Крепость Дракона, стр. 86

— Да нет, что вы. — Алекс увидела во главе колонны Резолюта. — Думаю, члены вашей группы плевать хотели на то, куда Адроганс или я захотим вас поставить.

Ворон засмеялся:

— Ну, не совсем так. Некоторые послушаются, и я буду среди них.

Она подняла брови:

— Вы не производите впечатления послушного человека, Ворон.

— Я слушаюсь тех, чье мнение я уважаю.

— Понимаю. — Девушка могла бы принять его слова за лесть, если бы не прозвучавшая в них искренность. Алекс внимательно на него посмотрела. — А вы уже составили мнение о нашем военачальнике?

— Да, и даже не одно, ваше высочество.

— Зовите меня Алекс.

— Ни за что, даже и не просите. — Из глубины большого капюшона на нее смотрели серьезные глаза. — Я очень хорошо знаю свое место. Нет, подождите. Я хочу сказать не то, что вы, должно быть, подумали. Ваше желание установить со мной дружеские отношения я ценю чрезвычайно высоко. А что до прежнего нашего разговора, то на поле боя я с удовольствием выпил бы с вами из одной кружки и посчитал бы себя счастливчиком. Дело не в низком моем происхождении, исключающем фамильярность. Все гораздо больше: сейчас у нас с вами общие цели, но в той же самой войне может настать момент, когда цели эти разойдутся. То, что я вынужден буду сделать, может вызвать гнев генерала Адроганса, или короля Августа, или других людей, которые потребуются вам для освобождения Окраннела. Так что лучше будет нам сохранять официальные отношения.

Алекс нахмурилась:

— Я выросла среди гиркимов. У меня разве только крыльев нет и пуха, да есть манеры, заимствованные у учителей, но во всем остальном я гирким. Они обходятся без всяких этих условностей, так что мне здесь приходится трудно.

— Так было и со мной, — согласился Ворон, — пока события не заставили меня приглядеться к окружающим. Но я так ни к кому и не привязался.

— Я вас понимаю, Ворон, но хочу вам кое-что сказать.

— Пожалуйста, принцесса.

— Вы предположили, что цель моя — освобождение Окраннела. Это верно, но лишь отчасти. Моя цель — сохранить его свободным, а для этого нужно одно — уничтожить Кайтрин. Так что цели наши связаны более тесно, чем вы могли подумать.

Ворон сжал губы и кивнул.

— Вы правы, ваше высочество, благодарю за то, что поправили меня.

— Ошибки вы, судя по всему, допускаете редко. — Она улыбнулась ему. — Итак, вы сказали, что о генерале Адрогансе у вас имеется не одно, а несколько мнений.

Ворон оглянулся на кавалеристов Джераны. Темно-коричневые кожаные плащи; белая приготовившаяся к прыжку пантера на левой стороне груди. Копья дерзко смотрят в небо, словно угрожая проткнуть тучи, посылающие на них дождь. Всадники окружили Адроганса лесом копий.

— На приеме я решил, что он ведет себя вызывающе, впрочем, такой вывод сделать было нетрудно. Потом я имел возможность посмотреть на его людей, не на офицеров — нет, на солдат. Они у него все прекрасно подготовлены. Заботливо ухаживают за лошадьми. Нельзя сказать, чтобы они вовсе не пили, однако меру свою знают: я не слышал глупого бахвальства или ругани. Когда я попытался их спровоцировать, то получил в ответ суровые взгляды, но кулаки свои они попридержали.

— Выходит, и вы заметили определенный парадокс.

— Трудность в том, чтобы определить, какое из этих впечатлений верное. Если Адроганс — командир, умеющий воспитать людей, то этим можно объяснить его победы. Если же он некомпетентен и несдержан, то, возможно, все дело в его подчиненных: гордость заставляет их сделать то, чего не в состоянии добиться командир.

— Если верно второе ваше предположение, то вряд ли оно гарантирует успех нашей кампании.

— Это еще не самое худшее, о чем следует беспокоиться. — Ворон подался вперед и передернул плечами, чтобы размять спину. — Гиркимы будут нам очень полезны, но эльфийская инфантерия, которую доставят морем из Локеллина, сотрудничать с ними откажется. Пехота из Нализерро постарается как-то оправдать себя, ведь сулланкири, возглавляющий авроланов, — их земляк. Гвардия Окраннела и волонтеры тоже мечтают о героических поступках, и в целом управлять такой разнородной армией окажется очень трудно.

Алекс согласилась.

