Наступление бури, стр. 70

В одиночку мне его не остановить. И Хранителям тоже. А джинны… джинны и так принесли уже достаточно жертв.

Глядя на то, как чернеет и наливается яростью сердце бури, я понимаю, что не хочу такого конца.

Но никаких других вариантов я не вижу.

Глава восьмая

Тому, что я проснулась с таким ощущением, будто накануне мне намял бока Веселый Зеленый Гигант, удивляться не приходилось. Утро явно не относилось к числу лучших в моей жизни. При попытке встать с постели я кончила тем, что привалилась к стенке, тупо рассматривая свое обнаженное тело. Всю грязь я накануне смыла, но синяки и порезы представляли собой впечатляющее зрелище. И это при том, что самый болезненный из них, пониже спины, виден не был.

Кое-как собравшись, я потащилась в ванную, убрала с глаз спутанные волосы и, вертя перед собой под разными углами зеркало, попыталась оценить ущерб. Скажу сразу, он оказался не столь чудовищным, как я того опасалась, но мне и того хватило. Кровоподтек был иссиня-черный, с кулак размером. Распухший. Ох…

Я снова приняла душ, иначе на кой черт Сара покупала эту массажную насадку, высушила волосы, доведя их до более-менее приличного состояния, так, что они даже не слишком курчавились, и наложила макияж. Зачем? Хрен его знает, но могу сказать одно: чем хуже я себя чувствую, тем лучше мне хочется выглядеть. После наложения маскирующей косметики я надела легкий бюстгальтер, тонкую сатиновую блузку, а вот насчет того, чем прикрыть пострадавшую задницу, пришлось задуматься. В конце концов остановилась на узеньких трусиках и джинсах, не могла же я остаться полуодетой…

Включив появившийся теперь в спальне маленький плоский телевизор (раньше мне и в голову не приходило обзавестись такой роскошью), я нашла канал, на котором недавно работала. Просто так, посмотреть. Они там как раз заканчивали очередную порцию утренних новостей и переходили к прогнозу погоды.

На мое место уже взяли новую девушку, и я, признаюсь, на секунду даже ощутила горечь. Она была ошеломляюще хороша, с обворожительной улыбкой, и одета была прекрасно: в голубом жакете, шелковой блузке и шитых на заказ слаксах, и… Что за черт?

Она предсказывала на остаток дня непогоду. И правильно делала, но ведущие смеялись.

Камера смещалась назад, дальше и дальше, пока не оказалась наведенной на Марвина. Втиснутый в увешанный серебристыми дождевыми блестками, сделанный из пенистой резины костюм «Облака», он потел, как свинья, и скалился, как питбуль. Весь красный от злости.

—

Прошу прощения, — сказала новая девица, — вы все знаете, что Марвин у нас всегда держит свое слово, и сегодня он исполняет условия пари, которое проиграл Джоанн Болдуин, своей бывшей ассистентке. Классно выглядишь в этом прикиде, Мар. Ну, чего нам, по-твоему, сегодня ждать?

—

Сильная облачность, — буркнул он. — Штормовые ветра. И…

На него выплеснули воду. Много воды, уж ее ребята не пожалели. Он охнул, подпрыгнул… и его убрали из кадра, когда он успел произнести еще только первый слог ругательства. Но, похоже, даже сама камера тряслась на штативе от смеха.

Сукин сын.

Может, мне и не пристало так уж злорадствовать при виде того, как он подпрыгивает и злится, а с него стекает вода, ну да ладно… Должно же в жизни быть хоть что-то хорошее.

В почти приподнятом настроении я вошла в гостиную, чтобы пройти на кухню. Снаружи было еще темно, небо затягивали тучи, а над океаном продолжали вспыхивать, сопровождаясь отдаленным ворчанием грома, молнии, поэтому нового приятеля своей сестрицы я увидела лишь после того, как он включил светильник возле кушетки.

Он сидел с краю, развалившись, откинув голову на мягкую кожаную спинку, а Сара лежала на боку, свернувшись клубочком и положив голову ему на колени. Ее толстый махровый халат был запахнут не до самого верха, что открывало взгляду приятные округлости. Она выглядела усталой, измученной, а он смотрел на нее с нежностью и заботой. Поглаживая пальцами ее щеку.

