3 ангела и половинка (СИ), стр. 28
Забыв уже о всякой церемониальности, ворвалась в личный кабинет Айрона. В то время, он сидел за рабочим столом и пером, обмакнутым в чернило, подписывал документы. Возле него стоял его советник в синем мундире с зеленой лентой через плечо Адолис Багнлинг, и, занеся реки за спину, внимательно наблюдая, напоминая строгого учителя стоящего над недоученым учеником, ожидал документов, которых на подпись накопилась целая куча.
Занеся с собой в кабинет шум, захлопнула за собой двери, быстро прижавшись к ним, а руки положила за спину. Прорычала:
- Ваше величество!
Меня растеряло, что он находился в кабинете не сам. Я пришла к нему, чтобы разобраться и не собиралась отступать, если даже после моих некоторых возможных резких и грубых высказываний меня соизволят сослать на виселицу или еще куда там, и считала, что лишние уши будут нам не к чему.
Удивленный таким моим неожиданным появлением, Айрон отклонился от работы. Потянулся из-за стола, и спросил:
- Миледи Немфея, что случилось?
Адолис Баглинг также не был лишен удивления. Но он оказался более сдержаннее. Затаил дыхание, застыл на месте, в точно том же положение, что и стоят ранее до моего появления, повернувшись к рабочему столу, руки за спину, голова прямо. Лишь взгляд – на меня. Шокирующий, удивленный.
- Ваше величество, я пришла к вам. Моей выдержки больше не хватает.
Видимо, он подумал о чем-то другом, потому что, приятно улыбнулся.
Толкая меня в двери, в кабинет ворвался Квенсент. Я отскочила в сторону, чтобы не повредить спину ударом дверей, и дать дорогу Квенсенту свободно войти.
- Ваше величество, извините, - сказал он с уклоном, увидев возле Айрона Адолиса Баглинга, включив свою наигранную вежливость, все же, недружелюбие Айрон с Квенсентом проявлялось лишь когда они оставались тет-на-тет, а при всех Квенсент был личным и очень послушным слугой Айрона. Что весьма ценилось в замке. Его сравнивали по равенству чуть ли не с дворянином. Он практически всегда должен был сопровождать своего господина, включая участие в балах, оттудого и такая популярность у женского пола, выполнять особые задание, хранить особые секреты, например, как обо мне.
Айрон догадался, что дело особой важности и деликатности, и попросил Адолиса Баглинга удалится с кабинета. Он, аккуратно сложив подписанные документы в кожаную твердую папку, откланялся и вышел, мягко и почти бесшумно прикрыв за собой дверь.
И здесь началось самое интересное.
- Ваше величество, - протянула я, подступаясь к Айрону, покачивая головой, натачивая коготки. Отчего-то мне хотелось защитить Квенсента, а больше всего впиться в шею руками Айрону, и задушить его. Отчего-то я испытывала к нему адскую ненависть.
- Доброе время суток, Миледи, - обратился с приветной улыбкой на губах Айрон, и все же чуть остерегаясь моей пылкости гнева.
- Мне сегодня не до любезности, Ваше величество. Я пришла к вам, чтобы поговорить об этом, - ткнула пальцем на ошейник на Квенсенте, но Айрон посчитал, что я тыкаю на всего Квенсента.
- О Квенсенте? – удивленно, из чего бы такой простой человечек заслуживает такого особого внимания.
- Нет. Об этом, - подойдя ближе к Квенсенту, и ткнула пальцем прямо в ошейник, - Я понимаю, что Квенсент ваш поданный, но это еще не повод одевать ему ошейник. Он вам не животное. Немедленно снимите его с шеи! Я приказываю! – закричала, не сдерживая эмоций.
- Ты приказываешь?! – удивился Айрон, округлив глаза, никто еще доныне не осмеливался приказывать ему, королю. Затем он резко расхохотался, - А я-то думаю, к чему здесь все балады. А оно оказывается, ошейник. Ха-ха!...Миледи, он сам пожелал себе его надеть на шею, и сам решил стать моим слугой.
Мои негативные эмоции – вспыльчивость, гнев, злость, желание драки и убийства, мгновенно испарились. Не веря словам Айрона, медленно повернула голову назад к Квенсенту, и с дрожащими веками, растерянными глазами, посмотрела на него.
- Это правда? – шепотом спросила у него я.
Квенсент соглашаясь и стыдясь, молчаливо кивнул головой.
Я повернулась к Айрону, и мое лицо мгновенно покраснело. Я была виновата перед ним. Обмолвила его зря. Сделала злодеем. Руки задрожали. Пришлось сжать в кулаки. Стыдясь показать лицо королю, опустила низко голову, и сделала низчайший реверанс.
- Простите меня, если сможете, молю, Ваше величество. Я ничего не знала, - трепетным и слабым голосом сказала я.
Айрон скромно улыбнулся. Ему было приятно наблюдать за мной такой. Униженной. Растерянной. Взволнованной.
