Врата Птолемея, стр. 102

Накануне утром госпожа Пайпер предлагала ей пост в Совете. Но даже если не задумываться о том, как странно было бы сидеть в Совете на равных с волшебниками, всё равно Китти знала, что у неё для этого не хватит духу. Если судить по бесконечным дебатам, которые она наблюдала в трактире «Лягушка», любой, желающий иметь отношение к более или менее демократической системе правления, должен обладать безграничным запасом терпения и выносливости. Однако она выдвинула кандидатуру мистера Баттона в качестве оставшегося в живых волшебника с более широкими, чем у большинства, взглядами. Благодаря своим знакомствам в «Лягушке» она смогла также предложить кандидатуры нескольких авторитетных простолюдинов, чьё присутствие могло бы придать решениям Временного Совета больший вес. А потом попросила дать ей какую-нибудь комнату и ушла спать.

Ближе к вечеру Китти проснулась и пошла обратно в Сент-Джеймс-парк. Протиснувшись за временные заграждения, она вошла в мертвую зону, где фиолетовые пасмы остаточной магии висели над широким кругом чёрной выжженной земли, колючей и ломкой, как сгоревший ковер. Под туфлями хрустело стекло. Мерзко воняло. Китти чувствовала себя в безопасности исключительно благодаря амулету, который сжимала в кулаке.

В центре мертвой зоны возвышались тёмные, изломанные останки дворца. Несколько железных конструкций торчало в разные стороны; остальное спеклось и оплавилось, превратившись в замысловатый клубок, напоминающий гигантский куст ежевики, заглохший и непроходимый. Развалины окутывали магические испарения — они висели неподвижно, словно прилипнув к земле. Китти закашлялась от их резкого запаха.

Она немного постояла молча.

— Эх вы, а ещё обещали… — сказала она наконец.

Никто не отозвался ей из развалин. Всё было глухо. Китти не стала задерживаться там. Она медленно поплелась обратно, к миру живых.

В час дня, когда Совет разошелся обедать, госпожа Пайпер отправилась разыскивать Китти. Девушка нашлась в библиотеке министерства — она сидела в одиночестве, то листая какой-то атлас, то глядя в пространство.

Волшебница плюхнулась в кресло напротив. На её лице отражалась крайняя досада и раздражение.

— С этими делегатами невозможно иметь дело! — воскликнула она. — Совершенно невозможно! Мало того что они протолкнули вывод войск, используя приемы, близкие к шантажу, только что они сообщили мне, что протестуют против использования бесов для наблюдения за портами. Хотя это явно соответствует национальным интересам! Они утверждают, что это «противоречит правам тех, кто там трудится», что бы это ни означало. — Она состроила гримаску. — Они просто обнаглели! Мистер Баттон только что запустил в них булочкой.

Китти пожала плечами.

— Безопасность действительно важна, но и доверие людей немаловажно. Шпионы, следящие шары — всё это следует как-то изменить. Что касается портов, вам, видимо, просто придётся их переубедить.

— Вы уверены, что нам не удастся уговорить вас войти в Совет? — спросила госпожа Пайпер. — Вы были бы прекрасным посредником между нами и более… радикальными фракциями.

— Извините, — сказала Китти. — Я устала. Я бы мигом вышла из себя, и к вечеру вам пришлось бы запереть меня в Тауэр.

— Ну, это вряд ли! — Тут госпожа Пайпер призадумалась. — Хотя кое-кого из делегатов… Да, искушение велико… — Она встряхнула головой. — И что это я несу? Я вижу, вы, госпожа Джонс, достали атлас. Это как-то связано с вашими дальнейшими планами?

— Я даже не знаю, — медленно произнесла Китти. — Я думаю, может быть, потом, когда на материке все немного поуляжется, я съезжу за границу. У меня в Брюгге есть друг, хорошо бы его навестить, а потом попутешествовать, посмотреть мир. Надеюсь, это поможет мне восстановить утраченное здоровье. — Она поджала губы и посмотрела в окно. — Может быть, в Египет съезжу. Я много слышала о Египте. Не знаю. Там посмотрим.

— А не хотели бы вы продолжать ваши занятия магией? Мистер Баттон с большой похвалой отзывается о ваших способностях, а у нас в правительстве сейчас сильная нехватка даровитых волшебников. Мы могли бы дать вам наставников…

Китти захлопнула атлас. Пыль спиралью взвилась к потолку и закружилась в солнечном луче.

