Децема. Предыстория (СИ), стр. 91

То самое, которому он отдался с головой до утра.

48 глава

Индра не был романтиком. Его абсолютно не беспокоил тот факт, что мой первый раз, наш первый раз случился в его кабинете, у стены, стоя, в самый разгар рабочего дня, когда за дверью снуют слуги и его подчинённые.

Меня это не особо беспокоило тоже.

Как Индра и говорил когда-то, мне пришлось нелегко. Боль подчинила себе все мысли, вынуждая глотать крики. Хотя вести себя тихо получалось не очень хорошо. Годы ожидания дали о себе знать, молодой господин не собирался сдерживаться, отчего звуки дикого секса наверняка были слышны за пределами комнаты. Как и грубые, отрывистые мужские стоны.

Что касается меня… было легче обманываться, смотря на всё со стороны, не считая себя частью происходящего. И надеяться на то, что этот кошмар закончится. Рано или поздно.

В данном случае о «рано», конечно, говорить не приходилось. В конце концов, что такое один день в сравнении с годами его терпения?

— Знаешь, Эла, — прохрипел Индра, когда я, лежа на столе в окружении вопиющего беспорядка, пыталась прийти в себя после очередного раунда. — Всё это время, сидя за этим самым столом, я непозволительно часто думал о посторонних вещах. Связанных с тобой. На протяжении нескольких лет я представлял, как это произойдёт. Мысленно я уже поимел тебя во всех комнатах этого особняка. На столах, кушетках, диванах, кроватях. На полу. В ванной… — его ладонь в собственническом жесте прошлась по моему телу, покрытому потом и его семенем. — К слову, кажется, тебе не помешает принять душ.

Тем не менее, это вовсе не означало, что наш перерыв будет продолжительным.

Валяй. Бери, пей до дна, наслаждайся, пока можешь.

Индра получал обещанное, а я выполняла свою часть уговора. Наверняка, это понимала не только я, поэтому сын Иберии даже не пытался облегчить для меня процесс. Он так же понимал всю тщету заботы о моём удовольствии.

Точно не после того, что произошло на том Совете. И точно не во время секса с тем, кого долго время я называла своим братом.

Я проснулась с рассветом, разбуженная страшной жаждой, обезвоженная до такой степени, что «отключилась» даже ускоренная регенерация. Знаки близости держались на теле, как метки: следы от поцелуев и укусов вызывающе алели на коже. Всё тело ломило, но я боялась пошевелиться, понимая, что любое движение спровоцирует мужчину, спавшего рядом со мной.

Лежа на животе, я смотрела на недоступную дверь, чувствуя на своей спине тяжелую руку. Думаю, Индра ещё никогда до этого не истощал себя страстью с такой одержимостью. В связи с этим, его неблизкое пробуждение могло быть омрачено трагедией: едва ли я проживу ещё хотя бы час, если немедленно не сделаю глоток воды.

Я пошевелила сухими губами, словно уже представляя на них желанную влагу. Нужно просто добрать до тумбочки с его стороны. Соскользнуть с кровати… несколько шагов… взять вожделенный кувшин…

Стоило мне двинуться, как мои ягодицы обжег шлепок.

— Не смей шевелиться, — сипло приказал Индра. Поймав мой взгляд, направленный в сторону кувшина, он понимающе хмыкнул. — Хочешь?

— Нет, — неслышно отозвалась я, следя за тем, как он подтягивается к изголовью и забирает воду, делая жадные, неаккуратные глотки. Капли скользили по его подбородку, падали на грудь, заставляя ненавидеть ублюдка ещё сильнее.

— Тебе не нужно у меня ничего просить, — проговорил через минуту мужчина. — Я дам тебе всё и так. Воду уж точно.

Но это будет происходить, естественно, по его правилам.

Пускай.

Когда он сделал еще один глоток, наклоняясь ко мне, я не стала спорить, покорно приоткрывая рот, выпивая предложенное. Слизывая капли с его губ и подбородка.

Восхищенный моим послушанием, Индра слабо улыбнулся. Он выглядел таким невероятно счастливым в тот момент, словно намеренно желая причинить мне ещё больше боли.

Вручив мне кувшин, он потянулся за сигаретами, с наслаждением закуривая.