Я знала, что это за прикосновения. Точно так же прикасался ко мне Дэвид.

С сочувствием и любовью.

Даже когда вспыхнул свет, она не пошевельнулась, а продолжила дышать глубоко и равномерно. Сон у нее был крепкий. Длинные, изящные пальцы Имона вновь, вновь и вновь совершали медленные, успокаивающие движения, словно он просто не мог к ней не прикасаться.

На миг я задумалась, заметил ли Имон вообще мое появление, но тут он сказал:

—

Доброе утро. Хорошо спалось на новой кровати?

—

Да.

Я помедлила, глядя на него и пытаясь уразуметь, как они оказались на этой кушетке, в то время как вчера Сара, едва держась на ногах, направилась прямиком к себе в спальню. И, кстати, как и когда сам Имон вообще попал в квартиру. Впрочем, надо думать, Сара уже успела одарить его ключом. Она такая.

—

Вы что, ребята, так здесь и спали?

—

Я вообще не спал, — ответил он, что меня поразило, ничуть не понизив голоса. Это прозвучало странно.

Затем он немного сместился, и голова Сары свалилась с его колена. Словно кукольная. У нее даже веки не шелохнулись.

—

Сара? — окликнула я. Никакой реакции. — Господи, да что с ней такое?

Имон не ответил. Он снова положил ее голову к себе на колени и стал нежно, любовно поглаживать волосы и изгиб щеки.

—

Имон? — вновь обратилась я к нему, решительно ничего не понимая. — Что с ней? Ей плохо?

—

Нет, — ответил он, — ничего страшного. Несколько часов, и все пройдет. Ну, разве что останутся небольшие побочные эффекты, вроде легкой тошноты и притупленной головной боли.

Его взгляд оставался зафиксированным на мне.

Я поверить этому не могла. Просто воспринять не могла.

—

О чем вообще речь?

—

Речь о том, что я ввел твоей сестре наркотик — только не дергайся, не из тех, на которые подсаживаются, — чтобы она немного поспала.

Тон его изменился, сделался более резким и холодным, чем я привыкла, не говоря уж о том, что он перешел на «ты», а вот взгляд остался прежним. Так же как и ласковые прикосновения к коже Сары.

—

Ты только не ерепенься, Джоанн, это не в первый раз. Я люблю, чтобы женщина была не слишком болтливой, зато сговорчивой. Сначала, когда я ее попросил, Сара нашла это несколько странным, но она с охотой пробует все новое. Я нахожу это по-настоящему сексуальным, а ты? Она необыкновенна, твоя сестренка.

Я шагнула к нему, позабыв про все синяки, готовая убить этого сукина сына, но его рука, только что гладившая волосы, соскользнула с них и сомкнулась вокруг ее бледного горла.

—

Я бы на твоем месте не дергался, — сказал он, и теперь на его лице промелькнуло что-то похожее на жестокую усмешку. — Чтобы раздавить трахею, хватит секунды, а мне бы не хотелось этого делать. Она правда мне нравится. Так что расслабься. Будем друзьями. Мы ведь были ими до этого момента: нет никаких причин не вести себя цивильно и дальше.

Насчет трахей я мало что знала, но сразу поняла, что он может убить ее, и мне его не остановить, а потому застыла на месте. Его ладони, длинные, мягкие, изящные, выглядели еще и сильными. Способными на все.

—

Ну, давай, — промолвил он, глядя на меня с убийственной серьезностью. — Я же понимаю, что у тебя ко мне уйма вопросов. Готов ответить.

—

Ладно. Чего ты хочешь, Имон, — если, конечно, это вообще твое имя.

—

Мое, на самом деле.

Он так и не убрал руки от ее горла, но чуть расслабился, и кончики его пальцев снова принялись выделывать круги по ее коже: не уверена, что это происходило осознанно.

—

На сей счет я не вру, хотя, разумеется, фамилия у меня в паспорте другая. Но опять же никто ведь не говорит, что в паспорте она у меня правильная. Доходит?