Искупление (ЛП), стр. 13

Опустив руки на бедра Хейвен, он медленно повел ее к кровати. Он последовал за ней, когда она опустилась на постель, не прерывая их поцелуя.

Хейвен закрыла глаза, когда губы Кармина переместились на ее шею, его сбивчивое дыхание прошлось по влажным следам, оставшимся после его поцелуев. По спине Хейвен пробежала дрожь, когда он переключился на ее живот, и она глубоко вдохнула, когда его язык проник в ее пупок. Все ее тело покалывало.

Кармин действовал неторопливо, целуя и лаская каждый сантиметр ее кожи, после чего медленно снял ее нижнее белье. Ее пальцы впились в простыню, когда он поцеловал внутреннюю сторону ее бедер, удерживая их руками на месте и лаская ее плоть.

Стоны Хейвен становились громче, ее ноги дрожали, в то время как она ощущала нараставшее внутри нее удовольствие. Извиваясь, она отпустила простынь и потянулась к Кармину. Проведя руками по его волосам, она простонала его имя. Из груди Кармина вырвался ответный стон, он быстро отстранился от Хейвен, и она открыла глаза, наблюдая за тем, как он, сев, снимает рубашку.

Потянувшись к нему, Хейвен провела пальцами по его прессу, прослеживая контуры татуировки на его груди, в то время пока он расстегивал джинсы и снимал их. У Хейвен перехватило дыхание, когда она увидела, что он уже был возбужден. Она провела пальцами по дорожке волос на его животе, после чего опустила руку на его эрекцию и несколько раз погладила его.

– Ты уверена? – спросил он, опуская свою руку поверх ее.

– И кто теперь из нас двоих сомневается? – спросила Хейвен. – Ты мне не доверяешь?

Кармин улыбнулся, понимая, что она использовала его слова против него самого, и убрал ее руку. Хейвен задержала дыхание, когда он вошел в нее, наполняя одним глубоким толчком.

– Конечно же, доверяю, – прошептал он. – Я просто даю тебе шанс передумать.

– Я никогда не передумаю, – ответила Хейвен.

Сперва его толчки были медленными и нежными, сопровождающимися легкими поцелуями. Из горла Хейвен вырвались стоны, она крепко обняла его, проводя руками по мышцам его спины.

Тело Хейвен дрожало, интенсивно нараставшее удовольствие становилось все сильнее.

Спустя некоторое время Кармин ускорился, его толчки стали сильными и глубокими. Его дыхание участилось, его тело дрожало в объятиях Хейвен. Она чувствовала исходившее от него желание, в то время, пока он отдавал себя ей. Любовь, потребность, острая необходимость… у нее перехватило дыхание от чистейшей страсти, охватившей их.

Кожа Хейвен покрылась потом, ей казалось, что ее тело пылает огнем, каждый сантиметр ее плоти жаждал ощутить Кармина. Она слышала его стоны и тяжелые вдохи, он крепко обнимал ее, притягивая к себе и пытаясь тем самым бросить вызов логике – он притягивал ее к себе настолько близко, что их тела слились воедино, не оставив между собой ни дюйма свободного пространства.

Прижимаясь к Кармину, она чувствовала его пульс и неистово бьющееся сердце, заставлявшее кровь безумно быстро циркулировать по его венам.

– Твое сердце, – прошептала Хейвен. – Оно так сильно колотится.

– Ты чувствуешь его? – спросил Кармин. – Слышишь его?

– Да.

– Что оно говорит?

Улыбнувшись, Хейвен закрыла глаза.

– Оно говорит, что ты любишь меня.

– Я люблю тебя, – сказал Кармин. – Что бы ни случилось. Sempre.

– Sempre.

Тело Кармина задрожало, когда он достиг оргазма. Он поцеловал Хейвен, сделав еще несколько толчков и обнимая ее так крепко, словно от этого зависела его жизнь.

Он замер, проведя носом по шее Хейвен и судорожно вздохнув, когда его тело охватила дрожь.

– Доброй ночи, колибри, – прошептал Кармин. – Ты останешься в моих снах.

Глава 7

Сидя на нижних ступенях лестницы, Кармин опустил голову и впился пальцами в свои непослушные волосы, не сводя глаз с черной сумки с одеждой, стоявшей возле его ног. На сумке лежала старая акустическая гитара.

