Галили, стр. 69

Вдоль дороги Рэйчел почти не замечала следов пребывания человека. Изредка между деревьями мелькал дом, еще реже церковь (столь крошечная, что едва вместила бы десяток прихожан), а на берегу иногда можно было увидеть рыбака.

— Здесь всегда так тихо? — поинтересовалась она.

— Нет, только сейчас, когда сезон закончился, — пояснил Джимми. — К тому же недавний ураган натворил здесь немало бед и жизнь только-только входит в свою колею. Многие отели пришлось закрыть.

— Но они откроются?

— Разумеется. Маммона всегда возьмет свое.

— Кто, простите?

— Маммона. Демон стяжательства. То есть коммерции. Я имею в виду, что люди используют этот остров, чтобы извлекать из него выгоду.

Рэйчел оглянулась на горы. За те десять минут, что она не смотрела в этом направлении, очертания их изменились до неузнаваемости.

— Очень жаль, — задумчиво произнесла она, вспомнив толпы туристов в гавайских рубашках, самоуверенных пришельцев, нагло вторгающихся в этот земной рай и оставляющих за собой груды недоеденных гамбургеров и жестянок из-под кока-колы.

— Конечно, Маммона не всегда был демоном, — продолжал Джимми. — Думаю, поначалу он был женщиной, и звали ее Мамметун, мать желаний. Шумерско-вавилонская богиня. Судя по имени, у нее было множество грудей. Оно ведь того же корня, как и латинское «mamma» — грудь. И конечно, всем известное слово «мама», — он говорил негромко, словно разговаривал сам с собой. — Простите, я вам, наверное, надоел, — тряхнул он головой.

— Нет, что вы, — возразила Рэйчел. — Мне интересно.

— Когда-то я занимался сравнительным изучением разных религий.

— А почему такой выбор?

— Сам не знаю. Меня тревожили загадки бытия. Явления, перед которыми бессилен разум. Их здесь так много.

Рэйчел вновь оглянулась на горы, тонущие в кружевной пене облаков.

— Наверное, поэтому здесь так красиво, — заметила она.

— О да, — улыбнулся Джимми. — Красоты не бывает без загадки. Мне эта мысль прежде не приходила в голову, но она мне нравится. Звучит элегантно.

— Как, простите?

— Я хотел сказать, ваша мысль кажется мне элегантной.

Некоторое время они ехали молча. Рэйчел размышляла о том, может ли мысль быть элегантной. Подобное определение казалось ей не слишком подходящим. Элегантными могут быть люди, одежда, мебель, еще бывает элегантный возраст. Но элегантная мысль? Джимми прервал поток ее рассуждений.

— Видите скалистый утес вон там, впереди? Ваш дом находится в полумиле от него.

— Марджи сказала, он стоит прямо на берегу.

— В пятидесяти ярдах от океана, если быть точным. Вы сможете забрасывать удочку из окна спальни.

Но дорога свернула от океана в сторону и, петляя, спустилась к мосту через небольшую реку. Теперь над ними нависла тень утеса, на который недавно указывал Джимми; с возвышавшейся над дорогой скалы каскадом низвергались потоки воды. Этот водопад и давал начало реке, к которой они приблизились.

— Держитесь крепче, — предупредил Джимми, когда мост остался позади. — Сейчас начнется тот кошмар, о котором я вас предупреждал.

Они свернули направо, и, как и говорил Джимми, ровный асфальт шоссе сменился выбоинами и ухабами размокшей от дождей дороги. Она вилась между деревьями, чьи не знающие садовых ножниц ветви, покрытые пышной листвой и диковинными цветами, касались крыши машины.

— Осторожнее, собака! — воскликнула Рэйчел, перекрикивая шум мотора.

— Вижу, — отозвался Джимми и, высунувшись из окна, заорал, чтобы отогнать рыжего пса неопределенной породы, безмятежно развалившегося посреди дороги. Лишь в самую последнюю минуту пес соизволил оторвать от земли свой блохастый зад и лениво отошел в сторону.

Все дорожное движение здесь составляли животные: вскоре путь преградил дикий петух, гордый красавец, окруженный целым гаремом кур, копавшихся в дорожной пыли. На этот раз Джимми не понадобилось кричать. Неуклюже помахивая своими коротенькими крылышками, птицы слегка поднялись над землей и скрылись в густых зарослях, некогда бывших живой изгородью. Там, где изгородь прерывалась, Рэйчел замечала признаки того, что здесь обитают или обитали люди. Так, она увидела маленький, обветшалый дом, брошенный комбайн, проржавевший до основания, заросшее сорняками поле.

