Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада, стр. 133

Я отвернулся и закрыл глаза рукой.

На следующее утро я покинул Нодвенгу, не попрощавшись ни с кем. Последние события так потрясли меня, что я жаждал перемены обстановки. Скауль и один из моих охотников, однако, остались, чтобы собрать скот, который мне еще причитался.

Спустя месяц они догнали меня в Натале, приведя с собой скот. Мамина, вдова Мазапо, рассказали они, вошла в дом Садуко второй его женой. Нэнди неодобрительно отнеслась к выбору своего мужа, считая, что Мамина не принесет ему счастья. Но Садуко казался таким влюбленным в Мамину, что Нэнди подавила все свои возражения, а на вопрос Панды, дает ли она свое согласие, ответила, что она желала бы для Садуко другую жену, не связанную с колдуном, убившем ее ребенка. Однако согласна принять Мамину, как сестру, и сумеет указать ее место.

Глава XI

Побег Мамины

Прошло около полутора лет. И снова я в стране зулусов. Многое время уносит из памяти, за полтора года я забыл некоторые подробности «дела Мамины», как я его называл. Но все эти подробности живо воскресли в моей памяти, как только я встретил на некотором расстоянии от крааля Умбези саму прекрасную Мамину. Она сидела под дикой смоковницей, обмахиваясь большим пальмовым листом, и выглядела обворожительно, — она нисколько не изменилась.

Я спрыгнул с козел фургона и приветствовал ее.

— Доброе утро, Макумазан, — сказала она. — Сердце мое радуется при виде тебя.

— Здравствуй, Мамина, — ответил я просто, без всякого упоминания о своем сердце. Спросил: — Правда ли, что у тебя новый муж?

— Да, Макумазан, мой прежний возлюбленный стал теперь моим мужем. Ты знаешь, о ком я говорю — о Садуко. После смерти этого злодея Мазапо он не давал мне покоя, и король, а также Нэнди, очень просили меня, и я согласилась. Мне казалось, что Садуко — выгодная партия.

Я шел с ней рядом, но тут остановился и взглянул на нее.

— Тебе казалось? — переспросил я. — Что ты хочешь сказать? Разве ты не счастлива?

— Не совсем, Макумазан, — ответила она, передернув плечами. — Садуко очень любит меня — даже больше, чем я желала бы, так как из-за этого он пренебрегает Нэнди, а та, конечно, ревнует. Кстати, у Нэнди опять родился сын. Короче говоря, я только игрушка, а Нэнди хозяйка дома. Мне же это вовсе не по душе.

— Если ты любишь Садуко, то тебе это должно быть безразлично, Мамина.

— Любовь, — горько проговорила она. — Пфф! Что такое любовь? Но я тебе уже однажды предлагала обсудить этот вопрос.

— Почему ты здесь, Мамина? — спросил я, чтобы переменить разговор.

— Потому, что Садуко здесь, конечно, и Нэнди — она его никогда не оставляет, а он меня не хочет покинуть. Мы здесь потому, что приезжает королевич Умбелази. Готовится большой заговор и надвигается великая война — та война, в которой многим придется сложить свои головы.

— Война между братьями Сетевайо и Умбелази?

— Да, конечно. Зачем же мы покупаем у тебя ружья, за которые платим скотом? Не для того же, чтобы стрелять дичь. Крааль моего отца теперь штаб-квартира партии изигкоза — приверженцев Умбелази, а крааль Гикази — штаб-квартира партии Сетевайо. Бедный отец! — прибавила она со своим характерным пожатием плеч. — Он воображает себя теперь великим человеком, но я часто думаю, какой печальный конец ожидает его, да и нас всех, Макумазан, включая и тебя.

— Меня?! — воскликнул я. — Какое отношение имею я к вашим зулусским спорам?

— Это ты узнаешь, когда все будет кончено!.. Но вот и крааль. Прежде чем войти в него, я хочу поблагодарить тебя за попытку спасти моего несчастного мужа Мазапо.

— Я это сделал только потому, Мамина, что считал его невиновным.

— Я знаю, Макумазан. И я тоже так считала, хотя, ты знаешь, ненавидела. Но то, что я узнала за это время, убедило меня, к сожалению, в обратном. Видишь, Садуко ударил его, а этой обиды Мазано не мог забыть. Кроме того, он ревновал меня к Садуко, бывшему моему жениху, и хотел причинить ему зло. Но я понять не могу, почему он убил не Садуко, а ребенка.

