Грозные чары (Это странное волшебство), стр. 52

ГЛАВА 15

Когда Годфри наконец отвез меня обратно на виллу Форли, было уже совсем темно. Я попрощалась с ним у парадной двери, подождала, пока машина не исчезнет за деревьями, и поспешила в дом.

Огонек в кухне свидетельствовал, что либо Миранда, либо ее мать еще там, однако salotto утопало в прохладных густых сумерках, а из-под двери спальни – Фил не пробивалось ни лучика света. Буквально через миг мне стало ясно, чем это объясняется: войдя в дом, я направилась прямиком к телефону и, не успев даже поднять трубку, увидела на столе светлый прямоугольный листок. Включив лампу, я обнаружила, что это записка от Фил:

«Люси, дорогая, после обеда получила телеграмму, что Лео и дети приезжают в субботу и он сможет остаться на целых две недели. Тру-ля-ля! Во всякомслучае, мне пришлось поехать в Корфу, чтобы кое-что уладить. Если проголодалась, не жди меня. Если Годфри решит остаться, ему тоже хватит. С любовью, Фил».

Когда я дочитывала, в холл вошла Миранда.

– Ой, мисс Люси, это вы! Мне так и послышалось, что машина едет. Видели письмо от синьоры?

– Да, спасибо. Послушай, Миранда, тебе вовсе незачем оставаться. Мистер Мэннинг уехал домой, а сестра, очень возможно, вернется поздно, так что если для меня есть что-нибудь холодное...

– Я как раз пришла вам сказать. Синьора звонила несколько минут назад. Она встретила в Корфу друзей – итальянских друзей, они там всего на одну ночь – и останется обедать с ними. Она сказала, если хотите приехать к ней, возьмите такси и присоединяйтесь к ним в «Корфу-Палас», но, – на щеках Миранды появились ямочки, – никто из них не говорит по-английски, так что синьора думает, вы лучше останетесь здесь, да?

Я засмеялась.

– Со всей определенностью да. Что ж, в таком случае приму ванну и поужинаю, когда тебе удобней. Впрочем, знаешь ли, я вполне могу сама за собой поухаживать. Если хочешь, скажи мне, что где лежит, и можешь идти домой.

– Нет-нет, я останусь. Там есть холодный омар и салат, но я варю еще суп. – Она улыбнулась мне своей широкой сияющей улыбкой. – Я очень хорошо варю суп, мисс Люси. Вам понравится.

– Ничуть не сомневаюсь. Спасибо.

Однако вместо того, чтобы выйти, девушка замешкалась на самом краю отбрасываемого маленькой лампой светлого круга, хлопотливо, чуть ли не нервно теребя руками красную юбку. И тут я вдруг заметила то, на что до сих пор не обращала внимания, занятая своими мыслями: предо мной стояла уже не подавленная и заплаканная Миранда последней недели. К ней вернулась толика былого сияния, а лицо было оживлено, как будто ей хотелось что-то сказать.

Но она только и промолвила:

– Ну конечно, я останусь. После ленча у меня был выходной. Выходной? Так это называет синьора?

– Да, верно. Свободные полдня. И что ты делаешь, когда тебе выпадают свободные полдня?

Она снова замялась. Щеки ее потемнели от жаркого румянца.

– Иногда у Адони тоже бывает выходной.

– Понятно.

Я не смогла сдержать беспокойства в голосе. Так значит, она провела «выходной» с Адони. Возможно, одного этого факта хватило, чтобы заставить ее вновь засиять, но я сильно сомневалась, что такой молодой человек, как Адони, не расскажет ей про Спиро. Даже для меня искушение выложить все девушке и ее матери было огромным, тогда как для девятнадцатилетнего Адони, изнывающего, как всякий изнывал бы в его возрасте, от желания похвастаться своей ролью во вчерашнем подвиге, это побуждение могло стать неодолимым. Я добавила:

– Нет, побудь тут еще минутку, Миранда. Мне надо быстренько позвонить, а я не знаю, как попросить соединить с этим номером. Кастелло, пожалуйста, мистера Макса.

– Его там нет, он уехал.

– Знаю, но он должен был вернуться около шести.

