Повелитель тьмы, стр. 38
Наконец она тряхнула головой и произнесла с деланой улыбкой:
— Если хочешь, теперь я расчешу тебе волосы, Элис. Прости, что я поспешила отослать Мадлен, но она сегодня была такой неловкой. У меня после нее голова болит.
— Но прежде ты должна рассказать мне, что случилось. О чем вы шептались с Мадлен? Мне кажется, она чем-то сильно напугала тебя. Чем?
— Ничем.
— Лгать грешно, Клер, — тихо напомнила Элис.
— Как и целоваться со своим братом, — парировала Клер.
— Это его вина, не наша. Так что сказала тебе Мадлен? Ричард распространяет о нас какие-нибудь гнусные сплетни? С него станется. Но если он посмеет…
— Ричард здесь ни при чем. И я ни при чем тоже.
— Тогда в чем дело?
Клер схватила сестру за руки и усадила ее рядом с собой на кровать.
— Ты уверена, что по-прежнему хочешь стать женой Саймона Наваррского? — спросила она.
Элис изо всех сил старалась сохранить спокойствие.
— Ты опять об этом? Кто-то из нас должен был стать его женой, и мы выяснили, что, в отличие от меня, ты с этим не справилась бы.
Клер прикусила нижнюю губу.
— А может быть, все к лучшему, — задумчиво сказала она. — По крайней мере, ты будешь избавлена…
— От чего я буду избавлена, Клер? Какие еще вести? — воскликнула Элис, начиная волноваться. — Что-нибудь случилось с лордом Саймоном? Он ранен?
— Не совсем, — ответила Клер.
— Да можешь ты объяснить мне толком, что случилось?
Элис почувствовала себя плохо. Новости навряд ли обещали быть радостными.
— Как выяснилось, рука — не единственная поврежденная часть тела лорда Саймона Наваррского.
Элис непонимающе посмотрела на сестру.
Он кастрат, — добавила Клер.
Глава 14
Саймону Наваррскому не потребовалось много времени для того, чтобы обнаружить, как странно поглядывают на него все вокруг. За ужином он сидел рядом с лордом Ричардом и, по своему обыкновению, почти ничего не ел и вдруг начал ловить на себе внимательные взгляды. Обычно обитатели замка избегали смотреть на него, опасаясь, что Саймон может сглазить их, но сегодня даже самые трусливые слуги откровенно пялили на него глаза. Наконец он припомнил во всех подробностях свой разговор с сэром Томасом и все понял.
Два года, проведенные им в Соммерседж-Кип, Саймон прожил без женщины, но это не давало основания говорить о том, что он не мужчина. Теперь же слухи о его неполноценности распространяются по замку со скоростью лесного пожара, и вполне возможно, что они успели уже дойти до Элис. Возможно, она даже обрадуется тому, что ей не грозит стать женой чародея в обычном смысле этого слова, но радость ее будет преждевременной.
Даже лорд Ричард как-то странно посматривал сегодня в сторону Саймона, хотя и не говорил ни слова.
Ужин показался магу бесконечным. Когда возле стола появились приглашенные откуда-то музыканты и жонглеры, Саймон решил, что с него довольно, тем более что Годфри наверняка успел уже перенести в башню все необходимое для работы. Теперь можно отправиться к себе в комнату и заняться составлением смертельного яда, что, как известно, требует тишины и внимания.
Мысли его вновь обратились к Элис. Саймон подумал, что избавиться от назойливых дум об этой женщине легче всего одним способом: уложить ее в постель и сделать настоящей женщиной. Она стала занимать слишком много места в его жизни, и это мешало ему сосредоточиться.
Ричард отпустил Саймона из-за стола без возражений, даже, казалось, с облегчением. Как и большинство мужчин, он считал своим самым главным достоинством то, что было у него в штанах, и присутствие рядом с собой человека, у которого там было непонятно что, он полагал в некотором роде унизительным для себя.
Что же касается Саймона, то он был рад так легко отделаться от бесконечного застолья.
К ночи ветер усилился. Он завывал под крышей, свистел в узких прорезях бойниц. Саймон стоял возле окна, невольно ища взглядом окно спальни Элис. Там еще горел свет. Час не слишком поздний, а сестрам наверняка нашлось о чем поговорить после такого насыщенного событиями дня, как сегодняшний. Было бы странно, если бы слухи о том, что Саймон — кастрат, до сих пор не дошли до Элис.
Саймон глубоко вздохнул и повернулся спиной к окну, к Элис, и направился к рабочему столу, расправляя обе руки — и здоровую, и покалеченную. Сегодня он должен составить снадобье. Отдавать ли его в руки Ричарда, когда оно будет готово, он еще подумает — позже.
Саймон откинул со лба волосы, закатал повыше длинные рукава. Теперь осталось сосредоточиться и выбросить из головы все посторонние мысли, и прежде всего — мысли об Элис.
— Кто он?
— Кастрат. НЕ мужчина. Вроде евнуха, — пылко пояснила Клер. — Надеюсь, ты слышала о том, кто такие евнухи?
— Слышала, — неуверенно кивнула Элис и спросила:
— А почему ты так решила?
— Он сам сказал об этом сэру Томасу.
— Сэр Томас не тот человек, чтобы распускать сплетни.
— Их разговор слышали слуги.
— И что же сказал лорд Саймон? «Да, между прочим, у меня нет того, что отличает мужчину от женщины?»
— Ты мне не веришь?
— Верю, что тебе это сказали. Но в то, что это правда, — не верю, — спокойно заявила Элис.
— Но ведь если это действительно так, то все просто замечательно! Ты тогда не умрешь от родов, не станешь исполнять прихоти этого… человека…
— Но христианский долг предписывает жене исполнять желания своего мужа, — заметила Элис. — И рожать ему детей, хотя это всегда связано с риском.
— Ты можешь расторгнуть помолвку. Брак заключают для того, чтобы рожать детей и тем самым продолжать род человеческий, а поскольку с кастратом это невозможно…
— Бывают еще и браки по расчету, не забывай об этом, — жестко перебила сестру Элис.
— Моли господа избавить тебя от этого.
Элис резко поднялась с кровати и обняла себя руками за плечи — то ли ночь была такой холодной, то ли это был просто озноб.
— Я всегда считала, что кастраты не похожи на мужчин. Они становятся плаксивыми, говорят тоненькими голосами, полнеют. Про Саймона Наваррского такого не скажешь.
Клер тоже встала, поправила свои пышные золотистые волосы.
— Если сомневаешься, то почему бы тебе не спросить об этом его самого? — сказала она.
— Возможно, так я и сделаю, — ответила Элис, направляясь к двери.
— Элис! — испуганно окликнула ее Клер. — Но не собираешься же ты…
Но Элис уже не было в спальне.
Из Большого зала доносился шум — там все еще продолжалось застолье. Элис старалась держаться в тени, неслышными шагами пробираясь к комнате чародея. Ей было холодно. Вскоре музыка и голоса за ее спиной стихли и только ветер уныло завывал в щелях бойниц.
«Я, наверное, сошла с ума», — думала Элис.
Это и впрямь казалось безумием — прийти к магу и спросить его напрямую: «Скажите, Саймон Наваррский, вы настоящий мужчина или нет?» Ведь одно дело показывать свою храбрость сестре и совсем другое — на САМОМ ДЕЛЕ задать магу этот вопрос.
Но Элис надоело быть серой тихой мышкой. Она устала от бесконечных пересудов и слухов. Она устала от лжи.
Однако то, что говорили о Саймоне, могло оказаться и правдой. Элис остановилась и прислонилась спиной к холодной каменной стене, обдумывая такую возможность.
Что ей делать в этом случае? Расторгнуть помолвку, как советует Клер? Ведь если Саймон — кастрат, она навсегда останется девственницей. Несмотря на то что она выросла в монастыре, Элис все-таки кое-что знала о том, что должно происходить между мужчиной и женщиной. А оказавшись в Соммерседж-Кип, она смогла все увидеть своими глазами. Пьяные рыцари проделывали это со своими дамами в темных углах Большого зала прямо во время ужина, а слуги — под крепостными стенами или за конюшней. Мысль о том, что и они с Саймоном Наваррским будут заниматься тем же самым, одновременно пугала и возбуждала Элис.