Последняя осада, стр. 15

– И что, там настоящая церковь?

Эмили невольно ощутила оживление. Энтузиазм Маркуса был очень заразителен.

– Да нет, просто пустая комната с нишей – там, наверно, был алтарь. В эту часовню хозяин и хозяйка замка ходили молиться. Должно быть, и король Эдуард там молился, когда он…

– Маркус!..

– Ладно, ладно. Ну вот, я туда забежал и подумал, что, кажется, можно перевести дух. Может, Гаррис сюда и не пойдет. И вот я немного побыл там и вдруг слышу – он зашел в соседнюю комнату, в спальню! Черт, как я перепугался! Ты себе просто не представляешь.

Эмили взглянула на него.

– А, ну да, представляешь, – спохватился Маркус. – Извини. Короче, я выбрался оттуда через арку и очутился в соседней комнате. Это был большой зал с несколькими колоннами. Я слышал, что Гаррис идет, поэтому перебежал через зал и спрятался за одной из колонн. Тут он вошел, и я услышал, как он подходит все ближе и ближе и все время что-то бормочет себе под нос. Он говорил про птиц, жалел, что не может их всех перестрелять.

– Надо же, какая скотина! – сказала Эмили.

– Да ладно птицы – ведь там стоял я, и моей жизни грозила опасность! Я знал, что сейчас он обогнет колонну, но не знал, с какой стороны. И вот я решился, и…

– Привет!

Они вздрогнули и подняли головы. Это пришел Саймон. Он был бледен, но улыбался. Рука у него была замотана грязным носовым платком. Платок был в красных пятнах.

Эмили испуганно развернулась в его сторону, и лодыжка у нее снова заныла.

– Что случилось, Саймон?

– И вот я решился, и…

– Да так, ничего. Порезался, только и всего.

– Как? Иди, садись сюда.

– Да нет, действительно все в порядке.

Тем не менее Саймон подошел и прислонился к стенке рядом с ними. Он окинул взглядом комнату.

– Что тут произошло? Кто-то прятался в камине?

– Да. Я. Так что у тебя с рукой? Как вышло, что ты порезался?

– Да ничего особенного. Я снова полез по веревке. Немного сорвался и порезался о камень.

– А что ты делал на веревке? Сбежать пытался? – недоверчиво спросил Маркус.

– Нет, конечно. Я просто пытался спрятать веревку. Ты же помнишь, она по всей галерее была разбросана. Если бы Гаррис пошел в ту сторону, он бы нас точно застукал, верно? Он бы ее увидел, даже если бы просто взглянул с лестницы в сторону прохода. Поэтому я побежал туда, схватил веревку и вылез по ней наружу. Отвязывать ее от перил было некогда, так что я просто остался висеть. Конечно, если бы он пошел по галерее, толку от этого было бы мало. Он бы точно увидел узел и поймал меня. Но он туда не ходил, так что все обошлось.

– И долго ты там провисел?

– Минут двадцать. Я боялся, что я вылезу, а он внизу, в зале, так что я постарался продержаться как можно дольше.

Эмили взглянула на него с восхищением.

– Двадцать минут! А я-то думала, я крута, раз провисела пять минут в камине.

– Ну, тебя не нашли, это главное. Так что, он вроде как ушел?

Тут Маркус не выдержал:

– Он точно ушел, и если вы двое дадите мне вставить хоть слово, я вам все расскажу!

Он, похоже, всерьез расстроился.

Тут Саймон в первый раз взглянул на него.

– Да, Маркус, конечно. Значит, Эмили пряталась в камине, я висел на веревке – а ты где был?

– За колонной прятался, – тут же сообщила Эмили, когда Маркус только еще собирался открыть рот.

– Тоже дело, – сказал Саймон. – И что, ты видел, как Гаррис ушел?

Маркус вздохнул.

– Ну да. Там, за залом с колоннами, длинный коридор. Он ведет к выходу. Гаррис спустился вниз, и я последовал за ним. В помещение в конце коридора, где другая большая лестница, залетела пара птиц, и он битый час вопил на них и гонял их палкой. Птицы орали, перья летали по всей комнате.

– Скотина! – сказала Эмили.

– Когда он их выгнал, то свернул за угол, и я услышал, как закрылась какая-то дверь. Слишком близко подходить я не рискнул, но я знаю, что он ушел, потому что я вернулся в зал с колоннами и видел сквозь отверстия в полу, как он шел по коридору смерти.

– А, так ты все-таки нашел эти дырки!

