Перемирие, стр. 47

– Это разве истребитель? – фыркнул Волков. – Вот вернешься из своей командировки – покатаю тебя на «Беркуте».

– Желательно, чтобы я был в этом теле, – расхохотался Тишкин. – А то мое настоящее мне дорого как память. И я бы не хотел, чтобы оно случайно превратилось в отбивную.

– Как скажешь, – отозвался Волков и, выйдя в эфир, рявкнул: – Всем Демонам! Готовность к разгону – одна минута. «Неистовый»! Повторяю еще раз: при появлении любого Циклопа уходите на Лагос. Немедленно.

Смотреть на маневры Большого Демона из пилотируемого им истребителя оказалось завораживающе интересно: количество информации, которое одновременно выдавалось пилоту БКашкой, в разы превышало то, на что был способен интерфейс стандартного общевойскового скафандра. Поэтому несколько минут после всплытия в системе Дейр’Волл’ Эст Тишкин никак не мог понять, что именно происходит вокруг их машины. Россыпь алых и зеленых меток вокруг корвета постоянно меняла свое положение, а пиктограмма горно-обогатительного комбината оказывалась где угодно, кроме места, куда оказывался направлен нос их корабля. Кроме того, на нервы действовали десятки вспомогательных окон интерфейса, в которых отображались сотни каких-то показателей, крайне необходимых пилотам в бою. Потом алые метки чужих кораблей вдруг оказались совсем близко, и Александр вообще перестал что-либо понимать в маневрах своих и чужих кораблей, мелькании меток сотен боевых частей торпед, мельтешении разного рода обломков, «обманок» и управляемых мин.

Через вечность его внимание вдруг привлекла единственная постоянная величина в этом безумном калейдоскопе – взаимное положение корветов Волкова и Орловой. Машина Тени повторяла самые безумные маневры своего ведущего так, как будто являлась его частью. И как будто ей было наплевать на законы физики.

Пара минут наблюдения – и таких «реперных отрезков» стало пять. А когда в ОКМе раздался очередной безумный комментарий Линды Горобец, Тишкин вдруг догадался абстрагироваться от мелькания разноцветных пятен, полосок и колонок бегущих перед глазами цифр, и… он понял, какое количество вражеских кораблей необходимо сжечь Демонам, чтобы добраться до комбината. А потом перед ним возникла цельная картина космического боя.

Правда, практически в ту же секунду он почувствовал еще и страх: оказывается, за время, прошедшее с последнего появления в системе Дейр’Волл’Эст корабля-разведчика, количество кораблей прикрытия горно-обогатительного комбината увеличилось вдвое. И теперь десяти корветам Демонов противостояла эскадра не из восемнадцати, а из тридцати шести вымпелов. В составе которой оказалось два крейсера вместо одного.

Впрочем, ощущение уязвимости своих корветов пропало достаточно быстро: стоило какому-то из звеньев уронить первую пару вражеских кораблей, как Александр почувствовал, что его захватывает горячка боя. И еле удержался от воинственного вопля.

Как и в большинстве уже виденных им голофильмов, Демоны не обращали никакого внимания на численное преимущество противника. И атаковали вражескую эскадру так, как будто были абсолютно неуязвимыми. Трудно сказать, как они умудрялись выживать во время взрывов БЧ вражеских торпед. Однако, выскользнув из очередного облака поражающих частей боеголовок, Демоны снова устремлялись в атаку. И жгли, жгли, жгли. Малейшая ошибка со стороны противника – и торпеды, срывающиеся с оружейных пилонов, впивались в корпуса, двигатели и надстройки его кораблей. Превращая их в россыпи разлетающихся в разные стороны кусков металла. И заставляя Тишкина скрежетать зубами и сжимать и разжимать кулаки.

В общем, к моменту, когда одно из звеньев Демонов развалило последний сопротивляющийся эсминец, Александр так нахватался адреналина, что был готов орать от восторга и признаваться парням и девушкам в своем уважении и любви. Однако удержался, так как вовремя вспомнил о задаче номер два, стоящей перед Демонами, – атаке на горно-обогатительный комбинат.

