Рожденный героем, стр. 62
– Какими ты играешь?
Живой труп с презрением уставился на меня сверху вниз:
– О чем ты спрашиваешь? Конечно же, за Хаос, и в моем царстве мы ходим первыми.
– О! – я протянул руку и передвинул императрицу на два шага вперед. – Мат!
– Что ты наделал?! – Владыка Бедствий стремглав бросился ко мне, оставив забытый Посох праздно висеть в воздухе рядом с хрустальным шаром. Он стиснул колонны руками, так что камень под их подножием раскрошился. Пламя снопами искр брызгало у него из глаз. – Ты хоть понимаешь, что ты наделал?
Я кивнул:
– Выиграл.
Он взглянул на меня, все еще меча молнии из глаз, и фыркнул:
– Сын Кардье? И сын причинит мне столько же хлопот, сколько и отец? – он вытянулся в полный рост, спрятав руки в рукава своего балахона. Посох подплыл к нему. – Твой отец не оставил мне приятных воспоминаний о себе.
– Думаю, так же, как ты ему, – я упер руки в бедра. – Я пришел за Посохом Эметерия, потому что собираюсь выступить против бхарашади. Я уничтожу их Некролеум и не позволю Врашу, "убийце стаи", вторгнуться в Империю. Дай мне Посох.
Презрительный и властный тон моего голоса поразил меня самого, не говоря о Владыке Бедствий. Должно быть, меня пугала мысль о возвращении в камеру. Его мертвые глаза сузились, и кожа вокруг них натянулась. Одна из когтистых лап вылезла из рукава и потянулась к моему горлу, но он овладел собой, и лицо его расслабилось.
– Такой наглый. Такой молодой. Такой глупый, – его руки показались из рукавов, и он раскрыл ладони, изображая щедрость. – По своему выбору и желанию я отдаю тебе на время этот Посох. В благодарность ты можешь избавить меня от обузы в лице этого Враша.
Посох Эметерия лег в мою протянутую руку. Его прохладное эбеновое древко нагрелось от моего прикосновения и на ощупь стало подобно коже Марии. Я задумался о ней, но мысль о бальной ночи принесла с собой столько гнева и отвращения, что я поспешно отогнал ее. Подняв глаза, я встретил пристальный взгляд Фальчара.
– Да, Лахлан, этот Посох полон опасностей, – сделав усилие, он улыбнулся почти добродушно, – Он может развратить тебя.
– А ты уже так развращен, что тебе бояться нечего?
– Но, милое дитя, я и есть разврат!
Рорк схватил меня за руку и потащил к выходу.
– Тогда мы не станем отнимать у тебя время, о Правитель Падали. Когда мы покончим с твоей игрушкой, то оставим где-нибудь, чтобы ты мог легко ее найти, – он сжал мне руку. – Попрощайся с хозяином, Лок.
– Прощай.
– Как сухо и решительно. Зефан, может, ты и хотел бы расстаться со мной навсегда, но я думаю, "до свидания" будет точнее, – стоя в дверях библиотеки, Фальчар смотрел, как мы идем к выходу. – Мы еще встретимся. Знайте об этом. Бойтесь этого.
25
Рорк буквально за шкирку вытащил меня из замка Пэйн. Оказавшись снаружи, я пришел в себя и наконец избавился от чувства, что уже не раз бывал здесь. Так случается, когда наяву увидишь место, которое видел во сне. Это ощущение тревожило меня до тех пор, пока я не сообразил, что не спал добрые сутки.
– Рорк, как ты меня нашел?
Рейдер пожал плечами:
– Выбрался из южного крыла Дворца и наткнулся на след Изумрудного коня. Среди мертвых тебя не было. Я вспомнил, что нам все еще нужен Посох, и решил проверить замок Пэйн. Когда я нашел здесь Изумрудного коня, я понял, что и ты неподалеку. Оказалось, что Фальчар предоставил тебе то же помещение, которое досталось и мне, когда я у него гостил.
Я прошел по двору к Изумрудному коню.
– Так ты здесь уже бывал?
– Да, Фальчар, вставив мне глаз Катвира, решил оставить меня при себе, чтобы понаблюдать за результатом эксперимента. Подозреваю, что я бы и до сих пор сидел здесь, не освободи меня вскоре Игези.
Я нахмурился:
– Игези? Да ведь это же миф! – я похлопал Изумрудного коня по шее, и статуя ожила.
– Миф? – усмехнулся Рорк. – Такой же миф, как Изумрудный конь.
– Сразу и наповал! – я вскинул свое тело на спину Изумрудного коня. – И он помог тебе вернуться в Империю?
– Доставил до самой столицы и меня, и Кроча. Проход сквозь стену в тот раз дался мне не легче, чем в этот.
– Что с тобой случилось?
Маг покачал головой:
– Точно не скажу, но ясно, что глаз Катвира, по их договору с богом, сохранил связь с хозяином. Катвир-то мертв, но я жив, и здесь, в Хаосе, знаю все, что знал и видел он. Не говоря о том, что при переходе мне казалось, будто мне в глаз воткнули раскаленную добела кочергу, похоже, что мой разум отключился, чтобы дать себе время приспособиться. Знаешь поговорку насчет того, что нужно пройти милю в чужих сапогах, чтобы понять их хозяина? Ну вот, с глазом Катвира я оказался в двух парах сапог одновременно, а это не просто.
Я кивнул:
– Кажется, понимаю.
Солнце медленно опускалось за горизонт.
– Я не думал, что уже так поздно.
– В замке Пэйн время идет немного быстрее. – Рорк прищурился на солнце. – Мы еще успеем попасть ко Дворцу до наступления второй волны бхарашади, если поторопимся.
Я сжал бока Изумрудного коня.
– Назад, ко Дворцу! Лети!
Конь не шелохнулся.
Рорк, уже поднявшийся в воздух на полупрозрачном диске заклинания, рассмеялся:
– Некоторые кони не принимают своих хозяев всерьез.
Я воткнул пятки в ребра изумрудной скотины:
– Пошел! Лети, чтоб тебя!
Изумрудный конь снялся с места и пошел спокойным галопом, легко обогнав Рорка. За время моего пленения замок Пэйн порядочно удалился от Первого Дворца. Как я ни подгонял жеребца, было ясно, что до темноты нам не успеть.
Оглянувшись на Рорка, я обнаружил, что его лицо залито голубоватым сиянием.
– Что это?
– Заклинание, чтобы лучше видеть. Бхарашади собираются. Южного крыла как не бывало, но внутренняя дверь еще держится. Бхарашади пытаются сделать таран из балок, которые уцелели.
– А наших не видно?
– Нет, только бхарашади, зато их собралось вдвое больше, чем прошлой ночью.
Я вздрогнул, и не потому, что вечерний воздух стал холоднее.
– Как их остановить?
Рорк подплыл ко мне поближе:
– Дай взглянуть на фальчарову волшебную палочку. С ней мы быстро заполним Некролеум до отказа.
Я протянул было ему Посох, но заколебался. Мы с Рорком не слишком давно знакомы. Правда, за это время он ни разу меня не подвел, но он мне лгал. Фальчар предупреждал меня о могуществе Посоха. Не развратит ли он Рорка? Не стремится ли Рорк завладеть его могуществом? Отдаст ли он его мне, когда настанет время уничтожить Некролеум?
Голубое сияние, скрывавшее Рорка, испарилось:
– Я понимаю твое затруднение и колебание, Лок. Но вспомни, твой отец взял меня с собой в самый опасный из всех его рейдов.
– И он погиб.
– Верно, и хорошо бы позаботиться, чтобы с твоим кузеном и с остальными не случилось того же.
Я припомнил свои размышления на ту же тему в замке Пэйн, кивнул и протянул ему Посох:
– Я доверяю тебе, Рорк. Не потому, что тебе доверял мой отец, а просто я сам тебе верю.
– Ты об этом не пожалеешь.
Руки Рорка сомкнулись на Посохе и на мгновение застыли. Потом ухмылка на его лице превратилась в улыбку. Диск потерял золотой оттенок, став почти чисто красным, а затем зеленоватым. Этот цвет просочился и в дымчатый кварц в навершии Посоха.
– Это лучше, чем теплое одеяло в холодную ночь, – он взглянул вниз, на землю, и плавной спиралью пошел вниз. – Ты свистеть умеешь?
– Свистеть? – сложив губы трубочкой, я просвистел пару нот. – Конечно. А что?
– Просвисти мне что-нибудь плясовое, – Рорк мотнул головой на замок Пэйн. – Его Уродство следит за нами, и я хочу, чтобы он поучился, как надо устраивать танцы своим врагам.
Его летающий диск коснулся земли прямо посреди внешнего двора. Яркие искры подпалили шкуры полудюжине оказавшихся рядом бхарашади, посеяв среди них панику. Рорк ударил концом Посоха прямо в легший на камни диск, и он съежился, перелив свою зелень в кристалл кварца. Казалось, Посох всасывает диск в себя, как комар, пьющий кровь.