Девушка покачала головой:

– Его не будет до самого позднего вечера, мне Адони сказал. Мистер Макс звонил в пять часов. Сказал, вернется домой сегодня, но очень поздно, и пусть его не ждут с обедом.

– А-а-а... – Я тяжело опустилась в кресло. Эти новости навалились на меня, словно физическая тяжесть. Я думала не о потраченных напрасно усилиях, но просто о предстоящем пустом вечере, без новостей... и без него. – А он говорил что-нибудь еще?

– Только что «ничего не изменилось».

Миранда повторила эти слова как бы в кавычках, и взгляд ее, озадаченный и вопросительный, сказал мне все, что я хотела знать. Похоже, Адони все-таки сдержал слово: Миранда и представления не имела, что происходит что-то необычное.

Мне же пока приходилось обходиться теми крохами информации, что удалось получить. «Ничего не изменилось». Значит, Макса, скорее всего, следует ожидать с последним паромом, но если ничего не изменилось, то вряд ли с ним будет полицейское сопровождение, так что он может и не привезти Спиро с собой. Больше ни о чем догадаться я не могла, но, несомненно, моя роль в этом деле на сегодня окончилась – я не могла больше отвлекать Годфри, да, похоже, это было уже и не важно.

– А откуда звонил мистер Макс?

– Не знаю. Наверное, из Афин.

– Из Афин? В пять часов? Но если он собирался вернуться сегодня...

– Я и забыла. Значит, тогда это не могли быть Афины, правда? Адони не сказал точно, сказал только, что с материка, – она неопределенно махнула рукой. – В общем, где-то там.

И, явственно читалось в ее тоне, что там, что где-либо еще – все едино, никакой разницы. За пределами Корфу все места одинаковы и недостойны внимания.

Я засмеялась, и она засмеялась вместе со мной – первый спонтанный взрыв веселья, что я услышала от нее после вести о гибели ее брата.

– Что такое, Миранда? – спросила я. – Сегодня у тебя такой взволнованный вид. Случилось что-нибудь хорошее?

Девушка уже открыла рот, чтобы ответить, как вдруг какой-то звук из кухни заставил ее резко развернуться:

– Суп! Надо бежать! Простите!

И она скрылась за дверью кухни.

Я приняла ванну и пошла в столовую, где Миранда как раз расставляла содержимое огромного подноса перед одиноким местом на конце стола. Она не проявила ни малейшего желания покинуть меня, а озабоченно следила, как я пробую суп, и опять просияла от похвалы. Пока я доедала первое и накладывала салат из омара, мы обсуждали исключительно кулинарные рецепты. Я не задавала больше никаких вопросов, просто ела, слушала и снова и снова дивилась, как изменила ее магия «выходного» в обществе юного Адони. (Сейчас я должна заметить, что английский Миранды, в отличие от Адони, был далеко не так хорош, каким я его передаю, зато довольно быстр и вполне удобопонимаем, так что ради ясности я буду излагать его нормально.)

– Этот гарнир я сделала по книге синьоры, – сказала она мне, протягивая тарелку. – Ей не нравятся греческие гарниры, так что я попробовала этот из французской книги. Вкусно? Вы хорошо провели день, мисс Люси?

– Спасибо, чудесно. Мы ездили в Ахиллеон.

– Я один раз там была. Там очень красиво, правда?

– Очень. А потом мы выпили чаю в Беницесе.

– В Беницесе? Зачем вы туда поехали? Там ничего интересного, в Беницесе! В Корфу лучше.

– Так, хотелось просто посмотреть, а потом вернуться обратно вдоль моря. Кроме того, я мечтала о чае, а до Корфу было далеко, и мы еще собирались по дороге посмотреть кое-какие памятники античности.

Она нахмурилась.

– Памятники античности? А, вы имеете в виду статуи вроде тех, на Эспланаде, прекрасные английские статуи?

– В некотором роде, хотя те недостаточно древние. Античное означает вещи, которым уже много сотен лет, как в музее в Корфу.

– А они ценные, эти памятники античности?

– Очень. Не знаю, можно ли сказать, что они много стоят в смысле денег, но я бы сказала, им просто цены нет. Ты их видела?