— Теперь самое главное — узнать, какая сила будет нам противостоять. Информация, которой мы располагаем, очень неясная, к тому же устаревшая, так что неизвестно, занимается ли сейчас Кайтрин укреплением страны или хочет разделить нас на части, а затем уже направить на нас войска, чтобы перебить нас поодиночке.

— Может, и так, хотя вряд ли.

— Почему?

Ворон пожал плечами:

— Последнее, чего она хочет, — это объединить против себя весь мир. Люди почувствуют вкус крови и решат, что Кайтрин уязвима. Контратаку ее они воспримут как признак отчаяния. Ей нужно переломить нам хребет в Окраннеле и сокрушить Крепость Дракона. Если ей это удастся, то желание людей сопротивляться ей испарится. Тогда Кайтрин сможет заключить с разными народами договоры о ненападении, после чего преспокойно их сожрет.

Алекс пальцем сбросила с носа дождевую каплю.

— Вы много думали о ее мотивах.

— У меня было для этого много времени. Четверть века назад Кайтрин предупредила нас, что вернется. Зачем? — Он вздохнул. — Чтобы мы ударились в панику, насторожились, а потом устали и забыли бы, как следует воевать, да и вообще зачем это нужно. Она придет, и мы перепугаемся, а в таком состоянии начинать сражение не следует.

— Вы полагаете, правильно начинать сражение под началом Адроганса?

— Не знаю. По крайней мере, у него большой военный опыт. — Ворон улыбнулся. — Возможно, у генерала имеются свои причины, по которым он вступил в борьбу с Кайтрин. Хорошо уже то, что он знает, как это надо делать.

ГЛАВА 46

Второй поход на запад Уиллу нравился куда больше, чем первый. Резолют большого скопления людей не любил и потому своим присутствием не слишком ему докучал, тем более что Уилл предпочитал ехать с конногвардейцами или с королевскими всадниками. Выходцы из Саварры, сильно напоминавшие Дрени цветом кожи и сложением, хотя и не такие крупные, утрачивали свою суровость, когда Уилл ехал рядом. Похоже, им нравилось, что в их рядах едет тот самый Норрингтон, а работу, которую воркэльф все-таки подбрасывал Уиллу, они рассматривали как часть солдатской службы.

Кроме воркэльфа Уилла беспокоили еще двое участников предстоящей кампании. Во-первых — Ломбо. Хотя панк и считал, что при нападении банды на Керригана Уилл повел себя правильно, он до сих пор внимательно следил за Норрингтоном. И дело было не столько в том, что он неотступно следовал за подростком, а в том, что, присев на корточки, изучал его следы, трогал их пальцем и даже обнюхивал.

Уилл понимал, что Ломбо рассматривает его как угрозу. Вор замечал, что панк поступает так же и в отношении некоторых других людей (а может, он только делал вид? ), однако бывало это не так часто. Раздражало его также и то, что Ломбо сделался добровольным телохранителем Керригана. Ну что такое Керриган в сравнении с тем самым Норрингтоном? А ведь Уиллу никто не прислуживал.

Вор пожал плечами. Может, и хорошо, что дикарь заботится о Керригане парень этот совершенно беспомощный. Уилл мог сделать сотни вещей, о которых Керриган и понятия не имел. В то же время подросток понимал, что и сам лишь недавно научился всему этому от Резолюта. Мелкие стычки между Орлой и Ломбо относительно того, как вести себя с Керриганом, проливали Уиллу бальзам на душу.

Квик и Дрени, похоже, переносили путешествие хорошо. Богатырю Дрени и лошадь дали богатырскую. Большую часть времени он проводил с отрядами тяжелой кавалерии. Командир легионеров Матрейв имел в составе своего легиона тяжелых кавалеристов, он и предложил Дрени поступить к нему на службу. Когда войско делало привал и устраивали состязания, Дрени неизменно оказывался самым сильным.

Всеобщим любимцем сделался и Квик, но по совершенно другим причинам. Зеленый Спринт порхал повсюду, постоянно изумляясь чему-нибудь совершенно обыкновенному. Солдаты быстро смекнули, что такую невинность можно обратить в свою пользу. Когда они проезжали мимо фруктового сада, кто-нибудь подбивал Квика на спор: они ставили перо, что, ему, дескать, не удастся сорвать яблоко с верхушки дерева. Квик тут же заключал пари, доставал яблоко и получал взамен перо, пуговицу или другой подобный хлам, который предлагали ему солдаты.