— Ведь говорили, что он пытался это сделать. Ты помнишь, Мамина?

— Да, Макумазан, я и забыла. Мазапо действительно пытался убить его, но ему это не удалось. О, теперь я все понимаю… Смотри, вон там идет отец. Я уйду. Заходи как-нибудь, расскажешь мне новости, которые узнаешь, Макумазан. Нэнди старается держать меня в неведении относительно всего, что творится вокруг меня. Ведь я только игрушка, украшение дома. Я только красивая женщина, которая должна сидеть и улыбаться, но не смеет думать.

Она ушла. Да, внешний успех в жизни не принес ей, по-видимому, счастья и удовлетворения. Но размышлять долго об этом мне не пришлось — навстречу мне шел, подпрыгивая, как козел, старик Умбези, горячо приветствовавший меня в приподнятом настроении и весь преисполненный важности. Он сообщил мне, что брак Мамины с Садуко после смерти ее первого мужа оказался для него весьма счастливым обстоятельством.

— Почему? — спросил я.

— Потому, что Садуко стал очень большим человеком. Вместе с ним, понятно, и я, его тесть, стану великим, Макумазан. Кроме того, Садуко оказался очень щедрым ко мне. Он получил весь скот Мазапо в виде вознаграждения за потерю своего сына и часть стада подарил мне. Таким образом, я теперь богатый человек. Кроме того, завтра мой крааль посетят Умбелази и несколько других его братьев, и Садуко обещал мне большое повышение, когда королевич будет объявлен наследником престола.

— Какой королевич? — спросил я.

— Умбелази, Макумазан. Кто же еще? Умбелази несомненно победит Сетевайо.

— Почему ты так уверен в этом, Умбези? За Сетевайо стоит большая партия, а если он победит, как бы тебе не оказаться в желудке шакала.

Жирное лицо Умбези вытянулось.

— О Макумазан, — сказал он, — если бы я думал, я перешел бы на сторону Сетевайо, несмотря на то, что Садуко мой зять. Но это невозможно. Король любит мать Умбелази больше других своих жен и, как я случайно узнал, поклялся ей, что будет поддерживать любимейшего своего сына Умбелази. Он обещал сделать все, что может, вплоть до того, что пошлет свой собственный полк, если понадобится подкрепление. Говорят также, что Зикали, мудрейший из людей, предсказал, что Умбелази достигнет большего, чем надеется.

— Что такое ваш король? — сказал я. — Соломинка, которую колеблет туда-сюда ветер, но которою может снести бурей. Предсказание Зикали? Плохо дело, если надеяться только на его пророчества. Но вот что я тебе советую: раз уж ты выбрал партию Умбелази, то и держись ее, измена не доводит до добра ни при победе, ни при поражении. Не примешь ли ты у меня ружья и порох, которые я привез?

На следующий день я отправился засвидетельствовать почтение Нэнди. Она нянчила своего младенца и была так же спокойна и выдержана, как всегда. Мы поговорили с ней о печальных обстоятельствах смерти ее первого ребенка, которого она все еще не могла забыть, а затем перевели разговор на политическое положение в стране. По-видимому, она хотела по поводу этого кое-что мне сообщить, но в это время в хижину вошла без приглашения Мамина и уселась. Нэнди сразу замолчала. Это однако не смутило Мамину. Она принялась болтать о том, о сем, совершенно игнорируя главную жену. Нэнди некоторое время терпеливо сносила это, но, воспользовавшись наступившей в разговоре паузой, обратилась к ней решительным и спокойным тоном:

— Это моя хижина, дочь Умбези. Ты это отлично помнишь, когда дело касается нашего общего мужа Садуко, вернее, кого он посещает, тебя или меня. Не можешь ли ты припомнить это и теперь, когда я хочу поговорить с белым предводителем Макумазаном, раз он был так любезен посетить меня.

У Мамины засверкали глаза от злости, она вскочила при этих словах, как ужаленная. Я должен признаться, что никогда не видел ее более прекрасной.

— Ты оскорбляешь меня, дочь Панды, — вскричала она. — Ты всегда пытаешься это делать потому, что завидуешь мне.

— Прости, сестра моя, — ответила Нэнди. — Мне, главной жене Садуко и дочери короля Панды, завидовать тебе, дочери старшины Умбези, которую нашему мужу угодно было взять в свой дом только для забавы?