Тело любит правду. Как заговорить на том языке, который тело способно понять, стр. 14

Запах любви

Майкл — известный в Нью-Йорке психотерапевт. Ему сорок пять лет, и он недавно развелся с женой. Как психолог, он понимает, насколько важно мыслить позитивно, и поэтому говорит: «Я на пути от одного романа к другому».

Человек рациональный, но в глубине души романтик, Майкл снова хочет влюбиться. Я спрашиваю его, как то, что он узнал о мужчинах, женщинах и их бурных взаимоотношениях, может помочь ему в его выборе? Почему мы влюбляемся? «Это очень просто, — отвечает Майкл. — Понять, сможет ли человек, к которому мы испытываем интерес, стать тем, кого мы полюбим, можно по трем признакам. Конечно, ошибка не исключена, и эти признаки не гарантируют того, что мы вместе состаримся. Но они указывают на то, что двое, по всей вероятности, смогут вместе прожить отрезок жизни, в котором будет и страсть, и нежность…»

Я понятия не имел, что в этой области можно быть настолько уверенным в чем бы то ни было, но я уважаю Майкла за талант психотерапевта и вдумчивое отношение к человеческой природе, так что слушаю дальше. «Прежде всего, — продолжает он, — не нужно обманывать себя по поводу влечения, которое мы испытываем к другому. Действительно ли он кажется нам по-настоящему привлекательным? Хотим ли мы смотреть на этого человека, прикасаться к нему, быть с ним рядом? Или у него есть недостаток, который нам мешает, постоянно режет глаз? Улыбка, которая кажется нам фальшивой, неприятная манера есть, резкие жесты.

Конечно, влечение — не любовь, но это серьезный задел. Потом нужно выдвинуть более существенные требования. Нравится ли нам ощущать его кожу, приятен ли вкус его тела и, самое главное, его запах? Это очень важно, потому что запах не изменится. Можно пытаться обмануть себя, игнорировать свою физиологическую реакцию, но в любви за все всегда приходится расплачиваться!»

Действительно, я припоминаю одно исследование, показавшее, что у некоторых разновидностей клещей, которые почти всю свою жизнь проводят в паре, обоняние развито настолько, что они могут учуять партнера на расстоянии нескольких сотен километров… Если нечто похожее присуще и нам, если Homo sapiens сохранил хотя бы следы этого обонятельного аппарата, я охотно поверю, что к запаху другого нельзя отнестись легкомысленно! «Ну и, конечно, значение имеет такая вещь, как общение, эмоциональный обмен, — завершает Майкл. — Как и у прочих приматов, эмоциональной пищей нам служит близкий контакт с другим существом. Обезьяны, чтобы проявить интерес и показать расположение, вычесывают друг у друга шерсть. У людей этот порыв выражается иначе, но он настолько же важен. Встретив вероятного партнера, нужно обратить внимание на две вещи. Задает ли он(а) вопросы о вас? А когда вы отвечаете, действительно ли он(а) вас слушает? Иными словами, пытается ли ваш собеседник вас понять и доставляет ли это ему удовольствие?»

Мне хочется верить, что именно этот последний признак имеет самое непосредственное отношение к любви. Но я думаю, что Майкл прав, и не следует, вероятно, пренебрегать глубинными рефлексами нашего «животного» мозга…

Гибкость против стресса

Лина работает пресс-атташе в крупном издательском доме, и порой ей кажется, что телефонная трубка уже буквально приросла к ее уху. Авторы обижаются на недостаток внимания к ним, журналисты сердятся, что не попали на презентацию, а стажерка ушла, не сделав ксерокопии срочного пресс-релиза… Звонит i-phone: регистратура поликлиники напоминает, что ее дочка записана к врачу. Лина стискивает зубы: еще две недели — и будут долгие праздничные выходные, в которые она-таки вырвется на спа-курорт…

Увы, как выясняется, такой булимический способ обращения со стрессом — накапливать усталость и напряжение до предела, а затем за несколько дней все сбрасывать — неэффективен. И хуже того — опасен. Оказывается, именно при таком хроническом накапливании стресса и тревог наносится вред нашему телу: у нас снижается настроение, засоряются артерии, повышается артериальное давление, гибнут нервные клетки. У нас ухудшается концентрация внимания и память, мы набираем лишний вес, а на лице появляются морщины [42]. Именно из-за хронического стресса ослабляется иммунная система, и мы становимся более уязвимыми не только перед лицом простуд, но и, без сомнения, рака. Выходит, все решает не то, как мы отдыхаем, а то, как обычно проводим свои дни…

Вот Анна справляется со стрессом иначе. Она медсестра, и ее помощь требуется одновременно многим, и конечно же, всегда немедленно. Однако улыбка не сходит с ее лица. Как будто ей удается окунуться в стресс на несколько минут, когда необходимо, а затем вынырнуть из него, «не замаравшись». Как показали недавние исследования, люди с таким типом реакции быстрее восстанавливают свое эмоциональное и физиологическое равновесие [43]. Они владеют разнообразными техниками, которые позволяют сначала с головой погрузиться в какое-то дело, а затем с легкостью выйти из него. Эти люди более «гибкие», они подобны тростнику из басни, который гнется, но никогда не ломается [44].

Итак, чтобы избавиться от стресса, не стоит ждать отпуска, лучше принимать меры сразу. Усвоим естественные реакции «гибких» людей: они быстро замечают охватившее их напряжение и немедленно отлаживают свои внутренние системы. Как в упражнении йоги: дыхание замедленное и глубокое, плечи расслаблены, шея выпрямлена; внимание сосредоточено на легкости, с которой воздух движется в груди.

Еще один способ восстановить внутреннюю гармонию — вспоминать о чем-то приятном. Вот как раз для этого, наверное, и нужны выходные и отпускные дни: воспоминания о счастливых моментах, которые мы в них проживаем, помогут нам восстановиться потом, когда отдых будет позади.

Помочь себе, помогая другим

Когда в возрасте лет пятнадцати я объявил отцу о том, что хочу заниматься медициной, он познакомил меня со своим другом детства — профессором Жаном-Луи Фанк-Брентано. В солидном кабинете парижской больницы Necker профессор показался мне воплощением самой медицинской науки: блестяще-красноречивый, порой суровый, но неизменно дружелюбный и полный душевной теплоты.

Всем своим видом он словно говорил: единственное, что в этой жизни имеет смысл, — это помогать тем, кто страдает. Расспросив о моих планах и мечтах, шутливо посетовав на то, что медицина стала слишком формальной, предупредив, что придется сдавать массу нелепых зачетов, в завершение он с улыбкой подытожил: «Вот увидишь — это лучшая профессия на свете!» Я потратил еще пятнадцать лет на то, чтобы понять, почему именно он был прав.

В тридцать лет, защитив диссертацию в области когнитивной психологии, я оказался на практике в одной из больниц. В первый же день я прописал обезболивающее больному раком, который неделями молча страдал от боли. Его улыбка — первая за долгое время — принесла мне счастья больше, чем все теоретические открытия и интеллектуальные победы, связанные с работой над диссертацией.

Слова профессора зазвучали для меня теперь по-иному, я прочувствовал их каждой клеточкой своего тела: исцеляя других, ты исцеляешься сам в самом глубоком смысле слова.

Об этом писал Спиноза уже больше трех сотен лет назад: «Всякий раз, делая добро другому существу, мы начинаем чувствовать себя лучше, потому что добрые дела укрепляют нашу природу» [45].

Сегодня наука знает, как именно это происходит: сердце бьется более ритмично, организм вырабатывает эндорфины (гормоны, оказывающие влияние на наше настроение), укрепляется иммунитет. Более того, оказывается, участие в благотворительных акциях, направленных на помощь ближним, приносит нашему здоровью больше пользы, нежели снижение холестерина в крови или отказ от курения! [46] Это в равной степени относится и к заботе о животных и растениях. В рамках организованного в Гарварде (США) исследования [47] обитатели одного из домов престарелых получили по комнатному растению. Половина из них ухаживала за цветком самостоятельно, остальные доверили заботу о растениях обслуживающему персоналу. Позже выяснилось, что первые прожили в два раза дольше…