– Ага. Крутая штука. Сквозь них можно швырять вниз довольно большие камни.

– Даже удивительно, что ты ничем не кинул в Гарриса, когда он выходил, – заметила Эмили.

– Да я бы с удовольствием, уж поверь, но только дырки оргстеклом забиты. Кстати, можно будет их открыть. Оргстекло приколочено не слишком надежно.

– Меня больше Гаррис интересует, – сказал Саймон. – Так он ушел?

– Ну да, запер дверь и ушел. Можем расслабиться.

– Самое время. Все уверены, что мы хотим продолжать эту затею? – спросила Эмили. – В смысле еще не поздно уйти. Нам не обязательно тут ночевать.

Она обвела взглядом остальных: Саймона с ободранной рукой, Маркуса с разбитым лицом… Они невозмутимо смотрели на нее. Эмили поерзала на подоконнике, подвигала на пробу больной ногой…

– Да, вы правы, – сказала она. – Мы зашли слишком далеко, отступать уже поздно.

Глава 6

– Я вот подумала, – сказала Эмили, растянувшись на полу в спальном мешке. – Хорошо, что утром выпал снег – а то ведь Гаррис увидел бы наши следы на снегу в зале!

– Даже погода на нашей стороне! – Маркус зевнул. – Мы – хозяева замка! Ну что, Саймон, не горит?

Саймон, склонившийся над решеткой, даже не обернулся. Только буркнул что-то неразборчивое. Предыдущие пять минут он пытался разжечь кучку палочек и щепок, которые он сложил в камине. Он извел кучу старых газет, пытался подпалить это то спичками, то зажигалкой, но успеха пока не добился.

– Может, обогреватель попробуем? – предложила Эмили.

Незадолго до этого Саймон, бранясь и отдуваясь, приволок его сюда, на третий этаж, из киоска внизу.

Саймон покачал головой.

– Не хочу топливо переводить. Если камин растопить все-таки не удастся, эта штука поможет нам дотянуть до утра. Когда мы ляжем спать, обогреватель будет безопаснее. А в нем топлива только полбаллона.

И он снова принялся рвать газеты. Эмили забилась поглубже в спальный мешок и стала разглядывать их обиталище. Наступала ночь. На месте окна виднелась только бледная, слабо светящаяся вертикальная полоса. Комната погрузилась во мрак, и распахнутая дверь на винтовую лестницу зияла ледяной чернотой, пока Маркус наконец не прикрыл ее. Ребята включили два фонарика, и их свет выхватывал из темноты куски комнаты, а углы были совершенно черные. Саймон светил фонариком в камин, а Маркус направил свет на книгу, которую читал. Эмили фонарик пока не включала.

Несмотря на темноту, комната уже выглядела уютной. Три спальных мешка расходились от камина, как спицы от оси колеса. Все наделали себе подушек из каких-нибудь шмоток – Эмили, например, положила под голову толстый шерстяной свитер. Повсюду были расставлены припасы. Количество еды было впечатляющее, хотя Саймон притащил всего две банки персиков. Когда его спросили, чего так мало, он молча указал на охапку дров, которую ухитрился затолкать в свой рюкзак, и даже Маркус признал, что это серьезное оправдание.

А Эмили с Маркусом принесли: четыре банки кока-колы; бутылку из-под газировки, наполненную водой; полдюжины пачек шоколадного печенья; полбуханки нарезанного белого хлеба; треть банки джема; неначатую упаковку сыра чеддер; большой кусок холодной индейки, завернутый в пленку; три пачки чипсов, раскрошившихся на мелкие кусочки (они были в рюкзаке Эмили, и она раздавила их, когда выпала из камина); два мандарина (третий постигла та же печальная участь); два ножа и банку английской горчицы [2].

– А это-то зачем? – изумился Саймон, когда Маркус гордо продемонстрировал горчицу.

– Я сыр без горчицы не ем. Мне нужна горчица, чтобы замаскировать его липкий вкус.

Но, с горчицей или без горчицы, стол вышел внушительный. Теперь они нуждались только в огне для обогрева – и чем скорее, тем лучше, потому что их уже начинал пробирать холод. Эмили чувствовала его сквозь все свои одежки. Нос сделался как сосулька; каждый выдох повисал в воздухе клубочками пара, и девочку начинало трясти. Маркус залез в свой мешок как можно глубже. И только Саймон, сидевший на корточках у камина, пока был как огурчик. Он чиркнул спичкой и сунул ее под кучку прутиков.