Абстрактный мир. Трилогия (СИ), стр. 67
— Ему пока не удалось склонить на свою сторону членов Верховного Совета. Они не желают делать для тебя исключение, даже в свете твоих уникальных качеств.
— Не особо и надо, — разозлилась я.
— Ты не представляешь, как надо, — что-то звякнуло на том конце телефона.
— Это что, была твоя идея?
— В большинстве своем, да.
— Зачем? Орден что, защитит меня? Как? От кого?
Дребезжание. Как будто монета протанцевала по столу.
— От того, кому помешал Бонэс.
Звон. Стекло об стекло. Плеск.
Я растерянно пялилась на стену и даже не заметила, как застучали зубы. Неужели опять? Неужели снова я нужна кому-то? Таким же, как Рахиз?
— Его-то вы не защитили…
— Будь осторожна, — Арельсар глотнул. — Эх, Тьма, оркское пойло… Я найду выход, панжэмэ.
— А в Совете много орков?
— Более, чем достаточно. Но не в этом дело. Хм… Я перезвоню.
Я швырнула телефон на кровать, с трудом сдерживаясь, чтобы не заорать. Кто? Зачем? Как? Гребаный кевт, почему, когда всё, наконец, стало более-менее понятным, меня вновь запутывают и изматывают?
Странное дело, раньше я не рвалась в орден. Да, я думала, что когда-нибудь, не обязательно сейчас, дорога приведет меня к воротам Цитадели, но, Тьма, теперь мне просто необходимо было туда попасть.
Там меня ждали ответы.
Глава вторая
Игра по правилам
Цитадель ордена находилась в четырех часах езды от центрального города Прэна, на вершине горы Мироздания, конус которой был изображен на гербе миротворцев. Не знаю, как так вышло, но до самого замка не шел ни один автобус. Ближайшая остановка общественного транспорта находилась в городке горняков Хатихи, расположенного у подножья горы Мироздания, среди скал которой и укрылась Цитадель.
Конечно, я могла отнести документы в представительство, работавшее при университете, но, учитывая сложившуюся ситуацию, посчитала нужным забросить их в святая святых ордена.
И я совершенно точно знала, кто меня туда отвезет.
С Азаром я встретилась несколько дней назад, в часовне Света, где проходила служба в память о мистере Бонэсе. Хотя орки довольно скептически относились к вере людей, дворфов, эльфов и гоблинов в некий мифический Свет, на Прэне они спокойно посещали подобные церемонии и даже отмечали с другими расами некоторые особо значимые для светопоклонников праздники.
Всё же я не ожидала встретить Азара на острове так рано. Насколько я знала, он собирался уехать в Эурох сразу после окончания учебного года.
Мы редко встречались после выписки, проводя время каждый в своем кругу. Кластер сняли с турнира, и у нас не было нужды поддерживать общение. Но сейчас… Сейчас мне нужно было кое-что устроить.
— Здравствуй, — поздоровалась я, останавливаясь подле орка.
Он обернулся.
— Приветствую.
Мы стояли в часовне чуть левее прозрачного алтаря, внутри которого играл солнечный свет, попадавший в помещение через сотни маленьких окошек, расположенных у самого основания конусообразной крыши. Фотографию Бонэса жрец разместил на трибунке, близ алтаря, с которой читал песнь вечному Свету.
— Помнишь, он задал нам задание, когда мы подрались? — спросила я, не сводя глаз с бледного, худощавого лица, смотрящего на нас со старого фотоснимка.
— Ага. Ты, кажется, назвала меня тогда големом из дерьма.
Я пожала плечами.
— Извини, это вышло случайно.
Азар, усмехнувшись, посмотрел на меня.
— Ты…
Заверещал телефон. Все, находившиеся в часовне, как по команде, обернулись, укоризненно хмурясь.
— Прошу прощения, — пропищала я, сбрасывая звонок и пытаясь отключить звук.
— Дай сюда, — Азар отобрал телефон, что-то подвигал на экране и вернул обратно. — Какой у тебя номер?
— В углу написано. А твой?
Собственно, на этом беседа и закончилась, но я обзавелась номером Азара и теперь, собравшись с духом, позвонила ему.
Как оказалось, орк по каким-то личным делам собирался ехать в Хатихи, и согласился подбросить меня до Цитадели.
— Решила вступить в орден? — спросил он, когда я устроилась на переднее сидение его великолепного Драгон Вейса и положила на колени запечатанный конверт.
— Посоветовали, — уклончиво ответила я.
Мы обогнули центральный город острова и поехали вдоль фермерских угодий.
Я сидела у окна и любовалась проплывающими мимо полями, вспоминая, как почти год назад прилетела на Прэн. Справа поднималась величественная горная гряда — именно на одной из её вершин через пять веков от окончания Великой ночи была заложена Цитадель Миротворцев — хранителей мира, жрецов единства и проповедников терпимости. Орден был основан после войны черноглазых (кевтов то бишь), по итогам которой к победителям перешли земли гоблинов, часть оркских владений и почти вся территория эльфов. Люди, эльфы и дворфы остановили войска кевтской империи лишь близ Гера Фазы. Армия черноглазых, потерпев сокрушительно поражение, пошла на перемирие в попытке удержать завоеванные до битвы при Герфезоне земли. Гарантами мира и исполнения обязательств выступили уважаемые разумные от каждой расы. Именно они в дальнейшем создали орден Миротворцев, получив в свое распоряжение пустующий Прэн, до того являвшийся символом хаоса Великой ночи.
Мы ещё не доехали до Хатихи, когда перед нами предстала странная картина — посреди изумрудно-зеленого луга тут и там возвышались огромные каменные глыбы. Одни по размерам не уступали прибрежным валунам, другие и вовсе походили на маленькие скалы, но все они были одного цвета — густо-стального, с красноватыми прожилками.
— Что это? — спросила я. Хотя зрелище было несколько пугающим, я не могла оторвать взгляд от окна.
— Скалы предков, — отозвался Азар. — Что-то вроде вашего кладбища. Орки живут кланами, и когда мужчина клана умирает, его имя выбивают на камне предков. Те, чьи имена выбиты с восточной стороны, чем-то отличились при жизни. У самого низа — имена «серых», ничего не свершивших орков. Чем важнее клан, тем больше камень. Тем длиннее его история.
— У вас, наверное, целая гора, — предположила я.
Азар кивнул.
— И почти вся исписана.
— А когда она закончится?
Орк пожал плечами.
— Место ещё есть, хотя наш клан получил свою скалу почти тысячу лет назад.
— Ничего себе, — присвистнула я. — И там только имена мужчин?
— Женщины пишут историю сыновьями.
— Постой, получается, у вас не было ни одной женщины, достойной места на камне? — недовольно спросила я. — А как же великие матери кланов?
— Матери. Ключевое слово.
— А если бы, к примеру, кто-то из твоих родственников, скажем… твоя сестра, спасла мир, — предположила я. — Она бы не была достойна…
— Моя сестра мир скорее уничтожит, — довольно грубо отрезал Азар. Видимо, я коснулась чего-то очень проблематичного. — Тут вопрос не в достоинстве. А о слове в истории.
— Можно подумать, мужчины не прикладывают руку к созданию сыновей.
— Вряд ли руку.
Я натянуто улыбнулась. Судя по количеству камней, в Хатихи жили преимущественно орки.
Горняцкий городок отличался от Прэна не только архитектурой, но и атмосферой. Главный город острова с одноименным названием представлял собой солнечное сплетение мира — здесь древнее соседствовало с современнейшим, оркское с эльфийским, целомудренное с вызывающим, атеистическое с фанатичным. Казалось бы, в таком круговороте никогда не бывать порядку, но он существовал. Город тикал, как часы, жил по расписанию, и каждый здесь имел в своем распоряжении личный, нужный ему отрезок времени. Именно времени, не места. Места с течением этого самого времени менялись: там, где утром можно было найти тихий парк, вечером обнаруживали площадку для велогонок, а ночью — танцпол. Там, где днем проводили экскурсии, ночью открывали ресторан. Там, где зимой запускали кораблики, весной поднимались в небо воздушные змеи.
Каждому месту на Прэне полагалось свое время.
Хатихи же был рабочим городом. Здесь не искали время, здесь его отрабатывали. По улицам, конечно, не бродили измученные тяжким трудом горняки (как я и подумала, орки), но все здесь выглядели серьезнее, тише и, может быть, суровее, чем в долине. Тут не было небоскребов, роскошных соборов Света и храмов Змей, сюрреалистичных сооружений и огромных фонтанов, которые расцветали в столице на каждом шагу. Вместо пестрых клумб с цветами вдоль пешеходных аллей жались кривые, низенькие деревца.