыхание разжигает жар на моей коже. - Я собираюсь сегодня туда, чтобы избавиться от своего дерьма для меня и для нас.

- Дрю, - я целую его в щеку, в нос, медленно и нежно, и он позволяет мне это, закрывая глаза и принимая каждое прикосновение, как бальзам. Кладя ладонь на его подбородок, я прижимаюсь своим лбом к его. - Ты - лучший мужчина, которого я когда-либо знала. Ты помог мне стать тем человеком, которым я всегда хотела быть. Ты для меня все, Дрю, - мое дыхание прерывистое от разочарования. - Я даже не знаю, как рассказать тебе о том, сколько ты значишь для меня.

Он улыбается, целуя меня - трепетный легкий поцелуй - словно Дрю наконец-то может дышать свободно.

- Просто будь со мной, и я буду знать об этом. Просто будь со мной.

А разве я могу иначе? Сейчас он - часть меня.

- Всегда буду.

Эпилог

Через два года.

СЕЙЧАС НОЧЬ ВОСКРЕСЕНЬЯ, и я купаюсь в свете белых ярких ламп. Воздух свеж и наполняет мои легкие сладким чувством жжения, когда я улавливаю запах жаренной еды, пива и человеческого пота. Электричество гудит вокруг меня, оно исходит от радостной и возбужденной толпы в восемьдесят тысяч человек. Это огромная аудитория. Нереальное скопление людских эмоций в одном месте, и мы все сосредоточены на действиях двадцати двух человек на изумрудно-зеленом поле.

Но мое внимание привлекает лишь один из них. Его шлем скрывает лицо, но для меня он по-прежнему великолепен. Высокий и сильный. Его движение - поэтичность и грация. Он владеет мячом. Он приказывает, и мяч его слушается.

И я так взволнована, что просто не могу неподвижно стоять.

- Продолжишь и дальше так подскакивать, - произносит чей-то голос мне на ухо, - и твое кресло провалиться под тобой.

Грей смеется, говоря это, и я не могу сдержать усмешки. Он прилетел из Сан-Франциско, где базируется его новая команда, чтобы побыть здесь с нами.

- Он порвет их, Грей.

- Ага, он такой, - говорит Грей, усмехаясь.

Два года работы привели Дрю к этому моменту. Реабилитация, страх не прийти в должное состояние, затем попытки соответствовать своему новому статусу нового члена команды, и сегодня Дрю наконец получил свой шанс начать играть по крупному, заняв место пострадавшего квотербэка в стартовом составе команды. И словно он ждал этого мига, Дрю врывается в игру на бешеной скорости. Он рожден для футбола, и его команда это знает. Они не подводят его доверие, играя точно и изо всех сил. Они ведут, вырываясь на три очка вперед лучшей команды штата.

И хоть Дрю и настаивал однажды, что лучше бы было ему никогда снова не играть, я знаю, что это значит для него. Слезы затуманивают мой взор, когда я кричу его имя, мой голос теряется во множестве других голосов.

- Все изменится, - предупреждает меня Грей, выглядя реально взволнованным.

- Я знаю.

Все станет больше. Больше прессы. Больше давления.

Но мы справимся с этим.

Мы как и раньше не можем держать руки подальше друг от друга. Ссоримся ли мы иногда? Конечно. У Дрю бывают свои мрачные дни, у меня свои. Я едва ли видела его, когда ни с того ни с сего решила пройти стажировку в продашн компании. Сейчас я сопродюсер кулинарного шоу. Это то, чего я никогда от себя не ожидала, а теперь страстно люблю.

Наш стресс вышел на новый уровень за несколько дней до отбора игроков. Попадет ли он с легкостью, куда хочет? Или выйдет в третий, четвертый или пятый тур, как того в тайне боялся Дрю? Когда он занял четвертое место в первом туре - слава богу, в Нью-Йорке - мы праздновали целую неделю.