Пушкин - историк Петра, стр. 1

Введение

“История Петра” - наименее изученная часть пушкинского наследия. Занятия историей идейно и эмоционально питали творчество поэта на протяжении всей его жизни. В 1831 году Пушкин стал официальным историографом Петра. Это обстоятельство оказало сильное влияние на дальнейшую судьбу поэта и развитие его художественной мысли - влияние общепризнанное и неоспоримое. Однако до сих пор не существует серьезной научной литературы, которая всесторонне осмыслила бы этот факт и увязала его с основньми идеями, распространенными в пушкиноведении. Сложилась ситуация, при которой важная тема, будучи только обозначенной, вошла в научный оборот на правах определенной истины, открытой для самых широких, зачастую поверхностных, обобщений. В итоге “История Петра” оказалась превратно понятой и вытесненной на обочину научного и читательского интереса. В самом же пушкиноведении возобладало искаженное представление об интуитивно-художественной природе пушкинского гения, еще более осложнившее целостное восприятие творческих проблем, стоявших перед поэтом в последние годы жизни. Так, в академическом издании “Истории русской литературы” 1963 года “Истории Петра” посвящено всего лишь несколько общих фраз, которые обычно требуют детальных разъяснений: “Пушкин взялся вплотную за осуществление своего давнего замысла - работу над “Историей Петра”, в результате пристального изучения исторических источников, знакомства с архивными материалами, он пришел к отчетливому осознанию двух сторон в деятельности царя-преобразовагеля (...) Здесь понимание двух сторон в личности и деятельности Петра обрело ясность и точность исторической формулы” ¹. Выдержка из “Истории Петра” иллюстрировала рассуждения автора учебника о “Медном всаднике”. Сам же исторический труд Пушкина, при столь высокой оценке сделанных в нем открытий, остался без внимания. То же отношение сохранилось и в последнем издании “Истории русской литературы”, выпущенном Пушкинским Домом: “Будучи объективным качеством и основополагающим принципом творчества Пушкина, его народность представлялась самому поэту необходимой и естественной альтернативой основному, с его точки зрения, пороку послепетровской культурно-исторической жизни России - “насильственному приспособлению всего русского к европейскому”(Х1, 177) (...) Непосредственно этому вопросу во всем его историческом объеме Пушкин посвятил “Медный всадник” и “Историю Петра”, работа над которой осталась незавершенной, оборванной смертью поэта”². Верное по существу определение творческого значения “Истории Петра”, требующее дальнейших размышлений и доказательств, завершалось фразой, способной подорвать всякий интерес к исторической работе поэта: “Философско-историческое осмысление этих проблем, впервые почувствованных и сформулированных Пушкиным - художником и историком, стало делом последующих литературных поколений, до которого сам Пушкин не дошел” ³.

Определенную негативную роль в отсутствии должной критики “Истории Петра” сыграло и то обстоятельство, что долгое время, более полувека, в наиболее интенсивный период развития пушкиноведения, рукопись ее считалась утерянной. Интересная работа Б.Энгельгардта “Историзм Пупкина”, опубликованная в сборнике “Пушкинист” за 1916 год, не могла содержать сколько-нибудь существенных размышлений об “Истории Петра” хотя бы потому, что в распоряжении автора находились лишь несколько ее фрагментов, случайно попавших в печать.

Однако и после публикации основной части рукописи положение не изменилось. В известной работе Б.В.Томашевского “Историзм Пушкина”, специально посвященной историко-литературным проблемам пушкинского творчества, “История Петра” была упомянута вскользь и без каких-либо комментариев. То же самое можно сказать и о книге НЛ.Эйдельмана “Пушкин. История и современность в художественном сознании поэта”. Мнение этих авторов, как и многих других исследователей, вынужденных в своих работах отмечать факт существования исторической работы поэта, в той или иной степени основывалось на небольшой статье П.Попова “Пушкин в работе над Историей Петра I”, выполненной им в 1934 году перед составления комментариев к академическому изданию рукописи. Исследователь относил “Историю Петра” к “подготовительным записям-конспектам” чужого исторического труда - “Деяний Петра Великого” И.И.Голикова.

С тех пор появилось только одно серьезное исследование И.Л.Фейнберга, посвященное непосредственно “Истории Петра”. Опубликованное в 1955 году в книге “Незавершенные работы Пушкина” и неоднократно переиздаваемое ⁴, оно основывалось на справедливом замечании, что “вывод П.Попова принят был историками литературы без всякой критики” ⁵. В работе содержался призыв к пересмотру устоявшегося мнения, возвращению рукописи ее подлинного лица. Но в силу ряда причин, о которых пойдет речь в дальнейшем, исследователь не в полной мере справился с поставленной задачей. К тому же он сам вынужден был оговориться, что его открытия “представляют собой только начало работы” ¹.

Таким образом, научный спор между двумя учеными остался незавершенным, а вопрос о подлинном значении “Истории Петра” -открыть™. Поэтому можно утверждать, что изучение пушкинского труда является на сегодняшний день необходимым условием дальнейшего развития пушкиноведения, а возвращение рукописи ее подлинного смысла - одной из первейших задач. Вместе с тем, решение этой проблемы поднимает ряд общих вопросов, требующих нового методологического подхода, исторического и историко-литературного анализа.

Существуют две основные причины затрудняющие научное исследование “Истории Петра”, объединенные общим тезисом о ее “незавершенности”. Первая, скорее всего, надуманная, заключается в обвинении поэта в “исторической неосведомленности”, вторая - в отсутствии у него же самостоятельного, в целом сформированного взгляда на исторического Петра. Что в действительности стоит за этими

утверждениями, объясняют ли они невнимание, е которым многие специалисты отнеслись к самой крупной пушкинской работе? без ответа на эти вопросы дальнейшее изучение “Истории 11ет ра” выглядит малоубедительным. Этой проблеме посвящена первая глава книги.

Наиболее важным моментом для правильного понимания “Истории Петра” является определение мировоззренческою уровня пушкинской работы. Следует ли рассматривать се только как историческое исследование или, наряду с первым, в ней содержатся ответы на ключевые проблемы современности, тесным образом связанные с художественной деятельностью поэта? 11е содержатся ли в “Истории Петра” выводы, которые либо противоречат культу 11езра, либо не дают ясной положительной оценки его реформ? 11е на этом ли основании ей отказывали в праве считаться полноценным пушкинским произведением? Каким образом получилось так, что в нашем кулыурном представлении имена Пушкина и Петра слились воедино? Известно, что поэт уделял особое внимание общественному мнению и многие его работы являлись своеобразным откликом на современные идеи. /Для “Истории Петра” этот принцип стал ociionoiioiiai ающим. Без предварительного историко-литературно! о ana низа оощеезиенных представлений о Петре, предшествовавших созданию рукописи, невозможно правильно оценить ход пушкинской мысли 1^>ешсниюэтих вопросов отводится вторая глава книга

Образ Негра в творческом со iiiaiiiui Пушкина занимает центральное место. Исли увлечение другими пстрпчсскими деятелями, например Наполеоном и Вольтером, у нома проходило, то личность реформатора неизменно оставалась и ноле ipcmoi Пушкина. Это обстоятельство тесно связывает “llcmpmo llcipa" о остальным творчеством поэта. Художественные и нуолпшк лпо кис произведения Пушкина, написанные до “Истории 11ет ра" и содержащие упоминание о реформаторе, являются своеобразным ключом к пониманию нсюрпчсской работы поэта, и, наоборот, - “История Негра" paii.mmici многие идеи поэта, поднятые в ранних произведениях Третья глава касаеи я этой ¹