— Вы очень любезны, но этот путь для меня теперь закрыт. Мои исследования всегда были направлены на то, чтобы вызвать одного конкретного… — Она запнулась. — Короче, я имела в виду одну конкретную цель. И третьего дня Натаниэль выполнил это за меня. Честно говоря, теперь я уже не смогла бы продолжать этим заниматься.

В библиотеке воцарилась тишина. Внезапно госпожа Пайпер взглянула на часы и вскрикнула:

— Обеденный перерыв почти закончился! Мне надо идти. Одни только небеса знают, удастся ли нам чего-то добиться за сегодняшний день.

Она тяжело вздохнула и встала.

— Знаете, госпожа Джонс, прошло всего полдня, а я уже готова передушить всю делегацию простолюдинов. Всего полдня! И мы ещё только приступили к работе. Худших перспектив и придумать нельзя. Я не уверена, что нам вообще удастся сработаться.

Китти откинулась на спинку кресла и улыбнулась.

— Не отступайтесь, — сказала она. — Все у вас получится. Это будет непросто, но это возможно. Вы ещё удивитесь, как много вам удастся добиться.

Бартимеус

Умереть было бы проще всего. Но нам ещё надо было привлечь внимание Ноуды.

Мы стояли, вдвоем в одном теле, под центральным куполом. Нам нужно было заманить Ноуду сюда, в эпицентр, где больше всего железа. Но при его размерах, при том, как он шумел, при том гневе и смятении, в котором он пребывал, заманить его было не так-то просто. Он метался из стороны в сторону, топоча многочисленными ногами, сметая ларьки и детские аттракционы и запихивая в свою раззявленную пасть целые деревья. Он полностью предался этому глубокомысленному занятию, и ни один из его глаз не смотрел в нашу сторону.

Летать нам теперь было не по плечу. Высоко подпрыгивать и то было сложновато. Большая часть оставшейся во мне энергии уходила на то, чтобы удерживать мальчика на ногах. Сам по себе он бы тут же рухнул на пол.

Так что мы оставались на месте и громко орали. Точнее, орал я — тем голосом, от которого в горах Тибета сходили лавины [114].

— Ноуда! Это я, Бартимеус, Сакар аль-Джин-ни, Н'горсо Могучий, Серебряный Пернатый Змей! Я сражался в тысяче битв и везде одержал победу! Я уничтожал и более могущественных, чем ты! Рамутра бежал пред моим величием! Чу прятался от меня в малой трещинке! Гоэпо, Громовой Змей, сожрал свой собственный хвост и так поглотил самого себя, лишь бы только не встречаться со мною во гневе! Ныне же я бросаю вызов тебе. Приди и взгляни мне в лицо!

Нет ответа. Ноуда деловито грыз какие-то экспонаты из «Пещеры чучельника».

«А это считается за дразнилку? — осторожно подумал мальчик. — В основном это просто наглое, неприкрытое бахвальство, или я ошибаюсь?»

«Послушай, дразнить можно как угодно, главное, чтобы это разгневало врага и побудило его к решительным действиям, и… Слушай, у нас ничего не выходит, да? А время на исходе. Ещё немного, и он вырвется наружу».

«Дай-ка я попробую!» Мальчик прокашлялся.

— Эй, проклятый демон! Тебе конец! Тебя ждёт Испепеляющее Пламя! Я размажу твою гнусную сущность по этому дворцу, словно… словно маргарин, толстый-толстый слой маргарина…

Он замялся.

«Да-а… Не уверен, что он сумеет уловить аналогию. Но ничего, ты давай продолжай!»

— Злокозненный демон! Внемли мне!!! Беда в том, что голос у мальчишки был ужасно слаб и становился все слабее. Я его и то еле слышал, куда уж там Ноуде! Однако в довершение Натаниэль сделал весьма эффективный ход: выпустил из посоха молнию Ноуде прямо в зад. Могучий дух ответил гневным ревом, вздыбился, подергивая конечностями и озираясь выпуклыми глазами. Он тотчас же нас заметил и осыпал нас множеством молний. Целился он плохо. Парочка молний вонзились в землю в нескольких метрах от нас, но мы стояли, как скала. Мы даже не шелохнулись.