- Миледи, подымитесь. Мне не за что вас прощать, - продолжая внимательно наблюдать, что же я сделаю дальше, мгновенно превращусь в черную розу, или далее буду продолжать притворяться белой нимфеей.
- Нет. Я не могу, - кивая головой, оставаясь белой нимфеей.
Айрон подошел ко мне, и положил указательный и средний пальцы под подбородок, заставил поднять голову. Потянул еще выше, и я выпрямилась. Реверанс закончился. Он неотрывно посмотрел в мои глаза, я в – его, и почувствовала, что они меня заколдовывают, относят в какую-то обитель рая. И здесь я вовремя сумела сдержаться, и пришла в себя. Резко посмотрела в левую сторону, к Квенсенту. Айрон расстроенно убрал руку с подбородка и отошел обратно к столу.
Я подошла к Квенсенту. Взяла его за предплечье, даруя ему часть своего доверия, посмотрела в его ни чуть не уступающие по холоду Айрона взгляду глаза, и спросила:
- Но, если ты сам захотел его одеть, почему не хочешь его и снять? Ведь никто же со слуг ошейник не носит.
Мой голос звучал, не как вопрос, а как мольба, просьба, снять с шеи ошейник.
- Не беспокойся. Осталось недолго и я его сниму, - заверил меня Квенсент, намекая на свой срок службы у Айрона, и убрал мою руку со своей.
Его поступок показался мне настолько грубым, что я даже обиделась.
И так плохое настроение ухудшилось еще более. Повернулась к Айрону, сделала легкий реверанс, и обратилась со словами:
- Ваше величество, разрешите мне откланяться. Сегодня я очень нагрешила в вашем обществе, и мне неловко больше в нем оставаться. Я отправлюсь в свою комнату. И искуплю свою вину тем, что останусь в ней до конца ночи, и пропущу наше сегодняшнее с вами чаепитие.
Айрон недовольно дал соглашение, входя в мое положение. Он прочел его по моему лицу: растерянное, стеснительное, покрасневшее, сейчас мне уж точно было не до мужской компании.
- Хорошо, - заложил руки в замке на груди, - Отправляйся в свою комнату, Миледи. Можешь заниматься, чем хочешь. Тебе еще понадобиться Квенсент или я могу оставить его себе?
Квенсент с последними словами клацнул зубами и сжал руки в кулаки. Ему не нравилось, когда к нему обращались, подобно вещи. Он требовал к себе человеческого уважения и отношения. Не удивительно, что это же не понравилось и мне. Сказала:
- Нет. Не по-на-до-би-тся. Ваше величество, разрешите супротивиться вам снова? Почему вы относитесь к Квенсенту настолько жестоко? Между прочим, он для меня не слуга, а друг.
Слово «друг» заставило сердце Квенсента содрогнутся. Он почувствовал во мне прежнее, родное. Когда я для него была больше, чем подруга, а была, как сестра.
Айрон рассмеялся.
- Между господином и слугой не может быть чувств дружбы.
- Может! – твердо и решительно, - И я это доказала. И если вы будите продолжать оскорблять Квенсента, то я, обещаю, я буду за него мстить.
- Вы мстивая? Ха-ха! Что-то не верится.
- Ваше величество, не знаю почему, - схватилась за грудь и сжала, - Но в глубине души, я чувствую, что дружба для меня все. И ради дружбы я готова на все…Прощайте, Ваше величество, - сделала реверанс, - Прощай, Квенсент, - кивнула головой в его сторону.
И удалилась гордо с кабинета.
Ночь лишь только начинается…
Ночь 6
САПФИР
Айрон и Квенсент ненавидели друг друга, но когда доходило дело до меня, они загрызали обиды и объединялись. Ради моего спокойствия договорились, что город будет для меня закрытым местом. Я должна буду жить в безопасности, в своей золотой клетке, замке Распятье. Ничего не знать о деяниях Айрона. И не знать даже о том, что находиться в стране Гелиас. Но да вот, однажды в замке стали бродить слухи. Они, касались не лишь меня, неоткуда появившейся Темной леди, которая больше походила на силуэт смерти, нежели на силуэт светской дамы: улыбчистой на все тридцать два зуба, в ярком наряде, прическе а-ля Помпадур и игриво прикрываясь веером. И я совершенно не то, что, хотела казаться особенной. Я просто чувствовала, что это мое яство и просто подражала ему. Последний слух успел перелететь цепь сорока семи дней. Ведь, как известно, слухи столько только и живут. Блуждая по коридорам в сопровождение Квенсента, случайно и себе подслушала разговор служанок, продлевающий слух, о том, что в горах есть сапфир размером больше с ладонь. Это меня очень заинтересовало. Настолько, что даже появились искорки в глазах. Прорвались былые искорки воспоминаний, как я часто поднималась вместе с Квенсентом в горы в поисках очередного драгоценного камня. Но это были не сюжетные картинки, а ощущения. Приятные, бьющие в голову, нагревающие до теплоты ладони, заставляя действовать.