Улан 4 (СИ), стр. 60

О ситуации с Англией император размышлял достаточно часто и старательно гнал от себя мысли, что его планы могут и не выдержать столкновения с реальностью. 'Технически' он имел все шансы выиграть Битву за Англию. Пусть у него меньше флот — но корабли гораздо лучше, а про людей и говорить не приходится… С армией дела обстоят ещё лучше. Да чего там попусту говорить: привычное английское оружие — Блокада торговли, оказалась оружием обоюдоострым и в данной ситуации принесло англам больше проблем, чем славянам.

Но проблема в том, что масоны и прочие тайные общества, встали против него очёнь жёстко, отбросив извечные междуусобные интриги. А это капитал, это связи по всему миру, 'спящие' агенты в самых неожиданных местах… По сути, Битва за Англию станет решающей и противостоять ему будут не только англичане, но и немалая часть французов, итальянцев, венецианцев, голландцев и многих других.

Кто?то будет сражаться за некую условную 'Родину', оболваненный масонской пропагандой и искренне считающий его Воплощением Зла. Другие будут сражаться за Образ Жизни: право грабить другие народы безнаказанно, иметь рабов, заниматься запрещённым в Империи ростовщичеством. Ну и конечно же — безликое и без инициативное большинство, которое можно просто поставить в строй, не спрашивая согласия.

Битва пока откладывалась — стороны копили силы. Напасть сейчас? Общество не получило пока должную дозу пропаганды, моряки не освоили толком захваченные турецкие корабли, как не освоили ещё акваторию Средиземного моря, армия не восстановилась… Но к сожалению, противник тоже не дремал.

Император боялся не столько вооружённых столкновений, сколько неожиданных ходов — эпидемии чумы, уничтожения его родных убийцами и всего в том же духе. Откровенно говоря, если бы не экстрасенсорные способности как его самого, так и сыновей — и в первую очередь 'чтение' эмоций, шанса в противостоянии у него просто не было бы. Но даже так, даже с прекрасными спецслужбами… Уверенности в Победе не было.

Постепенный переход в университетах с латыни* — в то время в университетах Европы преподавание велось по большей части на латыни. Мера эта вынужденная: как я уже упоминал, одних только немецких наречий — языков было десятки, да и в других странах с пониманием друг — друга обстояло немногим легче. Проще говоря, латынь в те времена — это как английский сейчас, то есть язык международного общения.

Вешалась на почётное место** — тяга к красоте вообще и живописи в частности у народа всегда была велика. Однако ещё в первой половине 20–го века полиграфическая продукция была достаточно дорогой. Поэтому в домах в качестве украшений (!) можно было встретить красочные сигаретные пачки, рекламные плакатики… Да вообще всё, что угодно, лишь бы как?то радовало глаз. Представьте теперь — что такое комикс с красивой картинкой в 18–м веке… Это как картина достаточно известного художника у вас дома сегодня, никак не меньше — предмет гордости, зависти гостей… Такие 'предметы искусства' висели на видном месте не что годами, а — десятилетиями.

Уничтожали их при малейшем подозрении на нелояльность*** — как и в РИ. К примеру, Кромвель В НЕСКОЛЬКО РАЗ уменьшил население Ирландии. Да и во второй половине 19 века ситуация повторилась, но в этот раз основную роль сыграл спровоцированный англичанами голод.

Глава 5

Во Франции начали разворачиваться достаточно интересные события: Англия слишком уж увлеклась вмешательством в жизнь другого государства — настолько, что даже революционный угар уже не заслонял этот факт, французы закономерно возмутились и… Количество английских агентов в высших эшелонах власти начало стремительно сокращаться. Разными путями: некоторых линчевал на улицах разгневанный народ, других вешали или гильотинировали после приговора суда, третьи 'перекрашивались'. Были и четвёртые, пятые…

Нельзя сказать, что Британия потерпела окончательное поражение, но галлы заметно воспряли духом и Померанский решил разыграть карту 'Национального самосознания'. Риск — поскольку он тоже заметно 'откусил' от Франции… Но Англия — враг для галлов давний и можно сказать — проверенный. Тем более, что Рюген забрал у французов Эльзас с Лотарингией, которые сами же французы не привыкли ещё считать своими. Англичане же захватывали французские колонии — а это лишало прибыли великое множество акционеров; уничтожали французский флот без всякого объявления войны; перехватывали торговые французские суда и делали столь же привычные для себя вещи.