Огромный шар из бункеров, погрузочных терминалов, швартовочных узлов и посадочных пяток, медленно дрейфующий вместе с потоком астероидов, начал разваливаться на куски через несколько минут после гибели своего последнего защитника. Причем этот процесс происходил заметно медленнее, чем только что закончившийся бой. Со стороны казалось, что пилоты корветов наслаждаются каждым отдельным пуском торпеды. И собираются получать удовольствие еще целую вечность.

Увы, возможности переключать режимы воспроизведения тактического экрана у Тишкина не было. Поэтому контролировать процесс уничтожения комбината через биосканер он не мог. И, провожая взглядом каждый отломившийся обломок, пытался понять, не на нем ли ему предстоит провести ближайшие пару недель…

Фрагмент комбината, внезапно появившийся перед его глазами, ничем не отличался от десятков предыдущих. Поэтому первые пару секунд после его появления Александр думал, что это – какой-то сбой системы передачи данных его БКашки. И даже хотел попросить Волкова убрать картинку к чертовой матери. Однако не успел – в общем канале мыслесвязи раздался голос Большого Демона:

– Господа, э-э-э…

– Засланцы! – заботливо подсказала ему Линда Горобец.

– Или «первопроходимцы», – поддакнул Гельмут Шварц. – На твой выбор, Босс!

– Господа офицеры! – не обратил внимания на шутки Волков. – Обломок как по заказу. Часть управляющего отсека комбината. Четыре Циклопа в полном здравии. Более-менее исправная система жизнеобеспечения. Утечек… той самой хрени, чем они дышат, не обнаружено. Дальше – ваш выход. К высадке готовы?

– Да, сэр! – хором отозвались все трое.

– Ну, тогда… ни пуха вам, ни пера. И поосторожнее там, ладно?

Глава 31

Виктор Волков

Сразу после всплытия, сорвав «Беркут» с посадочной пятки «Неистового», я развернул тактический экран и… похолодел: в правом верхнем углу экрана горел маленький желтый флажок Кода! То есть за время нашего отсутствия в системе появлялись Циклопы!

Как только экран расцвел разноцветными метками данных СДО, настроение упало ниже нуля – в секторах подхода Шестого, Восьмого, Девятого и Десятого Ключей появились «рукотворные» поля астероидов, а от Третьего остался кусок размерами в треть нормальной величины. Еще одно новое образование – «серая» полоса, состоящая из обломков кораблей, – протянулось от орбиты Лагоса-два перпендикулярно к плоскости эклиптики почти на четыре а.е. [109]. На то, чтобы вычислить дату Вторжения по смещению Лагоса относительно точки пересечения «полосы» с его орбитой, ушло меньше секунды. И еще столько же я потратил на то, чтобы скачать из Сети последние новости. Впрочем, ознакомиться с ними мне не удалось: в эфире раздался голос диспетчера Башни, а через мгновение – начальственный рык генерала Харитонова, потребовавшего немедленно доложить о результатах рейда.

Переключившись в ПКМ и быстренько скинув Владимиру Семеновичу весь пакет информации о рейде к Дейр’Волл’Эст, я тут же поинтересовался последствиями Вторжения. И после ехидного смешка генерала почувствовал, что начинаю расслабляться.

– Все нормально, Виктор! Кстати, если бы не новые Ключи и наши «яйцеголовые», то потерь могло быть на два порядка больше. – В голосе генерала я вдруг услышал самое настоящее удивление! И снова напрягся. – Представь себе: за полтора часа боя мы потеряли всего один крейсер, четыре эсминца, две МЗшки, семь «Беркутов» и две трети личного состава Ключа-три. А Циклопы – девятьсот с лишним кораблей! Из которых почти четверть – крейсера и линкоры.

– Кто из моих? – мрачно поинтересовался я. А через мгновение почувствовал, что у меня отваливается челюсть: соотношение потерь было просто нереальным! Особенно если учитывать уровень подготовки флота Одноглазых, с которым мы столкнулись у Алтора, и те ноу-хау, которые Циклопы использовали против нас.

Просмотрев полученный список фамилий пилотов, погибших во время Вторжения, и механически отметив, что все семеро – из четвертой очереди, я вдруг вспомнил царапнувшую сознание фразу: