Бедная Марта, стр. 30

— Какой ужас! — снова заверещала миссис МакДональд. — Не знаю, что бы я делала, если бы мой Реджинальд работал по воскресеньям. — Она окинула гостей самодовольным взглядом. — В конце концов, это день отдыха.

— Не для всех, — тут же возразила Марта. — Кому-то же надо работать и в больницах, и в гостиницах, и… — Но она более ничего не смогла добавить.

— На паромах, — пришла ей на помощь Лили, — и в поездах, и в ресторанах.

— Полицейские тоже работают по воскресеньям, и еще им приходится ездить в трамваях, — внес свою лепту и Джорджи, стараясь не показывать зубы.

— Некоторым людям приходится ездить в трамваях на службу в церковь, дорогая, — добродушно заметил мистер МакДональд, но в ответ удостоился лишь презрительного взгляда — похоже, его супруга не привыкла уступать в споре.

Разговор не задался. Марта решила, что теперь будет соглашаться со всем, что изрекает миссис МакДональд, какие бы глупости та ни говорила, и молилась про себя, чтобы остаток дня прошел более благополучно.

Ее надеждам, однако, не суждено было сбыться. Миссис МакДональд объявила, что скоро будут подавать на стол.

— Полагаю, все любят требуху с луком.

В комнате воцарилась тишина. Внезапно ее нарушил пронзительный вопль Джорджи, который превзошел визг хозяйки как по продолжительности, так и по громкости. Личико мальчика покраснело, и он вцепился в юбку Марты, крича, что хочет домой.

— Хорошо, родной, — стала успокаивать его Марта. — Хорошо, мы уйдем прямо сейчас. У него приступ, — пояснила она хозяевам.

— Быть может, молодой человек приляжет ненадолго наверху? — любезно предложил мистер МакДональд.

— Нет, благодарю вас. Дома ему станет лучше. Пойдем, сынок. — Марта попробовала взять Джорджи на руки, но он оказался слишком тяжелым. Мальчик потащил ее к двери.

— Я хочу побыстрее уйти отсюда, мам.

— У него часто случаются такие припадки? — поинтересовалась миссис МакДональд.

— Не очень.

Марта принесла извинения за причиненные неудобства, и они откланялись. Лили поддерживала брата под руку.

Как только они завернули за угол и дом МакДональдов скрылся из виду, Джорджи успокоился и перестал кричать.

— Я не смог бы есть требуху, мам, — выдохнул он. — Ни за что на свете.

— Я тоже. — Лили прижала руку к сердцу. — Я бы скорее умерла, чем проглотила хотя бы кусочек требухи. Ты умница, Джорджи, что притворился, будто у тебя приступ.

Несмотря на бедность и постоянное чувство голода, никто из Росси не стал бы есть требуху.

— Очень странный выбор угощения, — с негодованием заметила Марта, — требуха с луком. В старые добрые времена, приглашая гостей, я предлагала им к чаю бутерброды с ветчиной и лепешки с маслом.

— Вас пригласили на вечернее чаепитие! — бушевала Джойс, вернувшись к ним поздно вечером. Она утверждала, что они выставили ее на посмешище, хотя Марта и объяснила дочери, почему они вынуждены были так поступить. — Вечернее чаепитие отличается от полдника. К нему подают мясо или рыбу.

— Прости меня, родная, я и не догадывалась об этом, — спокойно ответила Марта. — Но скажи-ка мне, с каких это пор ты начала есть требуху? И что это за сказки о том, что твой отец работает контролером? — Спокойствие покинуло ее, и она разозлилась. — И где, по мнению этой женщины, мы живем? Я хочу сказать, она что, может в один прекрасный день заявиться сюда, ожидая увидеть, что Кингз-корт — нечто вроде Букингемского дворца?

— Она думает, что мы живем на Джерард-стрит, — заявила Джойс, с размаху опускаясь на кушетку.

— Джойс, все это вранье до добра не доведет.

— Я знаю, мам, — вздохнула дочь. — Но не могу же я открыть правду! Я начинаю жалеть, что не сказала Эдварду сразу, будто я сирота.

— Значит, ты готова отречься от отца и матери, да? Джойс, милая, — нежно произнесла Марта, — если ты не можешь рассказать своему кавалеру всю правду о себе, то тебе лучше перестать с ним встречаться.

Джойс заплакала.

— Не могу, мам. Я люблю его.

Марта погладила дочь по голове.

— В таком случае ему придется смириться с тем, что твой отец такой, какой есть, а тебе — постараться найти общий язык с его матерью. Она неприятная женщина, родная моя. Откровенно говоря, я бы не хотела, чтобы меня, сравнивая с нею, считали хуже ее.

— Ох, мам, миссис МакДональд тебе и в подметки не годится. Она просто старая глупая корова. — Джойс всхлипнула и вытерла нос. — На что только не идут люди ради любви! — Она вздохнула.

— Ты даже не представляешь, насколько ты права, девочка моя.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Жакетте удалось уговорить Мистера отправиться во время отпуска на остров Мэн.

— Он стал совсем другим человеком, — сообщила она Марте. — Думаю, что это все из-за твоего Джо. Он всегда хотел иметь сына, но у нас нет детей.

Марта пришла в восторг, когда Мистер заявил ей, что, пока их не будет, она может отдохнуть недельку и он выплатит ей за это время обычную зарплату.

— Ты, главное, не нервничай и не бойся за Джо, — сказал он и взъерошил ей волосы на затылке. Потом Мистер вручил ей огромный ключ и попросил время от времени заглядывать на фабрику, чтобы проверить, все ли здесь в порядке. — Если нет, вызови полицейских, и они все уладят.

— Чем вы собираетесь заниматься целую неделю? — поинтересовалась Кейт.

— Я хочу научиться читать и писать, — ответила Марта с уверенностью, которой на самом деле не испытывала.

На лице Кейт отразилось смущение.

— Но если мне не нужно будет больше писать письма Джо, то нам незачем будет оставаться друзьями.

— Перестань говорить глупости, девочка моя, — фыркнула Марта. — Мы с тобой подруги, и наша дружба не прекратится, если я научусь писать письма собственному сыну, верно?

Началась последняя неделя школьных каникул. Почти все время Лили и Джорджи проводили, гуляя по Ливерпулю либо сами, либо в компании одноклассников. Они уходили из дома с утра пораньше, прихватив с собой бутылку воды и пару кусков хлеба с маргарином, а потом или отправлялись на пирс Пиэр-хед, или играли на ступенях Сент-Джордж-Холла, или же смотрели на поезда на вокзале Лайм. Когда у Марты оставалось несколько лишних монет, они все вместе садились на паром, идущий через реку в Биркенхед, Сикомб или Нью-Брайтон, и там гуляли.

Поскольку Карло редко выходил из дому до полудня, то самым подходящим местом, где Марта могла бы научиться читать и писать, стала фабрика «Паруса и мешки Акермана», где она оставалась совершенно одна и где никто не мог ей помешать.

Если не считать Кейт, она больше никому не сказала о том, что Мистер и Жакетта уехали. В понедельник Марта ушла из дома в обычное время, взяв с собой «Цветочную азбуку мисс Флауэрс», которую покупали еще для Джойс, когда она пошла в первый класс, и которая теперь принадлежала Лили. В отличие от дочерей Марты, никто из ее сыновей не проявлял особого интереса к учебе, хотя Джо и Франк писали и читали довольно сносно. Что же касается Джорджи, то в этом смысле он был безнадежен. Марта также принесла с собой письма Джо, дешевую тетрадку за полпенни, карандаш и кухонный нож, чтобы затачивать его. Все эти принадлежности она разложила на одном конце длинного стола, подальше от швейных машинок, и принялась за дело.

Джо всегда начинал свои письма со слов «Дорогая мамочка», а подписывался «Твой любящий сын Джо».

Марта раскрыла тетрадку и вверху первой страницы очень аккуратно написала печатными буквами «Дорогой Джо», а внизу вывела подпись «Твоя любящая мамочка». Теперь все, что ей оставалось, — заполнить середину. У нее появилось такое чувство, будто самое трудное уже позади.

После долгих размышлений она заключила, что если убрать первую букву от слова «dear» [17], то у нее останется «ear» [18]. Это открытие привело Марту в полный восторг, хотя вряд ли могло помочь в написании письма.