Я убил Мэрилин Монро, стр. 19
С утра в синагоге было душно. Никто не решался включить кондиционер: боялись, что свет может опять погаснуть. Я включил кондиционер, и свет не погас. В офисе я объяснил Хае, что, как сказала миссис Кроцки, летом, когда жарко, горячий кофе пить не следует, а значит, бачки для кофе можно не включать, а когда холодно и хочется горячего кофе, кондиционер не нужен. Таким образом, включать одновременно бачки и кондиционер не нужно. В офис вошел президент Шали, и я объяснил ему то же самое. Потом я объяснил это Раби, а потом и самому Ицхаку, заведующему кухней. И все согласились с доводами миссис Кроцки. Для проверки я включил один бачок для кофе, и свет не погас. Оказывается, для одного бачка мощности хватало. На всякий случай для проверки я включил и второй бачок, и во всей синагоге свет погас. Я выключил один бачок, повернул на один щелчок предохранитель, и свет опять зажегся. Таким образом теперь все убедились, что одновременно с кондиционером можно включать только один бачок. Пришла миссис Кроцки, и Хая подробно изложила ей ситуацию с кондиционером и бачками. Когда я садовыми ножницами подстригал хвойные кусты перед синагогой, ко мне подошла миссис Кроцки и сказала, что завтра после работы я могу прийти к ней исправить пазы оконных рам. Было ясно, что завтра к ней приезжает Наоми.
В этот же день я на сабвее отправился в Бронкс. Забор из железных сеток. У ворот белый транспарант с красными буквами: Подержанные машины. Прохожу через ворота. Тесные ряды действительно подержанных машин. Все они хорошо вымыты. Чистые стекла блестят. Останавливаюсь у помятой импалы. Тут же ко мне подходит высокий тощий негр. – Чем могу быть полезен, сэр?
– Сколько? – спрашиваю я.
– Все цены на ветровых стеклах, сэр, – и он указывает на ветровое стекло. Надпись: 700. – И он подтверждает вслух: – Семьсот баксов.
– А настоящая цена? – спрашиваю я.
– Пять тысяч, сэр. Это мы продаем со скидкой. – Негр открывает дверцу, поясняет: – Салон как новый. И радио в порядке. – Но я, даже не взглянув на панель управления, говорю:
– Подними капот. – Негр поспешно поднимает капот. – Мне было достаточно одного взгляда, чтобы сказать:
– Закрой капот и больше никому это не показывай. – И я пошел вдоль второго ряда машин. Негр следовал за мной. Я повернулся к нему, сказал:
– Вот что. Мне нужно чтобы внутри было место человек для шести. А в каком состоянии салон, это мне по хуй. Но чтобы мотор был в порядке. Понял?
– Окей. – И негр повел меня к следующему ряду. Помятый «линкольн». Корпус – два с половиной миллиметровая сталь. На таком не то что «фольксваген», но и вэн можно сшибить. Не открывая дверцы, негр поднимает капот. Много замененных деталей. С карбюратором явно поработали. На ветровом стекле – 2999. Спрашиваю:
– На ходу?
– На полном. Хотите испытать?
– Хочу.
– Права есть? – Вынимаю из кармана права, показываю из своей руки. Негр отбегает к трейлеру, кричит подручному. Из трейлера выходит метис с канистрой и переливалкой бензина. Сажусь за руль. Рядом садится тощий негр. Объезжаю квартал. Карбюратор отрегулирован. Прислушиваюсь к шуму мотора. Спрашиваю:
– А если за две с половиной?
– Цены назначает хозяин, – отвечает негр. В былые времена таким наглым черным били морду. Теперь другое время, тем более для меня. Все это устроили покойные братья Кеннеди, хотя сами терпеть не могли черных. Но для Джека и Бобби главное было в голосах, а черные хорошо платят голосами, евреи тоже. Кеннеди это усвоили, что и сказывалось на выборах. На Дигане набираю скорость. Тощий негр спрашивает:
– Вы куда, сэр?
– Стамфорд. Это не далеко. За час доедем. Если тебе не по пути, могу ссадить. – Тощий негр смотрит на меня, выпучив глаза. Я с улыбкой поясняю: – Называется юмор, – и поворачиваю обратно у Кросс-Бронкса. Негр тревожно и заискивающе улыбается. Спрашиваю: – А если кешем? – Негр что-то обдумывает. Спрашиваю: – Могу я сейчас поговорить с хозяином?
– Хозяин будет только вечером.
– А ты можешь продать сам, без хозяина?
– А я сам продаю. Это моя работа.
– Так что насчет цены? Кешем. – В конце концов я оставил пятьсот долларов тощему негру в аванс с уговором, что в субботу вечером я уплачу еще две тысячи и заберу машину.
Глава 6. Все уже привычно
В синагоге справляли бармицву. Это у евреев такой праздник, когда мальчику исполняется тринадцать лет, и он посвящается в таинства еврейских обрядов и получает равные права со взрослыми евреями. В древности после бармицвы мальчик получал право официально жениться. В спортивном зале я расставил столы и стулья. Женщины украшали зал цветными шариками и плакатами. Ицхак со своими помощниками подростками раскладывал на столах угощение, а я зашел в переполненный народом мэйн шул послушать, как мальчик тонким дискантом нараспев и с завываниями читает по торе нужный текст. Потом я помогал Ицхаку расставлять на столах горячие блюда, прикидывая в уме во сколько обошлось хозяевам бармицвы это угощение. Вместе с оформлением, надувными шариками, наемными музыкантами и официальной платой за обряд получалось около двух тысяч. В спортивный зал ворвались несколько мальчиков, стали с криками бегать и хватать со столов куски тортов и фруктов. Пришлось их как следует шугануть, иначе дети до торжественного ланча разрушат весь настольный дизайн. И я запер изнутри двери спортивного зала. Молитва еще не кончилась, но дети в нетерпении толпились у дверей. Когда они особенно сильно дергали ручку двери, я через стеклянное окошко в дверях показывал им кулак. Молитвенный обряд закончился, я отпер дверь, и толпа евреев хлынула в спортивный зал к празднично убранным столам. Люди весело здоровались со мной, многих из них я уже знал по именам. Миссис Кроцки среди них не было, это означало, к ней приехала дочь Наоми. Веселое торжество должно было продлиться часа на три. Я сказал Ицхаку, что приду убрать зал, когда все гости разойдутся.
По дороге к миссис Кроцки я зашел в строительный магазин купить белила, кисти и скипидар. Надо было покрасить торцы оконных рам в гостиной миссис Кроцки. А главное, надо было подкрасить номера для «линкольна». Номер под передним бампером следует крепче закрепить, при столкновении с «фольксвагеном» он может отломиться и остаться на дороге как вещественная улика. Тощий негр в Бронксе даст мне временный номер, который следует заменить. Это надо будет проделать в тот же субботний вечер на каком-нибудь пустыре южного Квинса, а потом отогнать «линкольн» в Бруклин поближе к моему дому, чтобы с утра быстрее до него добираться.
Дверь мне открыла миссис Кроцки, а за ее спиной тут же показалась смущенно улыбающаяся Наоми. По случаю бармицвы на мне вместо рабочей одежды была свежая рубашка и костюмные брюки. Обе женщины, вероятно, решили, что я прилично оделся ко встрече с Наоми. После приветствий миссис Кроцки сказала, указав на мой мешок с инструментами:
– Ты пришел исправить раму. Это грязная работа. Почему ты в праздничной одежде? – Было понятно, что миссис Кроцки вызывает меня для какой-нибудь грязной работы, и я должен быть здесь в рабочей одежде на тот случай, если на лестнице меня увидит кто-нибудь из соседей миссис Кроцки, чтобы никто не заподозрил, что я хожу сюда ебать Наоми. Я объяснил:
– Сегодня в синагоге бармицва, и я помогал обслуживать гостей.
– У кого бармицва? – поинтересовалась миссис Кроцки.
– Заказывал мистер Рэзник. – Пока я стамеской отскребывал старые слои краски с торцов рамы в гостиной, миссис Кроцки расспрашивала меня, какое было угощение на бармицве. Я перечислял: голубцы, гуляш в грибном соусе, два вида кугеля из лапши, кугель картофельный, свежие овощи, мясо с фасолью, еврейское название этого блюда я забыл, миссис Кроцки подсказала: чолэм. Потом пошло перечисление десертов: пирожные эклеры и наполеоны, торты фруктовые и шоколадные, персики, ананасы, груши, дыни, виноград двух сортов, лесные ягоды. Миссис Кроцки внимательно выслушала, сказала: