Храбрый Тилли и другие истории (сборник), стр. 11
– Ты чего? – спрашиваю через дверь.
– А ты чего? – бурчит скайтерьер.
– Я ничего, я так… – отвечаю.
– А если так – зачем пришёл?
– Если б знал – не пришёл…
– Вот теперь знай!
– Тебя как зовут? – спрашиваю.
– Тебе зачем?
– Чтобы знать, – говорю.
– Я тебя знать не хочу!
– А ты узнай, – сказал я вежливо.
Тут Эстер вышла в коридор.
– Жюль! Перестань лаять! Как ты ведёшь себя в чужом доме?!
Как я себя веду? Нормально. Знал бы, ни за что бы не пришёл в чужой дом.
Косточка
Если бы вы меня спросили:
«Жюль, скажи, пожалуйста: ты целый день играешь со своей косточкой, и когда ты успеваешь обо всём узнать? Столько разных историй ты напридумал и так весело их рассказал!»
Я бы ответил так.
У меня совсем не простая косточка. С одной стороны – гладкая, а с другой – ложбинкой.
Переворачиваю я косточку с боку на бок:
И готово! Вот вам новая история.
Булочка с изюмом
Пришёл я в гости к Несси. Беседуем на кухне.
– Знаешь, где растёт изюм? – спрашивает Несси.
– Нет, – говорю, – не знаю.
– А я тебе покажу…
Запрыгнула на табуретку, схватила со стола булочку.
– Вот гляди, здесь… Вкусно! – Выковыряла изюминку. – Угощайся…
– Спасибо, – говорю, – я не люблю изюм.
– Как можно не любить изюм! – удивляется Несси. – Я так целую миску могу съесть.
– А тебе, – спрашиваю, – не попадёт?
– За что? – испугалась Несси.
– За изюм и за булочку?
– Не знаю…
И попало. А ведь знала, что попадёт… Не за изюм, не за булочку, а за то, что на стол лазила.
«Собака второго этажа»
Хотя Тынис и не очень любит ходить в гости, мы с ним, однако, бываем в разных домах.
Один дом я хорошо запомнил. Там живёт русская борзая. Тынис назвал её «собакой второго этажа»… Вы спрашиваете, что за странное название? Сейчас объясню.
Когда мы пришли в дом, собака сидела на рояле, а головой упиралась в потолок. Можно было подумать, что, если она не будет упираться, потолок упадёт.
Сидит борзая на рояле – и без того высоченная, – и ей так нравится сидеть… Сидит и смотрит на всех сверху, со своего второго этажа.
Борзая всё-таки спрыгнула с рояля, но не сразу… Сначала на диван, который стоял у другой стены, и там посидела. Будто соображала – есть ли из-за чего спускаться на пол… А потом всё же спустилась и встала передо мной, как стена. И ничего за этой стеной не видно, такая она огромная.
– Тынис, я здесь! – прорычал я на всякий случай.
– Ты чего – боишься? – спросила борзая.
– Боюсь не боюсь, а как бы Тынис не потерялся… – сказал я.
– В нашем доме ничего не теряется, будь спокоен, – гордо сказала борзая и снова запрыгнула на рояль.
Осенние игры
Мне нравится, когда гости ко мне приходят. Особенно если на улице дождь идёт.
Несси не надо уговаривать, она хоть каждый день будет приходить.
Пришла в гости – давай играть! Беру я палку за один конец и держу, чтобы Несси не могла достать.
Я уже запыхался, а Несси хоть бы что. У неё даже аппетит разгорелся, будто её дома не кормят. Я к миске с мясом, а она тут как тут. Уткнулась узкой мордочкой рядом и уплетает за обе щеки. Всё смолотила как мельница. Я не против. Вот косточку жаль… Да и какая уважающая себя собака отдаст свою кость? Не подходи! Но Несси так посмотрит своими бусинками – всё отдашь.
Только куда Несси с её зубами. Она лишь понюхает кость и тявкнет: мол, грызи сам! Сам так сам. Каждому своё. Несси хрящи, а мне кости… Мне хрящ на один зуб, щёлк – и нет его! А с костями приходится повозиться. Тоже дело. Времени – хоть отбавляй, лежу и мусолю свою косточку, пока не станет гладкой, аж заблестит.
Что ни говорите, в собачьей жизни есть свои радости!
А Несси давно уже спит на моей подстилке. Пусть. Мне не жалко.
Плохая погода
Сегодня с утра на улице дождь. Настоящий осенний дождь, холодный и липкий. На улицу идти неохота. Смотрю из окна во двор. Там, во дворе, маленький фоксик выгуливает старика хозяина.
– Расскажу тебе грустную историю, – говорит Тынис. – Вот про этого самого фоксика. А ты послушай.
У времени крылья, а у маленького фоксика всего лишь ноги… Как быстро он бегал когда-то! Молодой хозяин едва поспевал за ним.
Ах, как летит время! Прошло много лет. Всё реже фоксику хотелось бегать, всё чаще ходил он шагом.
И вот сегодня, взгляни, тяжёлый, хромающий фоксик едва передвигает ноги. За ним уныло плетётся постаревший хозяин… Теперь и наш двор для фоксика – слишком длинная дорога. Хозяин взял уставшего фоксика на руки. И так, обнявшись, они ещё долго будут гулять под осенним небом…
– Да, грустная история, – сказал я, – но я обязательно вставлю её в свои рассказы.
Водные процедуры
Так я мытьё лап называю. Хочешь не хочешь, а мыть лапы надо. Я с этим давно примирился. С хозяевами спорить не приходится.
Погулял, пришёл домой – сижу жду, когда Тынис или Эстер в тазик воды нальют. А тут телефон зазвонит или соседка спустится… Сижу в прихожей, жду. Если войду в комнату, Эстер будет недовольна. Жду… А Эстер по телефону говорит и говорит. Надо запастись терпением.
Наконец кончила говорить. Налила в тазик воды. Вначале передние лапы моет, потом – задние, да ещё в двух водах.
– Охота, – говорю, – тебе возиться? Я бы и сам мог, как все собаки, вымыться. Для чего у меня язык?
Напрасно. Ей видней. Вымоет лапы – за бороду принимается. Бороду я мыть не люблю.
– Стоять, Жюль, стоять! Ты по улицам бегаешь, все углы бородой метёшь, – говорит.
Стою. Я эту команду раньше всех команд запомнил, потому что мне бороду три раза в день моют. Сначала, когда меня Тынис гулять водил, как услышу: «Жюль, стоять!» – никак понять не мог, чего от меня хотят. Неужели Тынис посреди улицы меня мыть собирается? А это, оказывается, машины пропускать надо.
До всего сразу не додумаешься.
Свои и чужие
Несси второй год пошёл, а она своих от чужих отличить не может. Правда, меня сразу узнаёт, а вот других…
Как увидит Эстер в дублёнке, начинает рычать, как мотор заведённый. Долго я ломал голову – почему? И понял. Несси, как всегда, всё на свете путает. Нет чтобы подойти, понюхать… Тогда сразу понятно: этот зверь не кусается, хоть и мохнатый.
Пришёл к нам водопроводчик кран чинить, чтобы не капал. Я, как положено, заворчал. Чужой ведь – не свой. А Тынис командует:
– Место! Свои!
– Какой же, – говорю, – свой, если он у нас не живёт и я его в первый раз вижу.
Только смотрю, Тынис руку ему пожимает, спасибо говорит. Выходит, что те, кому руку протягивают, – это свои, а те, с кем просто так здороваются, – чужие. Нет, всё у людей непросто…
А вот и Эстер пришла.
– Здравствуй, – говорит. И всё…
Тынис тоже: