Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня!, стр. 43

Днем и ночью — «давай!» Ни свет, ни заря, а она уже тут как тут «давай!» На столе, под столом, на окне, под окном, на люстре — давай! Подробности из приличия опускаем, Искушенный Читатель представит сам.

Прошел месяц. Бел Амор начал усыхать на глазах. Нос обострился, глаза ввалились, взгляд потух, кожа обвисла, ребра торчали. Начиналась дистрофия, его вес уже не соответствовал договорному, а это прямой убыток. Что делать? Наконец Бел Амор придумал:

— Сегодня секс в бегемочьем чемодане.

— Давай! — воскликнула Генофонда. — Но как это?

— Сейчас покажу. Залезай.

Когда Генофонда залезла в чемодан, Бел Амор быстро захлопнул крышку, защелкнул замки, проткнул кинжалом дыру, чтобы могла дышать, стянул из кошелька императрицы энную (небольшую) сумму карданвальских конвертируемых дублонов и, не разводясь в четвертый раз, первым же вечерним рейсом (путая следы — мимо Кубла комаров через Сигму Сигизмунда на Бету Бетельгейзе, потом на ближайший Угол, потом огородами до Малой Медведицы, — а там уже рукой подать) удрал на Землю. Комары Ог-го благополучно спали.

Усталая подлодка вернулась домой. Начальство взглянуло на эту селедку, прочитало краткий отчет о командировке и сказало: «Сделал дело, гуляй смело». И отправило Бел Амора в отпуск. «Отдохнешь, подумаешь, как дальше жить». Бел Амор отдыхал в Коктебеле, набирал вес, отрастил животик.

Летними черно-синими ночами взбирался на Кара-Даг, смотрел в карманный телескоп, находил кривые суставы созвездия Карданвала и громко вздыхал.

Генофонда, где ты?

Где ты, Генофонда?

Зимой Бел Амору прислали повестку с приглашением зайти на таможню — «за неявку ответчик несет ответственность» — и выдали залатанный чемодан из бегемочьей кожи, в котором находился отлитый золотой натуралистический кукиш весом в 76 с половиной кг. Это был гонорар от Генофонды — с намеком и не без злорадствия. Бел Амор набил чемодан грязным бельишком и засунул под кровать — пятая жена когда-нибудь постирает; а золотой кукиш, чтобы не платить дикого налога (и по настоятельному совету непосредственного начальства из 7-го Отдела), сдал в Казначейство, — за что и получил от того же начальства официальную благодарность с занесением в личное дело. Пообещали также премию и подтверждение в звании колопнеля, но деньги, понятно, куда-то замотали, а новые погоны спустили па тормозах.

Инцидент с третьим разводом был исчерпан, а о четвертой женитьбе Бел Амора никто никогда не узнал, — кроме нас с тобой, Уважаемый Читатель. Будь здоров и не кашляй!

Киев, 29 мая — 4 июня 1997 г.

ВПЕРЕД, КОНЮШНЯ!

(ЗАПИСКИ НЕПОСТОРОННЕГО НАБЛЮДАТЕЛЯ)

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ

ОТ РЕДКОЛЛЕГИИ ЖУРНАЛА «ФУТБОЛ И ЖИЗНЬ ВО ВСЕЛЕННОЙ».

Главный редактор нашего журнала фройлен Гретхен фон Дюнкеркдорфф, разгребая недавно вековую пыль в архивах Футбольной Федеративной Лиги (в тиффозном просторечии ФУФЛО), обнаружила ДОКЛАДНЫЕ ЗАПИСКИ И ОТЧЕТЫ земеэса[ЗМС — на спортивном жаргоне «земеэо — Заслуженный Мастер Спорта.], кавалера «Ордена Почетного Легиона», главного тренера сборной Метрополии по футболу сэра Бел Амора. Именем Бел Амора названы малая планета в Облаке Оорта, нуль-подпространственный ледокол, а также федеральный стадион, на котором проводился исторический Матч Смерти. Для спортивных — и не только спортивных — психоаналитиков эти неизвестные отчеты от Великого Тренера, в которых он с подкупающей откровенностью описывает свои особые методы тренировок, представляют исключительный интерес; для простых футбольных тиффози отчеты Бел Амора Напомним, что в то время Бел Амор еще не был сэром; английская королева не очень-то спешила награждать этим почетным титулом даже великих футболистов,- титул сэра получили в свои времена всего лишь три футболиста: форвард Стэнли Мэтьюз, хавбек Бобби Чарльтон и голкипер Джонни Кроуфорд. Бел Амор стал четвертым сэром в истории футбола.

