Бедная Марта, стр. 59

— ВЗ? — удивленно переспросила Марта.

— Венерических заболеваний, миссис.

— Что? — вскричала она. — Вы хотите сказать, что я больна гонореей?

Негодяи только ухмыльнулись в ответ и, схватив ее под руки, отвели в холодную камеру с деревянными нарами вместо кровати, на которых лежала лишь комковатая сырая подушка, жесткая, как железо.

— Спокойной ночи, — злорадно фыркнул один из полисменов.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

— Если вы пришли осмотреть меня, то напрасно, — заявила Марта врачу, когда он пожаловал к ней на следующее утро. Она с вызовом тряхнула головой и опустила ноги на пол с так называемой кровати, на которой просидела всю ночь, так и не сомкнув глаз. Врач оказался высоким гладко выбритым мужчиной в костюме в мелкую полоску, безукоризненно отутюженном так, что о стрелки брюк можно было порезаться, и галстуке в горошек. Марта решила, что он врач, потому что в руках он держал черный кожаный саквояж.

Мужчина снял шляпу и холодно улыбнулся.

— Мне бы и в голову не пришло осматривать беременную женщину на предмет венерических заболеваний; это может повредить ребенку. Я просто подожду здесь несколько минут, а потом сообщу сержанту, что никакой инфекции у вас нет. Тогда они отпустят вас, и вы сможете и дальше заниматься тем же, чем и до задержания.

— Благодарю вас, — растерянно ответила Марта. Она никак не могла решить, врач на ее стороне или нет? Его слова внушили ей некоторое спокойствие, чего нельзя было сказать о недружелюбном выражении его лица.

Он метнул на нее презрительный взгляд, и Марта поняла, что ни о каком сочувствии не может быть и речи.

— Мне не нужна ваша благодарность, миссис Росси. Я вовсе не делаю вам одолжение. Будь я рядовым членом общества, я бы хорошенько всыпал вам, но не в том смысле, который подразумевает полиция.

Его слова не на шутку обидели Марту.

— А за что это мне нужно хорошенько всыпать? — поинтересовалась она.

— Эта страна находится в состоянии войны, — сообщил ей врач таким тоном, как будто она не знала этого. — И она не нуждается в том, чтобы такие, как вы, на всех углах трубили, что это страшное зло и что все делается из рук вон плохо. У меня сын сражается во Франции за эту страну, а вы, миссис Росси, не желаете помочь ни ему, ни кому-либо еще.

— Сколько лет вашему сыну, доктор?

— Двадцать два, — его голос дрогнул.

Она сразу же пожалела его.

— Ну, а моему, тому самому, который погиб, было всего четырнадцать.

— Мне очень жаль. То, что случилось, просто ужасно, но ведь из-за этого незачем поднимать такой шум. Вы могли бы решить этот вопрос, не придавая его ненужной огласке.

— Почему вы решили, будто я не пыталась этого сделать? — вспылила Марта. — Для начала я пошла к полицейским, затем была на приеме у идиота политика, который накачался бренди по самую макушку и заявил мне, что мне повезло, раз мой Джо отправился на фронт. Потом один газетчик написал в Военное ведомство, но там никак не отреагировали. Всем было наплевать, — ровным голосом произнесла она. — Никому не было до этого дела. Ведь мой Джо был всего лишь парнишкой из бедной рабочей семьи, о котором никто и слышать не хотел. — Она метнула на врача испепеляющий взгляд.

Тот отвернулся и вышел из камеры, не сказав больше ни слова. Не прошло и нескольких секунд, как к ней явился один из вчерашних полицейских, жирный здоровяк, и сказал ей, что она может убираться. Дверь камеры оставалась открытой, и до слуха Марты донесся чей-то крик — нет, кричали два человека, причем во весь голос, и все это сопровождалось страшным шумом.

Оказалось, что это Клайв и Алекс устроили скандал в коридоре участка. Они кричали и стучали кулаками по стойке дежурного.

— Где она?! — завопил Клайв и с размаху врезал ногой по стойке.

— Что вы сделали с миссис Росси?! — в ярости Алекс не уступал коллеге.

Третий молодой человек спокойно стоял за их спинами.

— Я здесь, — негромко сказала Марта и едва не упала, когда Клайв и Алекс бросились к ней, чтобы обнять.

Третий молодой человек оказался местным адвокатом, который прибыл в участок, чтобы выяснить, за что именно арестовали Марту и сколько еще ее будут держать под стражей.

За стойкой стоял другой полицейский, не тот, что вчера, а симпатичный молоденький констебль, который вытащил откуда-то журнал и предложил Марте расписаться в том, что она выходит отсюда.

— Я не прописывалась у вас, поэтому и выписываться не собираюсь, — гневно бросила ему Марта.

— Я не виню вас, миссис, — отозвался констебль. — На вашем месте я бы тоже не выписывался.

Когда они вернулись в гостиницу и вошли в уютное фойе, Клайв рассказал Марте, как поднялся утром к ней в комнату, чтобы разбудить ее, но ответа не получил. Он попросил горничную открыть дверь, но девушка никого не обнаружила.

— И вот тогда я запаниковал, — признался он. Но из разговора с ночным портье выяснилось, что незадолго до полуночи Марту увели двое полицейских.

— Он сказал, что они вели себя грубо. Это действительно так?

— Ну, вежливостью они не отличались, — сказала Марта. Не было решительно никакой необходимости обращаться с ней так грубо.

— Они применили к вам неправомерное силовое воздействие? — осведомился адвокат.

Марта поморщилась, вспоминая события минувшей ночи.

— Пожалуй, что да. Тем более что я не оказывала сопротивления, в моем-то положении. — Она зевнула, чувствуя себя уставшей до предела. — Какой сегодня день? — спросила она. — Где мы находимся? Я ничего не помню. — Если бы ей ответили, что они оказались в Тимбукту, она бы не удивилась.

— Сегодня суббота, и мы находимся в Вулвергемптоне, — сообщил ей Клайв. — Это в Стаффордшире, — добавил он, зная, что Марта интересуется такими вещами. — Сегодня после обеда мы поедем в Бирмингем, а завтра, в воскресенье, устроим день отдыха, как написано в Библии. Следующей нашей остановкой станет Уорик [39].

— Я готова устроить день отдыха прямо сейчас. Прошлой ночью в полицейском участке я не спала ни минутки. — Марта потянулась и снова зевнула, и Клайв предложил ей немедленно отправиться в постель и постараться хорошенько выспаться.

— А я найду управляющего и скажу ему, что комната остается за вами.

Марта с нежностью смотрела на его удаляющуюся фигуру, вспоминая, что вчера вечером была очень зла на него, и на Алекса тоже. Но она была тронута и поражена тем, с какой страстью и гневом оба требовали ее освобождения сегодня утром в полицейском участке. Какие славные молодые люди. Она тихонько вздохнула. Когда правительство объявит всеобщую мобилизацию, скорее всего, их призовут. Она будет молиться и надеяться, что они уцелеют в этом аду.

Оказавшись в постели, Марта вдруг подумала, что глухие удары, доносящиеся из соседних комнат, каким-то странным образом убаюкивают ее. Она представила себе, как горничные вытирают пыль и взбивают постели, подметают ковры и меняют белье.

Сон быстро сморил ее. Проснувшись, Марта никак не могла сообразить, сколько же она проспала. Но настроение у нее было мрачное и подавленное. Только теперь она в полной мере осознала, что именно произошло прошлой ночью, и ей хотелось плакать при воспоминании о том, как грубо вели себя полицейские и как они ничуть не боялись навредить ее ребенку. Хотя сейчас было уже глупо пугаться того, что ее могут запереть в маленькой и холодной камере с решетками на окне, но от одной только мысли об этом Марте хотелось кричать во весь голос.

Какой ужасный мир! Марта не хотела быть его частью. И еще она сыта по горло тем, что не знает, где находится и куда ее везут. Время потеряло для нее смысл, дни сливались в сплошную череду, отчего в голове царила жуткая неразбериха. «Господи, сделай так, чтобы моя жизнь снова стала спокойной, мирной и размеренной!» — взмолилась Марта.

Она очень беспокоилась о Лили и Джорджи. Заботится ли о них Карло? Марта даже соскучилась по мужу, который давно жил своей жизнью, но по-прежнему оставался ее супругом. И еще она скучала по Кейт. Мысли о Кейт заставили ее вспомнить о своей одежде, и Марта пожалела, что у нее нет еще одного платья и запасных панталон.