— Ты в безопасности, — заверил он через пару минут. — И твой клан тоже. Забирай своих людей из Тавроса и убирайтесь в Безан. Ведите себя тихо пару недель. Никаких резких движений, Эла, пока здесь всё не уляжется. С вашими долгами я разберусь.

Казалось, он вновь превратился в старшего брата, решающего мои проблемы взмахом руки. Но потом до меня дошло: не в брата, а в мужа.

Уткнувшись в подушку, давя в себе настойчивую потребность разрыдаться раньше времени, я пробормотала:

— Лайз.

— Я сказал, что дам тебе всё, имея в виду «всё, что в моих силах». Этот идиот оскорбил отца, да ещё и при свидетелях, такое не прощают. Я буду ничем не умнее твоего Лайза, если пойду просить за него.

— Что с ним будет?

— Ты и сама знаешь, — бросил сухо он, не желая продолжать этот разговор.

Сопротивляться или умолять не было никакого смысла: в тот момент, лежа со мной в одной кровати, куря и любуясь видом моего обнажённого тела на своих простынях, Индра готов был пойти на какое угодно безумие, чтобы показать всю степень своей ко мне расположенности. Я воплотила в жизнь желание, о котором он грезил во сне и наяву долгие годы. Исполнила покорно, чувственно, в лучшем виде, и отныне вся его сила и возможности были в моём распоряжении. Попроси я достать с неба звезду, и нелепая прихоть была бы исполнена в считанные мгновения. Конечно, ведь вытворять подобное было в разы легче, чем спасти Лайза от казни. Только не после того, на что этот отчаянный решился.

Думаю, даже без наглых попыток устроить амнистию злейшему преступнику Индра станет на несколько суток объектом свирепого гнева отца и его любовницы. Потому что осмелился оспорить решение Иберии касательно меня и моего клана.

А значит, нам здесь больше нечего ловить.

Поднявшись с кровати, я прошла к своей измятой и испачканной одежде, игнорируя предложение Индры подождать, пока её приведут в порядок. Конечно, судя по его взгляду, он бы с удовольствием посвятил ещё несколько часов удовлетворению своей весьма терпеливой похоти.

Задев взглядом своё отражение в зеркалах, я мысленно отметила, что уже давно не выглядела настолько ужасно.

— Ты не примешь душ? — поинтересовался снова молодой господин, когда я подошла к прикроватной тумбочке с его стороны.

— Хочу убраться отсюда до того, как проснётся твой отец, — пробормотала я, выдвигая ящики по очереди, пока не нашла портсигар и зажигалку. — Сдержи своё обещание касательно моих людей. Я заберу каждого. Не только из Тавроса. Но и с передовой.

Его глаза испытующе прищурились, когда он наблюдал за тем, как я вытаскиваю все сигареты, оставляя одну в руке, а другие пряча в карман.

— Забирай, — согласился Индра, не уточняя, относится это позволение к куреву или солдатам.

Вручив ему последнюю оставшуюся сигарету, я взяла зажигалку. Как в старые добрые времена. Давая ему закурить, я смотрела на то, как в непроглядной черноте его глаз вспыхивают две искры. В прошлом меня это завораживало.

В происходящем было что-то символическое, даже ритуальное, и оттого тревожное.

Кинув зажигалку на кровать, я попыталась отойти, но была поймана его рукой, не сделав и шага.

— Когда я тебя снова увижу?

Боги… удерживая меня за запястье, разглядывая лицо в ожидании ответа, Индра правда верил…

— Сам решай, — бросила я, отворачиваясь, не желая лицезреть его счастье дальше.

Едва ли он мог представить в тот раз, что прикоснуться ко мне ещё раз ему не доведётся.

Я вернулась в отель, где оставила Анну, лишь к вечеру. Застав её перед зеркалом, за художественной росписью своего лица, я, не проронив ни слова, направилась в ванную.

— Вас не было почти два дня. Я начала думать, что вы уже мертвы, — кинула она мне вслед бесстрастно. Недалеко уйдя от истины.

К тому же, даже избежав столь нежелательной участи, я живой не выглядела. Кажется, этот день — рекордсмен по самым хреновым событиям. И не думаю, что это рекорд когда-нибудь будет побит. Чтобы мне было хуже, чем теперь? Это вряд ли.