Пари (сборник), стр. 15

– Тогда я могу быть спокоен, – с откровенным сарказмом заметил он. – У вас, Лариса, рука не дрогнет, – он придвинул к себе основное блюдо и продолжил трапезу.

Мне ничего не оставалось делать, как присоединиться к нему. Оставшаяся часть ужина прошла более-менее спокойно. Наши преследователи тоже чего-то там жевали, скорее всего, за митричевский счет. Андрей слегка успокоился и даже рассказал мне какую-то веселую историю о своей последней поездке в Швейцарию, я же старалась вести себя прилично и не расстраивать уже достаточно вытерпевшего Андрея. Не удержалась я только однажды, когда официант попытался убрать у меня из-под носа пепельницу, полную окурков.

– Кууда? Стооой, юноша бледный со взором горящим! Не тронь моих бычков, будучи в хорошем настроении, я люблю их докуривать. А сейчас я поела и ушла в нирвану, – мальчик бросил пепельницу обратно на стол и больше не появлялся. Счет нам принес суровый метрдотель. Пока Андрей расплачивался, я пыталась найти для себя ответ на вопрос, почему это метрдотели всегда суровые, швейцары усатые, официанты подобострастные, а горничные пышные.

– Возьмите меня под руку, – прошептала я Андрею, вставая. – И не вздумайте оглядываться. Выходим, садимся в машину и сматываемся. Полагаю, если мы поторопимся, на сегодня слежка закончится. Они еще не доели мороженое и не расплатились, поэтому у нас есть блестящий шанс оторваться. И нежнее, нежнее. Смотрите мне в глаза и не забывайте придерживать за талию. Показать, где талия?

– Уж в этом я разберусь.

– Куда?! Выше талия, а то, за что вы держитесь, – переходная зона между талией и… – Я запнулась.

– И? – заинтересовался Андрей.

– И ногами, Андрей Николаевич. Кстати, мы уже вне наблюдения. Убирайте-ка ваши руки с переходной зоны. Пора ехать.

В машине меня распирал жуткий смех – было сложно удержаться, глядя на трагическое выражение лица Андрея.

– Спасибо за чудесный вечер, – у него это прозвучало немного иронично.

– Это вам спасибо, держались стойко. Половина стоимости съеденного за мной. Отдам позже. Высадите меня у ближайшего метро и езжайте спокойно спать.

– Ладно уж, подкину вас до дома, тем более что бессонница мне обеспечена. Где вы живете?

Я подумала, что жестоко будет тащить его до родителей в Митино, поэтому назвала бабулин адрес. Он застонал.

– Сами напросились на джентльменство, – я поудобнее устроилась и закурила.

Андрей тихо выругался и свернул на Ленинградку.

В окошко приветливым лучиком стучалось субботнее солнце. Утро усиленно намекало на погожий день. Я красила ресницы, а бабуля с детским восторгом взирала на это полузабытое действо.

– Кто это тебя привез вчера на «запорожце»? – У бабули все маленькие машины были «запорожцами».

– Так, знакомый. Вместе работаем.

– Представительный мужчина. Холостой? – Та-ак, началось.

– Женат, бабуля, четверо детей и жена – топ-модель, прима-балерина и лауреат Нобелевской премии.

– Тогда скоро помрет. Есть смысл ждать, – все незнакомые иностранные слова моя бабушка воспринимала не иначе как название страшной болезни с неизбежным летальным исходом. Количество будущих потенциальных сирот ее тоже не смущало, главное, чтобы присутствовало двустороннее неземное чувство. – Тебя-то любит, что ли? – поинтересовалась она.

– Безумно! Жить не может без меня! Все время плачет и умоляет о взаимности. Плачет и умоляет. Плачет и умоляет. Жалко даже, – я вдруг представила рыдающего у моих ног Андрея, и мне стало весело и одновременно немного грустно.

Картина рисовалась комичной, но в то же время не была лишена приятности. Кажется, он начинал отрицательно действовать на остатки (если хотите – останки) моих типично женских качеств. Знаете, когда я почувствовала, что его ладонь прикоснулась к моему телу, пусть через свитер, пусть по моей просьбе – неважно, мне показалось, что в ушах зазвенело, а в глазах помутнело. Ах, негодяй Фрейд… Но, слава богу, мой здоровый прагматизм и способность объективно мыслить мне не изменяли, а то я рисковала влюбиться так, как давно не пробовала. Но к чему это мне в моем возрасте и с моей зарплатой? Лишнее. Абсолютно лишнее.