— А в здешних краях живет кто-нибудь? — спросила она.

— Людей мало, — откликнулся Джимми. — Четыре года назад тут случилось страшное наводнение. Таких дождей старожилы не припомнят — просто кара небесная, да и только. Трех часов хватило, чтобы река смыла мост, по которому мы с вами проезжали, вышла из берегов и затопила множество домов. После этого мало кто вернулся сюда, чтобы отстроиться заново. В большинстве своем люди предпочли перебраться в менее опасные места.

— Кто-нибудь погиб?

— Да, несколько человек утонули, и среди них маленькие дети. Но вам бояться нечего, никакие дожди не заставят реку разлиться так, чтобы затопить дом Гири.

Тем временем дорога становилась все хуже и хуже, хотя казалось, это уже невозможно, заросли по обеим сторонам теперь были так густы, что угрожали полностью захватить проезжую часть. То и дело на дороге появлялись уже не дикие куры, но птицы, которых Рэйчел никогда прежде не видела, — крылья их переливались поразительно яркими оттенками синего и малинового цветов.

— Почти приехали, — сообщил Джимми после того, как машина подпрыгнула на очередном ухабе. — Надеюсь, в ваших чемоданах нет фарфора и хрусталя.

Меж тем зловредная дорога подготовила им очередной ухаб, который Джимми заметил слишком поздно. Машину швырнуло в сторону, и в какой-то момент показалось, что они вот-вот перевернутся. Рэйчел испуганно вскрикнула.

— Простите, — пробормотал Джимми, когда автомобиль, пронзительно скрежеща, принял устойчивое положение. Джимми нажал на тормоз и остановился примерно в десяти ярдах от больших деревянных ворот.

— Прибыли, — объявил он.

Теперь, когда мотор стих, до слуха Рэйчел внезапно донеслась музыка листвы, ветвей и птиц, к которой примешивался глухой шум невидимого, но близкого океана.

— Вы хотите войти в дом одна или мне проводить вас?

— Я бы не возражала против того, чтобы несколько минут побыть в одиночестве и как следует осмотреться.

— Конечно, — кивнул Джимми. — Осваивайтесь. А я пока займусь багажом и выкурю сигарету.

Рэйчел вышла из машины.

— Я бы тоже не прочь покурить, — сказала она, когда Джимми извлек из кармана пачку сигарет.

Он протянул ей пачку.

— Извините, я должен был предложить вам сам. Просто не думал, что вы курите. В последнее время большинство людей отошло от этой вредной привычки.

— Я курю очень редко. По особым случаям. И сейчас как раз такой случай.

Она взяла сигарету, и Джимми поднес ей зажигалку. Рэйчел вдохнула табачный дым. Она и правда давным-давно не курила и после первой же затяжки ощутила приятное головокружение — вполне подходящее состояние для знакомства с неведомым домом.

Осторожно обходя лягушек, притаившихся в высокой влажной траве, Рэйчел подошла к воротам и подняла щеколду. Ворота гостеприимно распахнулись, ей даже не понадобилось их толкать. Прежде чем войти, она оглянулась на Хорнбека. Он стоял к ней спиной и смотрел в небо. Убедившись, что ее спутник пребывает в полной гармонии с окружающим миром и не будет мешать ей, Рэйчел шагнула за ворота.

Глава XI

1

Открывшееся ей зрелище отнюдь не поражало ни взгляда, ни воображения. Дом представлял собой вполне современное сооружение, выдержанное в канонах колониального стиля, — со всех сторон его окружала веранда, на окнах были ставни, а стены выкрашены в бледно-розовый цвет. Притулившаяся сверху небольшая надстройка придавала зданию какой-то кособокий вид. К тому же крыша этой надстройки была покрыта ярко-оранжевой, а не коричневой плиткой, как повсюду, а окна и по форме, и по размеру отличались от окон первого этажа. Но все эти мелочи не лишали дом очарования. Даже наоборот. Рэйчел настолько привыкла к безупречным, лощеным, грандиозным зданиям, созданным по проектам знаменитых архитекторов, что некоторая несуразность дома пришлась ей по душе.