Великая война на Кавказском фронте. 1914-1917 гг., стр. 66

Нужно отдать должное кипучей энергии начальника дивизии генерала Воробьева, и особенно начальника штаба этой дивизии полковника Квинитадзе, проявивших много настойчивости при исполнении этого беспримерного подвига.

Во вторую же половину января, во исполнение задуманного плана штурма, в северную часть Каргабазара, в район южнее горы Кандил, была направлена Донская пешая бригада генерала Волошинова-Петриченко. Она также с необычайными трудностями сосредоточилась в указанном районе, готовясь к штурму. Условия, в которых пришлось действовать ей, были также тяжелы, как и для 4-й Кавказской стр. дивизии. Сосредоточению препятствовали сильные метели и глубокий снег; в одну ночь, во время бушевавшей метели, один из батальонов при движении потерял большую часть его обмороженными.

В то время когда происходила описанная выше подготовка к штурму, в Гасан-кале был сосредоточен состоявший при штабе армии Сибирский авиационный отряд из нескольких «Ньюпоров», с двумя или тремя летчиками.

На Кавказе вообще было мало авиационных средств. Очень высокая, сильно гористая местность Кавказского театра представляла большие затруднения для полета аэропланов недостаточно совершенных типов того времени: наиболее низкие долины и плато, откуда должны были подниматься аппараты, имели превышение над уровнем моря в 4–6 тысяч футов; эти плато передались гребнями гор, возвышающимися над первыми на несколько тысяч футов. Аэропланам необходимо было взять достаточную высоту в разреженном воздухе, чтобы не только безопасно пройти над гребнями, но иной раз хотя бы лишь перелететь, не зацепившись. Мало было удобных мест для подъема и спуска аппаратов, и часто не было достаточно места для разбега, чтобы взять нужную высоту. По состоянию техники того времени указанные обстоятельства представляли почти неодолимые затруднения при применении аэропланов для разведывательной службы.

Первоначально, весной 1915 г., в штаб Кавказской армии в Карсе прибыло два Сибирских авиаотряда с поручиками Тихоцким и Курбатовым. Отряды имели аппараты Фармана, Вуазена и «Ньюпоры». Все они имели малый потолок, и лишь легкие «Ньюпоры» могли брать достаточную высоту в разреженном воздухе гористого театра, почему лишь исключительно они одни и были пригодны для полетов в этих условиях, но аппаратов было весьма ограниченное количество.

По малому совершенству аэропланов того времени, небольшой дальности их полета, бесконечной трудности для них взять необходимую высоту для перелета через встречающиеся хребты, а с другой стороны, при громадном театре, небольшой армии и маневренной войне, требовавших далеких полетов, условия применения аэропланов для разведывательной службы были чрезвычайно трудны.

Необходимо было постоянно сочетать требования разведки с малыми возможностями аппарата, и иной раз приходилось отказываться от нужной для выполнения аэропланом разведывательной задачи вследствие недостаточности средств для этого у аэроплана.

Только благодаря исключительной доблести летчиков можно было получать положительные результаты от службы авиации при тяжелых условиях Кавказского театра военных действий.

К концу 1915 г. один из этих отрядов с летчиком Заболоцким был отправлен в Батум, где условия полета в прибрежной полосе были неизмеримо благоприятнее; он обслуживал Приморский отряд при его наступлении в направлении Трапезунда и находился в распоряжении штаба его.

Сосредоточенный у Гасан-калы в период подготовки к штурму эрзерумских укреплений отряд поручика Мейера был использован для необходимой разведки тыла Деве-Бойненской позиции как перед штурмом, так и в течение его, когда только атмосферные условия этого допускали.

Служба летчиков была безгранично опасна; Пассинская долина имела превышение над уровнем моря в 5¹/₂ тысячи футов, а пояс фортов на гребне Деве-Бойну возвышался над ней на 3–4 тысячи футов. В разреженном воздухе аэропланы с трудом брали необходимую высоту и зачастую при перелете через гребень Деве-Бойну чуть не задевали за последний. После каждого полета аэроплан возвращался с новыми многочисленными пробоинами от пуль. Жизнь летчиков была полна непрерывной смертельной опасности, и только сознание долга и беззаветное мужество начальника авиационного отряда поручика Мейера и офицеров отряда подвигали их на почти ежедневные полеты в таких условиях.

ГЛАВА 15

К концу января 1916 г. все подготовительные мероприятия к штурму были закончены, требовавшееся сосредоточение и нацеливание частей было произведено, войска заняли указанное им исходное положение для штурма и ожидали сигнала для него.

Командующий армией назначил временем для начала штурма 8 часов вечера 29-го января 1916 г. [140], а с 12-ти часов дня того же 29-го января артиллерийская группа генерала Вадина должна была произвести короткую артиллерийскую подготовку.

В соответствии с указанным решением, около полудня 29-го января осадная артиллерийская группа начала артиллерийскую подготовку штурма обстрелом фортов Чобан-деде и Далангез и прилегающего района.

Огонь, руководимый начальником артиллерии Карсской крепости генералом Вадиным, продолжался до наступления сумерек, когда и был остановлен.

Для корректирования стрельбы в распоряжение генерала Вадина был дан передавшийся нам за несколько дней до начала штурма один турецкий офицер Эрзерумской крепостной артиллерии [141].

Для наблюдения же за результатами действия артиллерийской группы был командирован из штаба армии подполковник Штейфон.

Скоротечность артиллерийской подготовки не могла конечно дать крупных материальных результатов, несмотря на чрезвычайную меткость стрельбы, руководимой генералом Вадиным, что потом, по взятии Эрзерума, наглядно обнаружилось; этих материальных результатов и не ожидал от нее командующий армией, тем более что осадных орудий было сосредоточено немного и они были небольшого калибра.

Но очень интенсивный огонь, произведя должный эффект, дал необходимую моральную поддержку людям, готовящимся к штурму. Вместе с тем непродолжительность огня не позволила туркам отгадать, что штурм начинается, так как турки могли естественно ожидать длительной многодневной подготовки его артиллерией.

В 8 часов вечера 29-го января 1916 г. в совершенной темноте и в полном безмолвии, но быстро и энергично, войска двинулись на грозные твердыни Эрзерума.

Штурм начался.

Атака поведена была так:

1) На правом фланге армии 2-й Туркестанский корпус двинулся двумя колоннами:

В центре и на правом фланге корпуса наступала 4-я Туркестанская стр. дивизия с приданными ей частями в составе 17-ти батальонов, 24 орудий, 13¹/₂ сотен и 1 роты сапер [142] на Карагюбекскую позицию к западу от шоссе, идущего через Гурджибогазский проход, причем для атаки форта Карагюбек и западных склонов Гурджибогазского прохода назначено было шесть батальонов (14-й Туркестанский стр. полк и два батальона 13-го Туркестанского стр. полка), а остальные батальоны составили обходную колонну, направленную от с. Зинагора на Думлу-даг, выделив небольшую часть для непосредственного обеспечения правого фланга дивизии и для связи с 3-й Кубанской пластунской бригадой.

Левее 4-й Туркестанской стр. дивизии наступала 1-я бригада 5-й Туркестанской стр. дивизии в составе 8-ми батальонов, 26 орудий, 4 сотен и 1 роты сапер [143] на участок Карагюбекской позиции к востоку от шоссе исключительно до массива Каргабазар, нанося главный удар 18-м Туркестанским стр. полком между Кечк-су и Думлу-су.

Крайний правый фланг корпуса обеспечивался наступлением 3-й Кубанской пластунской бригады полковника Камянского в составе 3-х батальонов и полусотни казаков [144] из района с. Ишхана на ее. Эрсис и Киским.