«Ах, как порой противно мне мыслить объективно», – сказала я своему отражению в зеркале и вздохнула. Отражение ничего хорошего не ответило.

– Бабуля, меня уже нет. Папа позвонит, скажешь, что еду на машине, поэтому буду поздно.

Мне стоило многих трудов завести старенький «москвич», доставшийся мне в результате широкого жеста моего родителя. Наконец-то он зафырчал, заплевался, и мы присоединились к тысячам других шизофреников, именующих себя автовладельцами.

До предков (или, как нынче принято говорить, шнурков) я доехала часа за четыре. Мое умение жать на педали и крутить баранку радовало только мою бабулю. Всех прочих оно повергало в ужас. Я либо ползала по дорогам заболевшей черепахой, либо, наплевав на все, включая свое блестящее будущее, давила на акселератор с озлобленностью старой девы. В каждом из двух случаев я представляла помеху для других водителей, ужас, летящий на крыльях ночи, для пешеходов и постоянную статью доходов для гибэдэдэшников.

– Доехала, ну и ладно, – мама перекрестилась, – кушать иди.

– Не хочу, что нового?

– Отец в командировке, а твой брат опять нашел новую девицу.

Моя мама очень трепетно относилась к пассиям братца. На моей личной жизни предки давно уже поставили крест, и не один, поэтому все у нас дома крутилось вокруг брата и его «девиц». Все бы ничего, но девицы требовали от братца внимания, а внимание требовало текущего финансирования. А это бремя почему-то ложилось на мои плечи.

– Что за девица? Мама, папа кто? Где учится? – Мое любопытство было вполне объяснимо. Название школы или колледжа, профессия мамы и папы, возраст и увлечения «девицы» играли существенную роль в определении объема инвестиций. Я давно мечтала, чтобы братец познакомился с хорошей девочкой лет тринадцати из нормальной школы с нормальными родителями. Так нет же. То его на дочь депутата Госдумы потянуло. То с танцовщицей из «Тодеса» замутил. А недавно так вообще отмочил: у девочки папа – посол дружественной державы, мама – титулованная особа, а сама девочка какая-то вундеркиндиха-художница. На день рождения дарили ей кисти. Ушла моя зарплата полностью, зато вундеркиндиха целый день была счастлива и одаривала моего братца вниманием и любовью.

– Не знаю, что за девица. Они пошли на ипподром, кататься. У девочки там своя лошадка.

Я схватилась за сердце. А потом на аэродром пойдут, да? Полетать на собственном реактивном самолете. Нет, блин, на новый двигатель у меня зарплаты не хватит.

– Мне никто не звонил? – немного успокоившись и плотно закусив, спросила я.

– Ой, знаешь, звонил этот твой стоматолог и какая-то девушка. А… Ольга Шпитко, кажется…

Надо же… С чего бы это Шпитко нарисовалась? Мне даже стало любопытно. Мы с Ольгой никогда в подругах не ходили, так «здрасте – здрасте, как дела». Хм.

Глава десятая

(Он, она, фауна и никакой флоры.)

Конечно, идея встретиться в воскресенье опять исходила от меня. Толчком послужил тот самый звонок Ольги Шпитко. В субботу вечером она таки перезвонила. Ей вдруг, видите ли, захотелось узнать, как у меня дела. То есть если до этого ей было абсолютно все равно, занимаюсь ли я по выходным альпинизмом или шляюсь по притонам, то в эту субботу ее прямо-таки расперло от желания выяснить мои планы.

– Хочешь пригласить меня в Париж на пару деньков или просто проверяешь, дома я или провожу вечер с вашим драгоценным Андрюшей?

Она отнекивалась, отказывалась и в конце концов призналась, что получила задание выяснить, что я делаю в этот вечер и на следующий день. Похоже, против меня создалась мощная коалиция. Ну что ж, берегись, вражеский блок!