Из гостиной раздался звон часов, который, как показалось Кармину, длился целую вечность. Время было бессердечной стервой, неумолимо утекая оно словно насмехалось над ним. Секунда, две секунды, двадцать минут, час. Могло пройти целое столетие, ускользнувшее из виду в мгновение ока.

Грудь Кармина разрывалась от боли. Ему хотелось, чтобы она, наконец, прекратилась.

Услышав позади себя шаги, он ощутил подступающую тошноту. Он боялся того, что Хейвен проснется и застанет его на лестнице – в глубине души он предательски надеялся на то, что это все же случится и что она остановит его, несмотря на осознание того, что было уже слишком поздно.

– Я удивлен, что ты еще здесь, – сказал Винсент, проходя мимо сына. – Я думал, что ты уже уедешь к этому времени.

– Я тоже, – ответил Кармин дрогнувшим голосом, продолжая смотреть на сумку. – Она меня возненавидит. Она будет жалеть о том, что вообще впустила меня в свою жизнь.

– Когда-нибудь она поймет причину твоего решения.

Ощутив подступавшие слезы, от которых щипало глаза, Кармин сжал руки в кулаки.

– Это, блять, морально убьет ее.

– Да, скорее всего.

– Отлично, – проворчал Кармин, сердито смотря на отца. – Спасибо, ты умеешь подбодрить.

– Ты бы предпочел ложь? – спросил Винсент, приподняв брови. – Разумеется, это серьезно ранит ее, Кармин. Это неизбежно.

– Пиздец, – сказал Кармин. – Все должно было быть иначе. Не заканчиваться вот так. Мы должны быть вместе, должны убраться подальше от всего этого и просто наслаждаться жизнью. Мы хотели хотя бы раз просто, блять, пожить. И посмотри теперь, куда все это нас привело.

– Ты взвешиваешь за и против? – спросил Винсент. – Еще не поздно передумать.

– Поздно, – ответил Кармин. – И стало поздно в тот момент, когда я пошел к Салу. Она заслуживает лучшего, чем та жизнь, которую я могу ей предложить.

– Что же тогда ты хочешь от меня услышать, сын?

– Что ей будет лучше без меня, что нам будет лучше порознь.

– Хорошо, – согласился Винсент, – но кто убедит в этом тебя самого?

Этот вопрос застал Кармина врасплох. Многозначительно посмотрев на отца, он попытался подыскать нужный ответ, дабы облегчить свое беспокойство, однако мысль о том, что ему придется покинуть этот дом без Хейвен причиняла куда большую боль, чем Кармин когда-либо мог представить.

Распахнувшаяся входная дверь прервала ход его размышлений. Зайдя в дом и заметив Кармина, Доминик замер и, прищурившись, захлопнул за собой дверь. Он редко выходил из себя, но в те редкие моменты, когда это случалось, он становился непредсказуемым – зачастую, его слова ранили ничуть не меньше, чем кулаки Кармина.

– Смотрю, ты еще не успел ее бросить, – заметил Доминик.

Слова брата серьезно задели Кармина.

– Оставь его в покое, Дом, – вмешался Винсент. – Ты только усугубляешь ситуацию.

– Усугубляю?! – с удивлением воскликнул Доминик. – Кто-то же должен удержать его от совершения самой большой ошибки в его жизни. Она – самое лучшее, что вообще случалось в его жизни!

– Думаешь, я не понимаю этого? – разозлился Кармин. – Она заслуживает свободы выбора!

– Так почему тогда ты отнимаешь у нее это право? – спросил Доминик. – Ты делаешь это для того, чтобы она была вольна выбирать то, что пожелает, и при этом сейчас ты решаешь за нее!

– Я не могу допустить того, чтобы это решение стало для нее первым: чтобы она выбирала между своими мечтами и мной. Как я вообще могу у нее об этом спрашивать? Она все время волнуется обо всех, кроме себя, потому что все эти мудаки сломили ее. И я буду точно таким же, как и они, если попрошу ее выбрать меня! Но она должна определиться в этой жизни самостоятельно, она заслуживает этого, независимо от того, осознает она это или нет.

– Ничего глупее в своей жизни я еще не слышал, – сказал Доминик. – Ты вообще слышишь, что говоришь? Какое право ты имеешь решать за нее? Потому что тебе кажется, что тебе виднее? И как это ты вообще снизошел до нее?

– Пошел ты! Возможно, она хочет быть со мной, но я – не тот человек, с которым она должна быть.