Отчеты являются особо лакомым блюдом (научно-технические термины и подробности нисколько не портят вкусовых ощущений, а наоборот, придают отчетам грубоватый смак простой крестьянской еды, вроде гречневой каши и черного хлеба,- надоели футбольные деликатесы); а для Издателя, который выкупит у сэра Бел Амора авторские права, эти отчеты станут верным средством к обогащению. Сам автор был приятно удивлен этой находке и при подготовке к печати дополнил «Отчеты» необходимыми примечаниями. Многостраничные математические уравнения и описания однообразных тренировок опущены по согласованию с автором — знак лакуны «…». Для футбольных гурманов и специалистов «Отчеты» будут изданы ограниченным тиражом в полном академическом варианте с подробными комментариями в обложке из дубленой свиной кожи с золотой застежкой. Заказы принимаются по адресу: «…». Все авторские права защищены.

ОТЧЕТЫ ОТ БЕЛ АМОРА ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА.

Меня, с изумлением перечитавшего собственные отчеты через 20 лет (я думал, что они навсегда сгинули в архивах Службы Охраны Среды) и знающего окончательный результат всего этого Предприятия,- меня то и дело подмывало подправить их с высоты своего сегодняшнего «знания» — уточнить, дополнить, улучшить слог. Но я вовремя понял, что, исправляя и улучшая себя, тогдашнего и незнающего, я рискую превратить отчеты, написанные кровью, потом, желчью, нервами и незнанием будущего, в обычное беллетризованное чтиво,- и сдержался. Я ведь не писатель-беллетрист. Пусть все будет как было… вернее, пусть все будет как есть… еще точнее, пусть все остается а-ля натюрель. Я только позволил себе минимальные комментарии на полях, чтобы разъяснить Читателю — да и самому себе, нынешнему,- разные умолчания, пустоты, темные места и черные дыры, которые я, тогдашний, не мог, не умел или не имел нрава точно и ясно отобразить в отчетах, чтобы не навредить всему делу и отдельным лицам. Эти поздние примечания даются в угловых скобках — «…». Ну и — ненумерованные слова и выражения, которые так свойственны всем тренерам и прорабам, я, но настоянию редактора, с болью в сердце заменил нейтрально-приблизительными словами и выражениями; о чем сожалею.

Воодушевленный своей победой редактор уже собирался (без моего ведома!) перекроить весь текст в привычном ему последовательном причинно-следственном времени и пространстве, но я вовремя обнаружил это покушение на свои авторские права и сумел убедительно разъяснить (прибегая все к тем же ненумерованным жестам и выражениям), что, вопервых, если он будет резать текст, я оторву ему все помидоры; что, во-вторых, авторское забегание в прошлое или отставание в будущее по пространственно-временной шкале, где причины и следствия то и дело менялись местами, где следствия не исходили из причин, а причины не думали ни о каких следствиях,- эта неопределенность происходила не по прихоти автора, а была присуща инфракрасному смещению именно в том пространстве-времени, в котором все и происходило; это во-вторых; а, в-третьих,- и это самое главное! — Читатель у нас не дурак, и сам прекрасно разберется, откуда и чьи ноги растут.

БЕЛАЯ ТЕТРАДЬ.

МОИ СОМНЕНИЯ В ДЕНЬ ЗИМНЕГО ПРОТИВОСТОЯНИЯ.

«Я НЕ ЗНАЮ С ЧЕГО НАЧАТЬ.

Кончается Год Дурака. Передо мной белая тетрадь в клеточку. Мой «паркер» с вечным золотым пером подтекает, пальцы в чернилах. Сейчас поздний вечер зимнего галактического противостояния. За окном шумит Шишкин Лес, в небе зависла молодая Метрополия с закрученными спиральными рукавами. Ей весело, она делает мне ручкой. Я ей помахал в ответ. Я люблю этот праздник. Так уж получилось, что я родился в этот день. С этого дня дни становятся длиннее, а ночи короче. Пальцы, пахнут спиртовыми чернилами, чернила пахнут спиртом… Это намек.