'Добил' галлов тот факт, что в Британии начали формировать части из эмигрантов — французов. Прямо об этом не говорилось, но особо и не скрывалось — эмигранты должны были пойти первым эшелоном во время английского десанта во Францию…

— Прямо так и обещают? Вернуть королевскую семью на трон, привилегии дворянам — и себе почти ничего? О Франции пекутся? — недоверчиво спросил Богуслав после слов агента, лично прибывшего из Альбиона. Агент — симпатичный валлиец средних лет, очень улыбчивый торговец рыбой, без особого стеснения пожал плечами. Без стеснения — потому что был он потомком одного из знатных валлийских родов и имел неоспоримые права на один из многочисленных королевских престолов Уэльса*. Трон был потерян ещё до прихода ненавистных англов, да и те потом не признали за его родом даже дворянских прав**. Пятнадцать лет назад он почти не вспоминал о своём происхождении и в валлийские патриотические организации входил только 'краешком'. После того, как на него наткнулся один из самых лучших агентов Трауба, потомок королей быстро уверовал в своё особое, несомненно великое предназначение и теперь являлся одной из ключевых фигур валлийского Сопротивления.

— Могут и обещать, — отпустив агента, медленно сказал попаданец сыну, припоминая действия англичан в своём времени, — 'Обещать — не значит жениться'.

— Умом?то я это понимаю, — прошипел Богуслав, — как понимаю и то, что у них нет чести. Но неужели людям не понятно, что это ложь? Ведь англы постоянно предают своих союзников…

— Людям свойственно обманываться, — философски заметил император, — да и англичане… Вернее — те, кто правит Англией***… Они далеко не дураки и умело играют на эмоциях. Обещали, но не выполнили? Ну так ситуация изменилась… Понятно, что на одной лжи далеко не уедешь… но когда она подкрепляется английскими агентами при Дворах, военным давлением, шантажом…

Злой Наследник слушал рассуждения Владимира, крепко сжимая подлокотник кресла. Когда тот замолк, Богуслав ненадолго задумался и рассмеялся зло:

— Перестарались они с ложью — слишком много и слишком грубо, концентрация излишне высока, работать метОда перестаёт.

— Не перестаёт, — вздохнул Рюген, — если только на время…

— А нам и надо на время! Вон, сам вспомни — переселенцы из Европы едут к нам, считая при этом, что ты настоящее чудовище. Перестарались… слова английские повторяют, ан веры им уже нет… Зато мы — ни разу ведь не солгали! Преувеличивали что?то преуменьшали… Но никогда не лгали! Зато теперь мы можем сказать, что луна квадратная — и нам поверят.

— Ты понял суть правильной пропаганды, — чуточку печально улыбнулся император.

На волне недовольства Жан — Франсуа Ребель перехватил власть над Конвентом и стал единоличным правителем. Его мало кто любил: слишком он был фанатичным, слишком ограниченным и не признающим компромиссов. Но в качестве переходной фигуры для консолидации французов под одним знаменем более подходящей фигуры просто не нашлось — одних выбили при бесконечных 'чистках', другие имели потенциал, но были незнакомы широкой публике.

Ребель взялся за дело рьяно, прежде всего начав наводить порядок на флоте и в войсках — как умел, то есть казнями… Но тем не менее — справился и французский флот вновь стал боеспособным. Не слишком — очень уж много специалистов было выбито благодаря англичанам.