Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня!, стр. 119

Вместе с тем футбол испытывает огромное влияние других социальных явлений. В чем специфика футбола как особой формы жизнедеятельности людей, каковы взаимоотношения этой формы с другими? Какие конкретные социальные функции выполняет футбол в жизни людей? «…» Футбол — это средство воспитания характера в борьбе за выживание, в которой единственной вещью, имеющей значение, является победа. Любая группа, которая под психологическим давлением общества вынуждена принимать решения, затрагивающие интересы как отдельных членов, так и всей группы, обычно разделяется в определенное время на тех, кто «за», и на тех, кто «против». Таковой является основная модель поведения, которую можно наблюдать в современных ситуациях и которая отражает поведение болельщиков на полигоне во время футбольного матча.

Поэтому не будет преувеличением заявить, что футбол выполняет социальную функцию не только в символическом смысле, но и в качестве фактора стабилизации общественной жизни. Это особенно справедливо по отношению к проблеме агрессивности, с которой сталкивается любое общество. Футбол оказывается барометром социальной напряженности, весьма чувствительным к малейшему повышению давления, то есть он чутко указывает на социальный климат общества. Естественно, это не является назначением футбола, а лишь одной из его социологических характеристик. Совершенно очевидно, что футбол влияет на настроение людей, а опосредовано — на их трудовую деятельность. Футбол стал неотъемлемой частью культурной жизни обширнейших регионов Вселенной. Из среды популярных футболистов молодежь выбирает образцы для подражания. На высшем спортивном уровне футбольные поединки затрагивают престиж Галактик и даже, как выяснилось, судьбы целых Вселенных».

«И это обращение Отца нации к соотечественникам, которые только что спаслись от Светопреставления? (Хотя и сами этого не знали.)

В этой речи были невнятные фразы о «судьбах целых Вселенных» и о катастрофе, которую мы предотвратили, но Президент явно пытался скрыть от соотечественников цели и масштабы ПРОГЛОДА. Конгресс, отчеты, бюджет, то-се… Политика-с»

ПОСЛЕДНИЙ АБЗАЦ.

ВПЕРЕД, КОНЮШНЯ!

Пора заканчивать. Торможу. Не знал, с чего начать, теперь не знаю, как закончить. Боюсь показаться нескромным, но в последнем абзаце своих «Отчетов» я все же приведу цитату из недавно вышедших мемуаров Брагина (вот уже и Брага мемуары настрочил!): «В связи с бригадным дженералем Бел Амором вспоминаю такую прошлогоднюю сцену. Ранней осенью в один из солнечных деньков я стоял па гранитной набережной Колымаги-реки у памятника Саше Племяшину.

Хороший памятник, мне нравится,- Сашка задрал руку и держит двумя пальчиками дикое яблочко. Рядом на дворовом полигончике мальчишки играли в футбол, мимо неспешным прогулочным шагом проходил почтенный пожилой человек в расстегнутом старомодном кожаном пальто полувоенного покроя, в шляпе и с потертым портфелем, в котором, подумал я, лежала далеко не персональная пенсия. От сильного удара мяч взвился в воздух и полетел в его сторону. Пожилой человек мгновенно преобразился — сдернул шляпу с головы, выпрямился, раздвинул грудь (на лацкане пиджака сверкнул орден Почетного легиона «значит, пенсия, все-таки, персональная», подумал я), по всем правилам футбольной координации широко расставил руки — в левой портфель, в правой шляпа — ив высоком прыжке, отклонившись, сверкая лысиной на солнце, прицельным ударом крутого лба отправил мяч игрокам. Пацаны в восторге зааплодировали, а я был в умилении,- я узнал Бел Амора. Бригадный дженераль тоже меня узнал, улыбнулся, кивнул и сказал, будто оправдываясь:

— Вот, прогуливаюсь, смотрю футбол. Нельзя рвать связь пространств и времен!

— Как там у вас на планетке, дженераль?

— Ничего. Ращу помидоры, картошку, насаждаю баобабы.

— А как здоровье фройлен фон Дюнкеркдорфф? — спросил я.

— Относительно,- ответил дженераль. И застенчиво добавил: — Она уже мадам Амор. Мы недавно обвенчались.

— Поздравляю, дженераль!

(А сам подумал: все правильно — на ком еще жениться занятым людям, если не на своих секретаршах?) Дженераль кивнул, принимая мое поздравление, посмотрел на Сашкин памятник и сказал:

— Плохой памятник.

— Почему, дженераль? Мне нравится.

Бел Амор чуть подумал и вот что сказал:

— Плохой памятник. Ненужный. Сашка живой, зачем живым памятники? Он живой, только он — Там. Дай Бог ему счастья.

Я немедленно согласился.

Дженераль надел шляпу, застегнул пальто и сказал:

— Заходи как-нибудь, не забывай стариков. Memento vivere!

Я переспросил.

— Помни о жизни,- перевел дженераль.

Надо будет подучить латынь, подумал я и пообещал обязательно зайти как-нибудь. Дженераль так обрадовался, что у меня даже слезы навернулись. Он поднял в древнефутбольном приветствии сжатую в кулак руку и сказал, прощаясь:

— Вперед, конюшня!

— Вперед, дженераль! — ответил я и смахнул слезу».

POST SCRIPTUM.

Все вымышленные действующие лица в этих отчетах имеют своих прототипов и не являются вымышленными, а все случайные совпадения событий в пространстве-времени с событиями во времени-пространстве только кажутся случайными.

POST POST SCRIPTUM.

О'к. Бог с ним, с футболом, пора о душе подумать. Единственное утешение — ну, не стали мы чемпионами Вселенной, зато спасли ее!

Я очень надеюсь, что мы все же спасли Божественную Вселенную, а не ее чёртову противоположность. Не знаю, не знаю… Надеюсь. Многие участники Проекта еще живы-здоровы, наша Вселенная не лопнула, не сдулась, не превратилась в сморщенный презерватив. Красное Смещение цветет и благоухает, у приобов недавно был праздник, то бишь, траур — похоронили Приобского Хаита с футбольными почестями, избрали Президентом Войновича. «Дыня» исчезла, Вселенная расширяется, все в порядке.

Цела ли Та, Противоположная? Не знаю. Помилуй меня, Господи, за грехи мои, а особенно за мое богохульство, если таковое случалось! Дай мне знак, что ты все видишь и не сердишься на меня, Боже! Один лишь знак, один маленький знак, всего лишь одну закорючку, чтобы я догадался, Б@же!

ПЛАНЕТА БЕЛ АМОР

ЭПИЛОГ ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ ЛЕТ

Бел Амора Высоко над молоденьким баобабом медленно пролетает космический челнок, надвое разрезая небо белоснежной инверсионной полосой. Над саванной рассыпается прах бригадного дженераля Бел Амора. Потом челнок совершит посадку, и здесь, под баобабом будет установлен скромный обелиск с соответствующей надписью в честь человека, спасшего однажды Вселенную от светопреставления.

ЭПИЛОГ ЧЕРЕЗ ТЫСЯЧУ ЛЕТ

Молодой (зеленый, салага) лев выгнан из прайда без выходного пособия этот крепкий, уверенный в себе, но неумелый акселерат не нужен прайду, он мешает старому льву-вожаку своими сексуальными притязаниями. Что поделаешь, Природа. Она заставляет салагу начать самостоятельную жизнь.

Днем стада антилоп гоняют по Саванне пыль, перемешанную с прахом бригадного дженераля Бел Амора; ночью Саванна содрогается от львиных ревов и рыков, совсем не похожих на визги майских котов. Во тьме светятся желто-зеленые глаза. Утром старый ободранный лев бредет к Водопою.

Несчастный зверь дрожит, еле стоит на ногах, шумно лакает, воняет, кости ходят под кожей, без ветра качается, чуть не свалился в реку.

«Осторожно, здесь крокодилы»,- напоминает ему Водопой, хотя крокодилы на львов не охотятся, у крокодилов своя, хладнокровная биологическая ниша. Просто надо быть осторожным — эта зубастая ниша может пребольно цапнуть. Всегда надо быть настороже, кругом сплошное зверье. Даже свои — молодые гордые львы, полные сил после бессонной ночи, посматривают на старца свысока, даже как бы не замечают, даже с ленивой брезгливостью встают и уступают дорогу, чтобы не заразиться от него старостью и бессилием. Но в реальности все обстоит наоборот — главный здесь именно он, этот старик и есть первый любовный производитель, он никого не подпускает к красивой львице. Дело происходит на полянке в лесу на краю Саванны. У львицы началась течка, она ненасытна, она мурлычет, катается в траве и требует, требует, давай, давай, еще, еще, еще, и старый лев не смеет отказать, он, дрожа, взбирается к ней на спину и начинает пилить, пилить, пилить — две педели такой каторги и, кажется, старому льву конец, но он не уступает красавицу львицу молодым львам, которые стерегут по краям поляны каждое его движение, но как бы не видят счастливых молодоженов, а смотрят вдаль и ждут, когда же этот старый хрыч сдохнет?